— Голь на выдумки хитра, — произнёс госпитальер. — Сколько ещё на старой Земле изобретателей обломали зубы, пытаясь построить махолёт. И отказались от этой мысли. А эти на самых примитивных технологиях сделали его.
— Это летающая телега. Толку с неё в военном отношении — ноль, — отмахнулся Филатов.
Двое суток они балансировали на лезвии бритвы. На полицейской машине они добрались до окраины Сен-Мара, узнавая всё необходимое из переговоров на полицейской волне, пока стражи порядка не додумались, что их прекрасно слышат. На выходе из города они попались на глаза полицейскому патрулю и разъярённой толпе. Полицейских Филатов уделал двумя ударами, толпу образумила очередь из автомата. Ушли. По чердакам, по выгребным каналам, но ушли.
На ноги были подняты все силы. Дороги перекрывали солдаты и слуги инквизиции. Жандармы прочёсывали дома. Охотники были научены горьким опытом и сначала начинали стрелять, а уже потом просить предъявить документы. Во время поисков было расстреляно девять посторонних лиц, среди которых было два боевика инквизиции, которых патруль гвардейцев принял за беглецов. Впрочем, гвардейцы особенно не расстроились, поскольку между инквизицией и армией была давняя неприязнь. Пристрелить инквизитора, да ещё не понести за это наказание — это просто подарок судьбы.
Планета была достаточно малонаселённой. Московитяне пробирались по лесам, переходили речки, ночевали в стогах или в деревенских домах, хозяев которых угощали потом микроампулами «амнезина», отшибавшего память, благо некоторый их запас у Филатова остался. Рвение поисковиков не ослабевало, а наоборот.
— Что ты собираешься делать? — задал вопрос госпитальер, как только появилась возможность первого привала.
— Пустяки. Отыскать Чёрного шамана и Магистра, вытрясти из них всё, найти то, что ищут они, потом отыскать способ вернуться в Галактику человека, получить орден из рук Президента Московии и написать мемуары.
— Ха! — горько усмехнулся госпитальер.
Планы, конечно, были хорошие, но что делать реально? У Филатова возникла идея добраться до таинственных районов, о которых говорили только шёпотом и которые якобы контролируются еретиками. А потом, заручившись помощью, предпринимать дальнейшие действия.
Но где искать этих еретиков? И как долго их можно искать?
По практике разведчик знал, что полицейские службы и армия скоро выдохнутся. Шум, конечно, большой, но не может весь государственный механизм долгое время только и заниматься поисками двоих еретиков, пусть и устроивших побег из камеры смертников перед самой казнью и испортивших настроение огромной толпе, собравшейся поглазеть на поучительное и интересное зрелище.
Нужна была информация. Филатов собрал за время пребывания на планете достаточно сведений, но их всё равно было маловато для того, чтобы делать какие-то вы воды и понять, чего тут есть такого, чего нет в других дырах Галактики.
— Опять почувствовал зов, — произнёс Сомов, поглаживая «раковину».
— Ты бы хоть сориентировался в направлении, — недовольно произнёс разведчик.
— Пока не могу. Нужно время, чтобы передохнуть, прийти в себя и попытаться наладить контакт с «раковиной». Если она, конечно, захочет со мной общаться.
— Ты говоришь о ней, как о разумном существе.
— Не знаю. Какая-то разумная воля в ней есть — это несомненно.
— Несомненно, — согласился Филатов, наддав газу. Грузовичок разогнался аж до сорока километров в час, потом что-то лязгнуло, хлопнуло. Машина начала терять скорость, наконец, остановилась у обочины.
— Всё, керосинка накрылась, — Филатов подёргал рычаги, посмотрел внутрь капота, пожал плечами. — Мустанг пал. Ему больше не подняться.
Госпитальер пролистнул книгу с картами и вздохнул:
— Пошли.
— Только сначала похороним мустанга.
Они оттолкали грузовичок на обочину, забросали его ветками, так что с воздуха его теперь не различишь.
… Ноги у Сомова отказывались двигаться. Он никогда не уставал так, как сейчас. Даже на Ботсване, когда дикари подожгли госпиталь и он пробирался по джунглям, было легче. Но делать было нечего, и поэтому госпитальер начал ныть.
— Ещё километр — и я сдохну… Филатов, я подохну, и тебя замучает совесть.
— Тебя что, на руках понести?
— Не стоит.
— Тогда иди и молчи.
Госпитальер честно молчал сотню-другую метров и опять начинал ныть:
— Нет, какого чёрта, спрашивается, я здесь делаю? Это ты меня во всё это втянул. Филатов, ну почему в моей жизни от тебя сплошные неприятности?
— Ну не нахал? Я вытаскиваю его всю жизнь из передряг…
— В которые меня сам окунаешь… Нужно тебе было нырять в ту дыру? Были бы сейчас на Мечте Боливара…
— В мусорном баке. И нас там тоже искала вся планета. Забыл?
— Там был шанс. Там была цивилизация. А здесь… Слышь, Филатов, ещё пять метров, и всё. И вообще, я есть хочу.
— Привал.
Передохнули и двинулись дальше в путь, пока не напоролись на засаду…
Засада ждала их на просёлочной дороге, идущей через густой, поросший разлапистыми деревьями, цепким кустарником и высокой травой лес.
Разведчик как раз прикидывал, какой бы экипаж снова стянуть. Он уже принял для себя решение о плане дальнейших действий. Прочертил линию на карте. И понял, что нужен опять транспорт — на своих двоих не дотопаешь.
Он остановился, а потом толкнул госпитальера в плечо, а сам кинулся на обочину, срывая холщовую сумку с автомата.
Сомов не понял, что происходит. Упав на землю, вместо того, чтобы ползти в сторону, он приподнялся на колено, тут же получил две пули в грудь и завалился в кусты. Со стороны зарослей донёсся торжествующий возглас.
Тот, кто обрадовался своему попаданию, был полным идиотом. Разведчик выстрелил на слух. Перекатился. Рванул вперёд. Заметил движение слева от себя, пригнулся — пули сбрили ветки над головой. Ушёл ещё немного в сторону. Патронов в диске — сорок штук, и их надо было беречь.
Филатов нажал на спуск. Кто-то дико заорал и замолк. Опять послышались хлопки — с другой стороны дороги. Похоже, засада была основательная. Разведчик выпустил ещё несколько пуль. Переместился на несколько метров. Замер.
Время сейчас играло не на него. В любую минуту могло подоспеть подкрепление. Но Филатов выжидал. Он знал, что у противников сдадут нервы.
Действительно, в зарослях послышался шелест. Разведчик послал несколько пуль — проклятая машинка стреляла только очередями, и конструкторы понятия не имели о замедлителе стрельбы, поэтому магазин она опустошала быстро. Осталось всего несколько патронов. Их он выпустил по силуэту, возникшему из за обёрнутого колючим кустарником разлапистого дерева. А потом опять ушёл в сторону.
Местность для подобных забав подходила как нельзя лучше. Высокая трава, кустарник, деревья — всё это создавало возможности для маскировки. Кто лучше владел способностью драться в такой обстановке, тот и имел все преимущества. Пока счёт был в пользу Филатова.
Одно плохо, он остался безоружным.
Он отбросил автомат подальше, и по тому месту, куда тот упал, забарабанили пули. Били ещё минимум с трёх точек. Судя по всему, московитяне напоролись на целый взвод.
Что теперь? Скользнуть в сторону. Переждать. Прислушаться. Пройти ещё несколько шагов. Разведчик приближался к врагам. Незаметный. Тихий! Он бросил палку в сторону, и туда врезала очередь. Стреляли совсем рядом. Преодолев ещё несколько метров, он увидел спину в маскировочной форме.
Филатов выдохнул и ринулся вперёд. Солдат не успел обернуться и потерял, сознание от удара. А разведчик подхватил винтовку, прыгнул в заросли, выстрелил на слух, понял, что попал. Рванул влево. Выстрелил ещё раз, увидев, как из зарослей возник ствол винтовки. Потом ещё раз — для верности. И замер.
Просидел он не двигаясь минуты три, пока не понял, что победил. Он слышал сдавленные стоны — видимо, человек был ранен. Осторожно вышел на звук. На траве лежал солдат — совсем молодой. Он держал в руках винтовку, хотя сознание его уже мутилось. Он попытался её поднять, но разведчик выбил её.
— Извини, браток, — он нажал на нервный узел на шее солдата, и тот потерял сознание…
— Спи! — приказал Магистр, и пожилой пастух упал на покрытую шкурами лежанку.
Чёрный шаман потянулся было к нему, присматриваясь к горлу, на котором пульсировала синяя жилка, но Домен движением руки приказал ему остановиться.
— Умерь аппетит, колдун. Ты хочешь, чтобы враги двинулись по твоим кровавым следам?
— Мне нужна сила! Ты видел, как она полезна! Я разбил железную машину! Я убил тех людей!
— Я сказал — хватит!
Они вышли из дома на пыльную горную дорогу. Они несли на плечах сумки с сыром и жёсткими лепёшками, бурдюки с вином. Голод им не грозил. Их заботили другие опасности.
Путники отмеряли километр за километром. Дорога петляла между холмами, забиралась в гору, перекидывалась навесными мостами через пропасти. Места были немноголюдные, изредка проходили по дороге крестьяне, гнали стада пастухи, проезжала машина или гружённая кувшинами телега.
Они старались обходить населённые пункты, отдавая предпочтение одиноким домикам. Хозяев вгонял в транс Магистр, а если это не получалось, подсыпал им порошка, который отшибал память и на несколько дней превращал людей в детей.
Дорога углубилась в лесной массив, идущий по обе стороны бурной речки.
Чёрный шаман неожиданно остановился посредине дороги. Заозирался.
— Чую гнилую кровь! Опять враги. Магистр огляделся. И не увидел никого. Он не чувствовал ничего.
— Что ты предлагаешь? — спросил он.
— Вперёд. Вперёд! Вперёд! Опасность сзади!
Через пятьдесят метров дорога сузилась. Чёрный шаман опять остановился, сделал ещё несколько шагов.
И тут на него сверху обрушилась сеть со свинцовыми грузилами по концам.
Завизжав, Чёрный шаман попытался сорвать её, но сеть дёрнулась, пленник упал и покатился по земле.
Тотчас около Магистра очутились двое дюжих крестьян — они спрыгнули с деревьев. Один ударил Домена деревянной колотушкой по спине так, что тот упал на колени, а другой накинул на него сетку поменьше.