нарушено. А мне было снова приказано фабриковать несбыточные грезы для маленьких покупателей.
В феврале я принялся изучать предмет. Просмотрел массу детских журналов и книг, начиная от комиксов и кончая биографиями замечательных людей, проанализировал их, вывел для себя характерные особенности детской литературы и даже составил таблицы. Потом я стал ходить в детские парки, на мультипликационные фильмы, на выставки детской книги, на пустыри, где играют дети. С утра до вечера я наблюдал за ними, прислушивался к их возгласам и пытался понять, что же их увлекает больше всего. Я не люблю действовать наобум, не вхожу в азарт и не слишком полагаюсь на свою интуицию. Чтобы проверить свои непосредственные впечатления, мне пришлось запросить несколько крупных городов и несколько провинциальных. Словом, я вдоль и поперек изучил вкусы и увлечения детей. Информационным агентствам были выплачены огромные суммы, и у меня появились всевозможные цифры и графики, характеризующие разные стороны детской жизни. Небывалая тщательность подготовки к очередной операции показывала всю глубину пропасти, перед которой мы стояли. Пока я штудировал детские книжки, вроде «Гамма-лучевого человека», «Гидроармии» и «Кэнтяна в джунглях», Айда носился по магазинам игрушек и сувениров. Отдел рекламы быстро превращался в склад игрушек. На стене висели кобуры, парные револьверы, непробиваемые шлемы, а по полу шагал радиоуправляемый робот и мчался радиоуправляемый автомобиль. На столе красовались модели кораблей и аквариум с тропическими рыбками. Купив какую-нибудь новую игрушку, Айда самым тщательным образом разбирал ее и собирал. А когда управлял автомобилем по радио, то так увлекался, что полз за ним на карачках, только что не возил по полу носом.
Американский игрушечный револьвер приводил его в восторг. Такой тяжелый, с костяной ручкой, на которой выгравированы шпоры, — совсем как настоящий. Спустишь курок — барабан начинает крутиться, вот только пуля не выскакивает. Влюбленно поглядывая на него, Айда говорил:
— А дуло-то, дуло какое длинное! Вот это да! На совесть сделано! Нам бы так! Сразу видно, что взрослые постарались для детей, не пожалели сил. Эх, была бы у нас такая штучка! Ведь премия выпадает одному из миллиона или из пятисот тысяч. Так уж хотелось бы дать ребенку что-нибудь стоящее.
Но это вовсе не означало, что Айда остановил свой выбор на ковбойских игрушках. Мне он доверял только изучение цифровых данных, а сам покупал в магазинах все иностранные научно-популярные и научно-фантастические книги, все комиксы. Разумеется, он не читал их, а лишь вырезал иллюстрации и снимки. Рисунки на космические темы он брал и из японских журналов для юношества. Айда не пропускал ни одного фильма о космосе и смотрел его обязательно в день премьеры. А уж если ему случалось что-нибудь пропустить, он отыскивал на окраине захудалое кино, где этот фильм еще шел.
Я уже догадался, что он затеял: смастерить игрушечный космический скафандр. В японских магазинах их пока не было. В толстом блокноте, которым он страшно дорожил, появились диковинные эскизы скафандров для межпланетных путешествий.
Если позднее, в истории с никому не известной и не очень-то красивой Кёко, Айда добился своего с помощью ловкого обходного маневра, то теперь он повел на членов правления совершенно открытую и планомерную атаку. Он выступил на совещании во всеоружии фактов и цифр. Правда, тогда еще времени было достаточно. Происходило все это за месяц до того, как он открыл Кёко. На этом совещании я также не имел голоса. Мне просто велели изложить собранные мной данные, — так сказать, уточнить координаты. А затем Айда уверенно повел наш дрейфующий корабль в свою гавань. Хоть мы и работали с ним в одном отделе, он ни о чем со мной не сговаривался заранее, — как видно, был совершенно уверен в успехе своего маневра.
Я рассказал, какие программы детских радио- и телепередач собирают наибольшее число слушателей и зрителей; какого рода рассказы и повести занимают основное место в журналах для детей и для юношества; какие фильмы пользуются наибольшим успехом; какие именно подробности больше всего интересуют детей. Мало того — из пещер и ущелий, с космодромов и далеких миров я согнал в зал совещания любимых героев детворы, всяких там суперменов и прочих ребячьих кумиров и познакомил наших стариканов со всей этой публикой. Как только я кончил доклад, посыпались предложения — что именно выбрать в качестве премии. Правление кондитерской фирмы превратилось в комиссию по оценке детских игрушек. Потом один из членов правления, бейсбольный болельщик, сказал, что самая верная приманка для детворы — бейсбольная форма. Другой, поклонник точных наук, высказался за микроскоп. Третий, страстный рыболов, считал лучшей премией рыболовную сеть. А еще один, до смерти боявшийся женских организаций, предложил договориться с издательством и давать в качестве премии детскую энциклопедию. Ни одно из этих предложений не отвечало сразу всем требованиям: «Оригинально, ново, сенсационно и совершенно безвредно». Слушая споры членов правления, Айда спокойно наблюдал, как накапливается у них усталость. Во время доклада он понял, что идея его верна, и был совершенно спокоен.
Наконец спросили и его мнение. Он поднялся и передал членам правления несколько блокнотов. Объяснил устройство космического скафандра и попросил меня еще раз показать, каким успехом пользуется у детей космическая фантастика. Я снова прошелся по своим бумажкам и повторил, какой процент занимают межпланетные путешествия в детских газетах и журналах, в программах радио и телевидения. Молчание стариканов можно было принять за согласие.
Для американской детворы космический шлем и космическое ружье — обычные игрушки. Но японские ребятишки знают их только по комиксам. Залог успеха — в их новизне. Кроме того, газетные тресты собираются устроить выставку космонавтики и провести цикл лекций об искусственных спутниках Земли и ракетах. Со дня на день ожидается премьера космического фильма Диснея. Если «Самсон» станет сотрудничать с газетами и кинотеатрами, расходы на рекламу, по-видимому, основательно сократятся, а результат будет куда ощутимей. Ну, а чтобы бросить кость женским организациям, утверждающим, что подобные премии возбуждают в детях дух авантюризма и вредно влияют на детскую психику, можно увеличить число обычных премий, — скажем, билетов на выставку космонавтики или в планетарий. Кроме того, все три месяца, пока длится распродажа, можно вместо рекламы печатать в газетах и журналах научную фантастику. Вероятно, родители отнесутся к этому вполне доброжелательно. А если уговорить ученых сотрудничать с писателями, эта самая фантастика будет достаточно научной и вместе с тем увлекательной. Вот к чему, в общем, сводилась аргументация Айда.
— Да… Вот так… На первый взгляд мое предложение может показаться несколько эксцентричным… А впрочем, как знать? Вдруг, сверх всякого ожидания, дело выгорит? А?.. Пожалуй, идея себя оправдает… Хотя, конечно… Что там ни говори, успех — штука неверная…
Напустив туману, Айда уселся. «Ну ясно, — подумал я, — шеф в своем репертуаре…» Как бы твердо Айда ни был уверен в успехе своей идеи, в последнюю минуту он всякий раз начинает темнить. Он только заманивает, но никакого решения не предлагает. Так что ответственность ложится на тех, кто в конце концов скажет «да». А себе он всегда оставляет лазейку — на тот случай, если затея его окажется неудачной и стариканы начнут брюзжать. Я-то знал — за его дымовой завесой скрыта мощная линия обороны.
Поначалу выдумка Айда ошеломила членов правления своей необычностью. Они перелистывали блокноты с явным недоверием, но, выслушав его разъяснения и посмотрев мои цифры, все-таки заинтересовались:
— А из чего делается этот самый шлем?
— Из пластмассы. Мне кажется, дутьевая формовка выгоднее, чем вакуумная. Я попросил составить смету.
И Айда передал членам правления смету, полученную от фирмы пластмассовых изделий. У него оказались даже сметы, составленные фабриками игрушек и готового платья. Вот это расторопность!
— Айда-кун, а о значке ты подумал? О значке, который будет на этом самом шлеме?
— Да. С одной стороны прилепим Гамма-лучевого человека из журнала «Сёнэн гурафу», а с другой — мистера Комет из журнала «Спейс фэн»…
— А не заменить ли их эмблемой нашей фирмы?
Айда почесал затылок и сейчас же признал свое упущение.
Член правления, задавший этот вопрос, добавил:
— Понимаешь ли, дело, по-моему, сомнительное. Загвоздка вот в чем — ведь то, что восхищает американских детей, не обязательно вызовет восторг у японских ребятишек. Как ты считаешь?
Этот робкий голос тотчас же был заглушен голосами большинства. Предложение Айда было принято безоговорочно — стариканов вполне убедили цифры, подтверждавшие интерес детей ко всему, что связано с межпланетными путешествиями. Но мне почему-то стало тревожно.
Проект Айда обсудили во всех подробностях. Решения, правда, пока не приняли, но, так или иначе, положение прояснилось. Договорились снестись с устроителями космической выставки, с кинотеатрами, где пойдет новый фильм Диснея, и с газетами, которые будут печатать научно-фантастические рассказы, а через неделю собраться снова и принять окончательное решение.
Словом, джентльменское соглашение трех фирм было забыто. В тот же вечер я узнал, что «Аполлон» и «Геркулес» тоже не устояли против соблазна — они решили в середине июня провести распродажу. Эту информацию принес к нам в отдел секретарь одного из членов правления. Передав мне бюллетень, Айда плюхнулся на вертящийся стул.
В бюллетене вкратце излагались планы распродажи «Аполлона» и «Геркулеса», о которых до нынешнего дня ничего не было известно. Трудно понять, как просачиваются такие сведения. Но они просачиваются — это факт. А значит, и о сегодняшнем нашем совещании противникам уже известно. Итак, период дипломатической вежливости и лицемерия окончился. Я прочитал бюллетень. У всех на уме одно и то же: премии. «Геркулес» думал-думал и додумался: заманить детей зверюшками. В качестве главных премий фигурировали карманная обезьянка, сурок и морская свинка. Я не удивился. Живые зверюшки — куда симпатичней и к тому же гораздо конкретнее, чем наш космический скафандр, — ведь он призван лишь воздействовать на воображение. А в общем, и та и другая выдумка — не от хорошей жизни.