Хуваву в лесу его убил,
Стелы на вечные времена, на постоянные ME,
навсегда,
В домах богов ты установил,
Зиусудры в жилище его достиг,
ME Шумера, навсегда утраченные,
Советы, обряды в Страну вернул,
Обряды омовения рук, омовения уст… в порядок привел…
Вердикт Энлиля неизвестен. Энки в своей речи напоминает богам, что одного человека они однажды уже спасли от смерти — это был именно Зиусудра, оставленный в живых во время потопа. А Бильгамес еще и сын богини Нинсун, поэтому ему вдвойне пристало быть среди бессмертных.
Энки ответил Ану и Энлилю:
«С тех дней, с давних дней,
С тех ночей, с давних ночей,
С тех лет, с давних лет,
Когда Собрание потопом все смело,
Семя человечества погубило,
Среди вас лишь я один оставил в живых
Зиусудру — имя человечества — оставил в живых!
Тогда жизнью Небес, жизнью Земли поклялись мы,
Что ни один человек больше бессмертен не будет…
Теперь же смотрите на Бильгамеса —
Не избежит ли он (смерти) из-за своей матери?»
Но боги отклоняют этот аргумент и присуждают Бильгамеса к участи коменданта в мире мертвых, то есть, с одной стороны, все же умерщвляют как получеловека, с другой — делают начальником (шагина){36} над мертвыми, тем самым сохраняя его полубожественный статус.
Комендантом Подземного мира да будет!
Первым из духов да будет,
Суд судит, решения выносит!
Пусть слово его будет так же весомо,
как слово Нингишзиды и Думузи!
Правда, фрагмент суда Н. Фельдхвис{37} понимает по-другому. С его точки зрения, сам Энки отказывается дать Бильгамесу бессмертие, поскольку он уже однажды дал его Зиусудре, а родство с богиней не должно быть поводом для второго посвящения человека в бессмертные. И именно Энки, по мнению Фельдхвиса, определяет Бильгамесу судьбу повелителя мертвых. Пока этот момент текста не прояснен до конца.
Бильгамес погружается в скорбь по поводу своей участи, но тут к нему приходит бог Сисиг, сын его покровителя бога Уту, который обращается к нему с утешительной речью. Сперва он рассказывает о том, как прекрасна будет посмертная участь Бильгамеса. Ему соорудят памятник, перед его статуей в летний месяц Ненегар будут проходить спортивные игры. В том мире Бильгамес встретит всех своих родных и своего друга Энкиду. Потом сын солнечного бога напоминает Бильгамесу, что он был создан для долгого правления, но не для вечной жизни:
Великая Гора Энлиль, отец богов,
О Бильгамес, имя твое для царственности назвал,
Для вечной жизни не назвал.
Сисиг советует герою смириться со своей участью, поскольку такова судьба всех, кому однажды перерезали пуповину. Смерть он представляет как потоп, от которого нет спасения, и как войну, в которой человек не может победить. Сисиг советует Бильгамесу поскорее сойти к своим предкам:
Ступай в то место, где Ануннаки, великие боги,
восседают перед поминальными дарами,
Где лежат эны, лежат лагары,
Лежат лумахи, лежат ниндингиры,
Где лежат умастители, носившие льняные одежды,
Где лежат ниндингиры, носившие…
Туда, где отец твой, дед твой,
Мать твоя, бабушка твоя,
Твой драгоценный друг и товарищ,
Друг Энкиду, юноша-спутник,
Все энси и лугали, кого можно найти в Подземном мире,
Туда, где лежат полководцы армий,
Туда, где лежат предводители войска.
(Разбито пять строк.)
Старейшины твоего города к тебе выйдут —
Горевать и сетовать ты не должен!
Теперь ты воссядишь среди Ануннаков,
Будешь причтен к богам великим…
Затем в тексте несколько раз появляется слово «сон» и следует повторение всего предыдущего рассказа. Н. Фельдхвис предполагает, что рассказ повторяется два раза — как сон Бильгамеса и как его реальное появление на суде богов после того, как сон сбылся. Бильгамес сходит под своды Подземного мира, принося жертвы его богам, своим родственникам и правителям, жившим задолго до него. В последней части текста говорится о том, что сон, который был загадкой самого бога Энки, разгадал сын Бильгамеса Урлугаль. По истечении половины месяца, после прихода половодья на Евфрате он соорудил гробницу, увековечившую память о герое. Последние строки текста содержат одновременно формулу проклятия и благопожелания. Проклятие предназначено тем, кто захочет уничтожить гробницу Бильгамеса. А благопожелание адресовано всем людям, желающим изготовлять памятные знаки своим предкам.
(Кто эту гробницу захочет разрушить —)
Пусть имя его с пылью смешают,
Пусть эн Бильгамес
Корень его исторгнет, сердце его разобьет!
Все люди, кто именем назван,
Кто статуи свои на века делает, —
В доме богов их откладывайте!
Имя их произнесенное пусть не забудется!
Аруру, великая сестра Энлиля,
Пусть им для этого потомство дарует!
Статуи их для будущих дней сделаны,
в Стране помянуты!
В гимне о смерти Бильгамеса содержится очень много перекличек с другими текстами, составленными в ту же эпоху. Прежде всего утверждение богов о том, что Бильгамес вернул на свое место все обряды и ME, разрушенные потопом, встречаются в плаче по Ниппуру. Там восстановителем разрушенной потопом жизни объявляется царь города Исина Ишме-Даган:
Его сияющее имущество, рассеянное, уничтоженное,
Энлиль, царь стран, на месте своем установил.
Там, где человеки, построив гнезда, (в тени) отдыхали,
В Ниппуре, на горе великих ME, откуда они направились
неведомым путем, —
По слову Энлиля Анунна — владыки,
определяющие судьбы —
Приказали восстановить упавшие храмы,
вернуть на место
сокровища, положенные туда прежде, унесенные ветром!
С радостью их обеденную трапезу установил он!
(Энлиль) приказал Ишме-Дагану, своему
радостному, трепетному жрецу,
Служащему ежедневно, освятить его пищу,
очистить его воду,
Он приказал ему очистить его оскверненные ME,
Обряды разбросанные, рассеянные в порядок он привел,
Все святое, брошенное и оскверненное, на месте своем
он установил.
Ежедневную жертву мелкой мукой
и мукой крупного помола
он судьбой определил,
Сделать хлебы многочисленными на жертвенном столе
в нем (= Ниппуре) он определил.
Возлежание царя на одре смерти описано в плаче по урскому царю Ур-Намму, записанном примерно в это же время. Здесь Ур-Намму также изображен сходящим под землю сыном богини Нинсумун, и, подобно Бильгамесу, он приносит дары хозяевам Подземного мира. Однако среди его адресатов оказывается уже и сам Бильгамес:
Бильгамесу, царю Подземного мира,
Пастырь Ур-Намму в его дворце жертву принес
…масло возлил, сосуд шаган приготовил,
Тяжелые одеяния зулумхи и пала…
Описание спасения Зиусудры богом Энки соотносит наш текст с шумерским мифом о потопе:
«Жизнью Неба и Земли поклялись вы,
что с вами он будет!
Ан и Энлиль! Жизнью Неба, жизнью Земли
и здесь поклянитесь, что с вами он будет!»
Грызуны, из земли вышедшие, к нему направились.
Зиусудра-царь
Перед Аном и Энлилем, землю целуя, предстал.
Ан и Энлиль Зиусудру к жен[щине подвели…],
Жизнь, подобную жизни богов, ему даровали,
Дыхание вечное, подобное божьему, ему дали.
А утверждение Сисига о том, что Бильгамесу дано только долгое правление и не дана вечная жизнь, заставляет вспомнить про текст о разорении Шумера и Ура, где подобные же слова говорит своему отпрыску Нанне бог Энлиль:
Решение Собрания по делу жизни неизменно,
слово Дна и Энлиля необратимо!
Уру (лишь) царственность дана, (а) вечное правление
не дано.
С начала дней, от сотворения земли до размножения людей, кто видел срок царственности (столь) превосходный? Долгий срок правления утомителен!
Та же самая формула в усеченном варианте предстает нам в шумерском мифе о потопе, когда Энки сообщает Зиусудре о решении богов:
Стена, слово я тебе скажу — слову [моему внемли]!
К совету моему при[слушайся]!
Все жилища, все хозяйства потоп сметет,
Семя человеков уничтожено будет […]!
Решение Собрания по делу жизни неизменно!
Приговор, Дном и Энлилем вынесенный, необратим!
Долгий срок прав[ления утомителен]!
По общим формулам трех текстов можно сделать вывод, что они были составлены в одной писцовой традиции. Можно предположить, что это ниппурская школа. В тексте довольно много примет городской культуры Ниппура. Во-первых, это указание на пятый месяц ниппурского календаря, когда проводились спортивные игры в честь Бильгамеса. Из более позднего комментария, созданного в Вавилоне, мы узнаем, что игры шли в течение девяти дней, во время игр зажигались факелы перед статуями и статуэтками Гильгамеша и сам месяц назывался «зажжение факелов». Во-вторых, в разбитой