В помещение заскочил здоровенный детина, который, судя по всему, выполнял обязанности и секретаря, и телохранителя — сутана характерно выпирала — опытный взгляд без труда бы определил, что под ней скрывается какое-то оружие, скорее всего, большой восьмизарядный револьвер, способный разносить в щепки толстые доски.
— Возьми это свидетельство внимания уважаемого брата Форзена, — аббат кивнул на деньги.
Глаза здоровяка бегали, когда он собирал деньги и складывал их в пачки.
— Я буду благодарен, если ты пересчитаешь их здесь, на моих глазах, — с усмешкой посмотрел на него аббат, видимо, знавший, что особой щепетильностью к деньгам его помощник не отличается.
С кислым выражением лица Жиам начал раскладывать на столике в углу купюры по пачкам. По тому, какие острые взоры бросал на него аббат, было заметно, что от глаз святого отца не укроется никакое мошенничество. Жиама можно было только пожалеть. Для него пересчитывать деньги и не иметь возможности стащить хотя бы немного — это была изощрённая пытка.
— Итак, что привело вас в нашу обитель? — внимательно посмотрел аббат Роже на гостя.
— Мы шли как по лучу. Отсюда исходит свет мудрости. Мы хотели бы предаться здесь молитвам, размышлениями о вечной и неизменной Вселенной, поиску новых для нас граней Единственной Верной Истины.
— У нас лучшая библиотека в Гаскони, — с гордостью произнёс аббат.
— Я знаю.
— И многие хотят получить в неё доступ.
— И это я знаю.
Аббат задумался, кинул быстрый взгляд в сторону нарочито тщательно пересчитывавшего деньги Жиама, потом ещё раз прочитал бумаги, которые ему преподнёс гость.
— Церковь Благотворного Электричества, — произнёс задумчиво аббат. — Отношения Ордена Механики и вашей церкви не всегда отличались излишней добросердечностью. Если быть более точным, то церковь электричества просто отделилась от нас, хотя многие её адепты не хотят сегодня вспоминать это.
— Не признать этого могут только глупцы! — искренне воскликнул гость и вызвал одобрительную улыбку аббата…
— Вместе с тем в нашей обители бывает много паломников, некоторые из них и из Церкви Благотворного Электричества.
Он ещё внимательнее посмотрел на кучу денег.
— Но… — начал он неопределённо.
— Забыл, вот ещё часть взноса от нас лично, — упакованная пачка купюр легла на стол. Аббат пролистнул её и кинул Жиаму, поймавшему её на лету, как собака ловит брошенную кость. Пальцы здоровяка с невероятной скоростью пробежали по пачке.
— Я думаю, что смогу пойти вам навстречу, — глаза аббата Роже с подозрением смотрели на гостя. Преподнесённые деньги радовали, но и настораживали. Просто так деньгами на Гаскони не кидаются. Бережливость, доходящая порой до безумной скаредности, входит в разряд одной из наиболее почитаемых добродетелей, равно как цепкий ростовщик относится к наиболее уважаемым людям. Когда кидают такие деньги, значит, есть цель, которая стоит их. А времена неспокойные, тёмные, трудно доверять кому бы то ни было.
— Не смею и надеяться, что вместе с допуском в монастырь вы дадите нам и Бумагу с правом надзора, которую, как я знаю, выдаёт только Ваш Орден, как наиболее доверенный у Инквизиции и у трудового народа, — заискивающе улыбнулся гость.
Аббат улыбнулся. Вот теперь всё встало на свои места. Как плата за проживание и пользование библиотекой предложенная сумма была непомерно велика. Но документ с правом надзора того стоил. Он давал странствующим монахам правомочия официальных помощников Инквизиции, разрешал проведение дознания на месте и доставления в Инквизицию. В принципе, такие документы раздавались достаточно активно. И стоили немало, поскольку позволяли быстро окупить затраты на него. Теперь ясны цель визита этого человека и то, что представляет собой он сам — из породы тех, кто своего не упустит. Аббат не осуждал людей, умеющих извлекать выгоду из всего. Это вытекает из материалистического подхода. У каждого предмета, каждого атома во Вселенной своя траектория. И было бы самонадеянным осуждать их за это.
— Сколько? — обернулся аббат к Жиаму.
— Четыре тысячи девятьсот двадцать франков, — с готовностью доложил тот, кивая на разложенные деньги.
— Да? — аббат Роже поднялся. Взял Жиама за руку и вытряхнул из рукава две купюры. Бросил их на стол. Жиам отвёл глаза и густо покраснел.
— И как они туда завалились? — пожал он стыдливо плечами.
— Четыре тысячи девятьсот шестьдесят, — аббат вернулся на своё место и задумался. — Я думаю, вы люди достойные, и мой монастырь окажет вам гостеприимство. — Он посмотрел на часы, которые тикали на стене. — Восемь. Время ужина. Жиам, проводи гостя в трапезную. Сегодня мы отмечаем праздник Святого Жака, прозванного за свой поистине могучий аппетит Ненасытной Утробой. Не думаю, что вы сможете встать из-за стола без посторонней помощи. А вино из наших погребов славится на всю округу…
Гость вышел из кабинета. В коридоре терпеливо ожидала его спутница.
— Всё в порядке, — произнёс он. — Нас приглашают на праздник живота.
Так в Аббатстве Ордена Механики стало больше двумя послушниками. И этими послушниками были Динозавр и Пенелопа…
Инквизитор-аналитик снова был в Большом Дворце. Святой Материалист встретил его в том же помещении. В приёмной за это время успели сменить плакат. Нынешний гласил: «У НАС НЕ ХВАТАЕТ СИЛЫ ХАРАКТЕРА, ЧТОБЫ ПОКОРНО СЛЕДОВАТЬ ВСЕМ ВЕЛЕНИЯМ РАССУДКА. ЛАРОШФУКО».
Инкивизитору-аналитику казалось, что эти плакаты появляются с одно целью — смутить посетителя и заставить его ломать голову над тем, что же имел в виду хозяин этой приёмной, вешая очередное далеко не каноническое изречение.
— Ты с дурными или хорошими вестями? — не здороваясь, осведомился Святой Материалист.
— Ну-у, — протянул Блишон.
— Была традиция, когда дурных гонцов убивали. Инквизитора-аналитика прошиб холодный пот при этих словах.
— Но традиции для того и созданы, чтобы кануть в Лету, — закончил Святой Материалист. — В душе ты, Блишон, жалкий еретик.
— Я верен Великому Материализму! — воскликнул Блишон, пытаясь скрыть смятение. Говорить со Святым Материалистом было так же опасно, как войти в клетку к голодному полосатому льву с Северных Островов.
— Что есть преступление? — задумчиво произнёс Святой Материалист, разглядывая посетителя. — Преступные действия. Преступные намерения. Преступные мысли. Тебе кажется, что мысли — это твоя территория, на которую нет хода никому. Ты ошибаешься.
Блишон поёжился.
Но Святой Материалист засмеялся.
— Не бойся, Гражданин. Гильотина ещё подождёт тебя, — он помолчал и добавил: — Пока подождёт. Как движется твоя работа?
— Мы нашли двоих беглецов. Негра и его товарища.
— И? — прищурился Святой Материалист, прожигая взором инквизитора-аналитика.
— Я послал за ними две группы на винтокрылах. Наступила тягучая пауза.
— Они не вернулись, — нарушил тягучее молчание Блишон. — Оба винтокрыла были сбиты.
— Как они могли сбить два винтокрыла с боевиками святой инквизиции, Блишон? — раздражённо спросил Святой Материалист.
— Я не знаю. Не осталось свидетелей, которые могли бы поведать об этом. Винтокрылы сгорели.
— Где отчёт?
— Пожалуйста, — Блишон подскочил к столу и положил на него толстую папку. — Предварительные данные.
— Почему не сообщил раньше?
— По телефону никто не отвечал. У меня нет других средств, чтобы уведомить тебя.
Святой Материалист погрузился в изучение фотографий и отчётов.
— Нет, не похоже, — покачал он головой, думая о чём-то своём. — В этот винтокрыл влетела граната, видно же.
— Наши специалисты полагают то же самое.
— А этот наткнулся на водокачку. Что за пилотов вы держите, Блишон? Откуда они берутся?!
— Это был лучший пилот.
— Значит, он был дурак, который решил продемонстрировать своё мастерство. Итак, вы упустили ещё двоих. Ты исчерпываешь лимит на ошибки, Блишон.
— Ошибок не делает тот, кто ничего не делает.
— А что делаешь ты? Где результат?
— Есть результат! — настало время выкинуть из рукава козырного туза. — Мы нашли нечто, что позволит объяснить нам всё.
Из портфеля Блишон вытащил ещё одну тонкую папку и протянул её Святому Материалисту.
Тот ознакомился с содержимым, лицо его на глазах осунулось, черты заострились.
— Кто-нибудь ещё знает это? — осведомился он.
— Нет, — Блишон напрягся, понимая, что в этот момент решается вопрос — жить ему или умереть. — Ты знаешь, Святой Материалист, что другого такого специалиста, как я, не найти. Другим придётся объяснять слишком много.
Святой Материалист посмотрел на него внимательно, что-то решая про себя.
Он сделал жест рукой — неопределённый, вялый, и инквизитор-аналитик напрягся, ожидая, что это может быть сигнал притаившейся охране открыть из бойниц под потолком огонь.
Но Святой Материалист всего лишь потянулся к бокалу с вином.
— Ты прав. Замену тебе найти нелегко… И ты достоин того, чтобы знать больше. Тогда слушай…
— Ты через сколько попался? — спросил Филатов.
— Часа через три-четыре, — вздохнул госпитальер.
— А ты счастливчик, — хмыкнул разведчик. — С твоим талантом влипать в нештатные ситуации ты должен был продержаться максимум час.
Старый грузовичок, провонявший кислым овечьим запахом, трясся по колдобинам. Из радиатора валил пар, двигателю оставалось жить недолго. Разведчик присматривал овраг, в котором машина должна упокоиться как можно на больший срок.
Это уже был четвёртый автомобиль, который они меняли, уходя от погони.
— Вот чёрт, опять! — воскликнул Сомов.
Вдали появилась точка. Она начала разрастаться. И вскоре превратилась в летающую машину, машущую огромными металлическими крыльями.
— Тоже за нами, — сказал Филатов. — Главное не суетиться. Мало ли по дорогам ездит колымаг.
Махолёт неторопливо, как гриф, пролетел над ними, сделал круг стервятником и скрылся за деревьями.