я бы, если бы выяснилось, что Потрошитель, то есть Ангел, с удовольствием слушает „AC/DC“ или тот же „Def Leppard“. И сколько тут ни ломай голову, а ничего не придумаешь, потому что в одном-то Ангел был прав несомненно: вера, как и неверие, обусловлена личным выбором. Так что лучше уж помолчим». Саша протиснулся к девушке.
— Извините, что заставил ждать, — неловко пробормотал он. Незнакомка была из той породы женщин, рядом с которыми мужики инстинктивно подтягивают отвислые животы, выпячивают грудь и говорят многозначительные глупости, изо всех сил стараясь казаться умнее, чем они есть. Со стороны смотрится очень умильно.
— Ничего, — ответила девушка и улыбнулась. Улыбка у нее была приятная. Теплая.
— Послушайте, э-э-э… — Саша почувствовал, что стремительно катится по наклонной плоскости собственного смущения. Ему тоже захотелось выпятить грудь и сказать какую-нибудь элегантную, многозначительную глупость. — Видите ли…
— Я слушаю вас, — девушка чуть наклонила голову. Саша вдруг нащупал зыбкую почву под ногами:
— Вы доктор?
— Нет. — Она снова улыбнулась и качнула головой, при этом ее длинные волосы завораживающе колыхнулись. — Вообще-то, я учусь на историческом. Просто до этого отсидела два курса в Первом меде.
— Историк? — Саша едва не подпрыгнул от радости. — Грандиозно. Мне как раз нужен историк!
— Вы не так меня поняли, — смутилась девушка. — Я пока только учусь. На втором курсе.
— Да нет, это без разницы, — горячо отмахнулся Саша. — Какая разница? Вы же историю знаете.
— В определенных временных границах, — ответила девушка.
— И отлично! А простите, как ваше имя?
— Юля.
— Превосходно, Юля. А меня зовут Саша. В смысле, Александр.
— Я поняла.
— Александр Товкай.
— Необычная фамилия.
— Но вы можете называть просто «Саша».
— Хорошо, просто Саша, — улыбалась девушка. Похоже, ее забавляла Сашина горячность и некоторая неловкость.
— Я, кстати, психиатр.
— В самом деле?
— Да.
— Интересно, — кивнула она. В это время вернулся богатырь из ГАИ. Он сиял так, словно удостоверил подлинную личность резидента иностранной разведки. К тому же собственноручно пойманного.
— Документик, граждане, в порядке, — возвестил богатырь на всю площадь.
— Нормально, — эхом проорала кепка. — Ну-ка, ну-ка, где мы живем?
— Скажите, Юля, вы в библейской истории разбираетесь? — тем временем допытывался Саша.
— Смотря в какой. Видите ли, текст Священного писания охватывает довольно длительный период времени. Около шести тысяч лет. К Ветхому Завету относятся первобытные времена и история Древнего Востока, Египта и Средиземноморья, — уточнила Юля. — Новый Завет — это уже античный период. Им я немного интересовалась. Хотя специализируюсь на средневековой Германии.
— А Ветхий Завет, значит, совсем не знаете? — искренне огорчился Саша.
— Ну, если вас какие-то конкретные вопросы интересуют, то у нас в институте есть один профессор, который как раз изучает Древний Восток и, в частности, события, описанные в Ветхом Завете. Наверное, он сумел бы вам помочь.
— А этот профессор… Он хороший историк? — спросил Саша. То, что наконец отыскался повод для поддержания отношений с Юлей, его обрадовало, но сводить их только лишь к знакомству с профессором не хотелось.
— Да, очень хороший. Правда, не слишком известный, — смущенно, словно извиняясь за неизвестность профессора, улыбнулась девушка.
— Да это не важно. Известный — не известный, какая разница. Главное, чтобы специалист был хороший.
— Он — один из лучших на кафедре.
— А… Сколько ему лет?
— Эй, друг! — заорала за спиной Саши кепка. — Забирай паспорт, я уже зафиксировал все. Телефончик теперь давай запишу. И расписочку составим. Так, мол, и так…
— Извините. Одну минуточку, — сказал Саша Юле, повернулся к водителю и не без удивления обнаружил, что толпа уже почти рассосалась. Проходящие мимо лишь слегка сбавляли шаг, чтобы оглянуться на стоящую поперек движения «Волгу» с лопнувшим стеклом и вмятиной на крыше. Водитель «Волги» записал номер телефона, составил расписку, согласно которой Саша обязался заплатить за ремонт разбитой машины, условился о времени звонка и умчался на своем покалеченном рыдване. А Саша вернулся к дожидающейся в стороне Юле.
— Так о чем мы говорили?
— О профессоре и Ветхом Завете, — напомнила девушка.
— Да, верно. О Ветхом Завете, — пробормотал Саша. — Конечно. Так как же мне связаться с этим профессором?
— Запишите мой телефон, — предложила девушка. — И позвоните вечером, часов в девять. А я поговорю с ним сегодня в институте.
— Отлично. — Саша поискал в кармане ручку, нашел, но подходящего листка не оказалось и он выудил из кармана полупустую пачку сигарет. — Диктуйте. — Юля продиктовала номер. — Отлично. Значит, в девять вечера я вам позвоню.
— Хорошо, — девушка снова улыбнулась.
— Договорились.
— До свидания. — Юля повернулась и пошла к метро. А Саша произнес ей вслед запоздало:
— До свидания. — И остался стоять, глядя, как она уходит. «Нет, — подумалось ему, — что бы там ни говорил Потрошитель, а неудачным этот день никак не назовешь. Вот с Юлей познакомился. Да одно это тысячу несчастий перевесит. И главное, если бы не авария — никогда бы к ней не подошел. Подумал бы — из этих „крутых“ новомодных да заносчивых, с запросами. А тут — студентка Исторического. Просто подарок какой-то. А что на машину налетел — плевать. Обошлось же все. Царапины — пустяк. Стоит ли обращать на них внимание? Могло быть и хуже. Собственно говоря, должно было быть хуже, но пронесло». Саша вдруг поймал себя на мысли, что дурная тяжесть исчезла из груди и воздух вокруг него снова стал прозрачен и чист. Значит, вернулся к нему Ангел? Снова взял под свою опеку? Саша покрутил головой. Куда это он собирался? Ах да, к Костику. Да. Хотя… Ездил уже разок сегодня. Не хватит ли? Да нет, не хватит. Теперь-то? Когда ему сказали, что пятерых женщин убил не кто-нибудь там, а он, Саша, собственной персоной… Нет, конечно, он-то доподлинно знает, что никаких женщин не убивал. Да что там «не убивал». Он, Саша, женщине даже пощечину не сможет дать, рука не поднимется, какое уж тут убийство, право слово. Да и к Костику он поедет вовсе не за тем, чтобы убедиться в собственной правоте. «А что, — спросил себя Саша мысленно, — сейчас ты не убежден в этой самой правоте?» И сам себе ответил: «Да кто его знает, в чем я сейчас убежден. Надо отдать должное Потрошителю и Леониду Юрьевичу — довели до ручки. Он уже ни в чем не уверен. Кажется, если бы ему сейчас сказали, что теперь и год не тот, и век, и что сейчас не весна вовсе, а жаркое лето, и что ночь вместо дня, а у него просто обман зрения — и то засомневался бы, ложь или, может быть…» «Да, — кинул клич опять же самому себе. — К Костику!» И он поехал к Костику.
14 часов 54 минуты Дежурный на вахте страшно удивился, увидев Сашу снова. На лице его было написано столь искреннее и глубокое изумление, что Саша невольно улыбнулся. Впрочем, изумление быстро сменилось неприкрытой враждебностью.
— Что нужно? — хмуро и мрачно, тоном подземельного заточенца спросил дежурный.
— Балабанова, — неприятно удивленный хамским обращением милиционера, ответил Саша. — Балабанов-то здесь?
— Опять, да? — оскалился дежурный. — Носит вас, а мне потом по шапке получать. Понажираются с утра пораньше и раскладываются, а я после из-за вас по шее…
— Слушай, — в тон ему, то есть с чрезвычайной мрачностью, сказал Саша. — Ты заканчивай бухтеть, ладно? Балабанова лучше вызови.
— Я бы вызвал тебе, — дежурный многообещающе поиграл резиновой дубинкой и для пущей убедительности хлопнул ею по ладони. — Я бы тебе так вызвал…
— Да что случилось-то? Ты толком объяснить можешь?
— Да ничего, — тоскливо прорычал тот. — Без тринадцатой остался, вот чего. Благодаря тебе.
— Мне? — изумился Саша.
— А то кому же? Начальство тебя из окна увидело, подумало — пьяный валяется у вахты, а я не гоню.
— И что?
— И все, — зло развел руками дежурный. — Я ведь не в ГАИ работаю. У меня мильены под половицей не лежат!
— Старик, ну я-то чем тебе виноват? — примирительно сказал Саша. — Плохо стало, со всяким случиться может.
— А, — дежурный обреченно махнул рукой и вурдалачьи цыкнул зубом. — Вас только и слушать.
— Балабанова-то позови, — попросил Саша.
— Я-то позову, — снова вздохнул дежурный. — Я позову, а ты опять тут хлябнешься.
— Не хлябнусь, — пообещал Саша.
— Точно?
— Клянусь.
— Ладно, — дежурный снова покосился на него. — Позвоню, чтобы спустился. Только ты того… Смотри.
— Я же сказал. Милиционер скрылся в будке. Балабанов выскочил через двадцать секунд. Пиджак висел на нем криво, галстук сбит на сторону. Глаза у Кости лезли на лоб от изумления.
— Это ты? — спросил он, подходя ближе и щурясь, словно не доверяя собственному зрению. — Саня?
— Нет, тень отца Гамлета, — усмехнулся тот. — Что ты дурацкие вопросы задаешь?
— А… ты разве не в больнице?
— Выписался уже, — отмахнулся Саша. — Слушай, я тебе еще нужен или нет? Мы вроде в «Ленинку» собирались? Если ты передумал, так я домой поеду, посплю.
— Нет, ну почему передумал? — Костя не без сомнения посмотрел на приятеля. — Не передумал. А ты точно в порядке?
— В порядке, в порядке.
— А как же твои… эти… как их, ну… ну, эти…
— Стигматы, что ли?
— Точно.
— Прошли уже.
— Да? — ненатурально обрадовался Костя.
— Да. Ты мне покажешь документы на Потрошителя?
— Покажу. Только, раз уж все равно вышел, может, сначала в «Ленинку»?
— Нет. Сначала давай документы посмотрим.
— Ну, ладно. Как скажешь. Пойдем, — мотнул головой Костя. Они миновали проходную, где для Саши был выписан разовый пропуск, причем дежурный кивнул ему, как хорошему знакомому. Поднялись на нужный этаж и после прогулки по длинным коридорам вошли в кабинет.
— Садись, — кивнул Костя. — Устраивайся поудобнее. — Казалось, он все еще не верит, что перед ним сидит Саша собственной персоной. Сам Костя устроился за столом, полез в небольшой сейф, достал пухлую папку и звонко шлепнул ею по столу: — Вот, здесь он весь. Баженов Олег Юрьевич, тысяча девятьсот шестьдесят второго гэ-ры. Уроженец гор. Москвы. Смотри, если нужно. Саша огляделся, — куда бы пристроить пакет с «Благовествованием», — положил его на колени и раскрыл «дело». Полистал страницы, всмотрелся в фотографии, виденные им уже однажды. Потрошитель, прозванный так за то, что повторял почерк лондонского Джека-Потрошителя. Тот же порядок нанесения ударов. То же время совершения преступлений. Те же временные промежутки между убийствами — двадцать четыре, девять и двадцать два дня соответственно. И взяли его на сороковой день после убийства очередной жертвы. Убийца-психопат, тут не могло быть двух мнений. Никаких других мотивов Саша не видел. Домашний адрес. Фотография. Неужели Ангелы могут фотографироваться? Интересно. Протоколы осмотров мест происшествий, допросов подозреваемых и немногих свидетелей. Заключения патологоанатомов, криминалистов, дактилоскопистов. Ни пригодных для идентификации отпечатк