— Сдаться в плен.
— Ты хочешь сдаться в плен?!
— Нет. Я хочу тебя сдать в плен…
— Всё. Дальнейший путь предстоит пройти нам троим, — сказал брат Христан.
Они стояли в зале, в самом центре. И Магистру казалось, что из чёрного алтарного камня бьёт чёрный столб зловещей энергии. Ощущение было сильным. Взгляд приковывало к этому столбу. И Талисман Пта тянул его туда, как пёс тянет хозяина за поводок.
Домен протянул руку и отдёрнул её назад. Он не мог заставить себя коснуться камня.
Аббат Христан махнул рукой, и их молчаливые спутники исчезли там, откуда пришли.
— Настаёт решительный час, — сказал аббат.
— А ты обманщик! — прошипел Чёрный шаман.
— Вы надоели мне, — устало вздохнул аббат Христан, рассматривая колдуна. — Скажите, вам не охота проделать путь обратно?
— Нет, нет, нет. Я хочу прикоснуться к силе!
— Тогда попытайтесь немножко повременить с оскорблениями. Наше положение сейчас не настолько безопасное, чтобы тратить время на взаимную ругань.
— Помолчи, колдун, — приказал Домен.
Чёрный шаман пожал плечами и засеменил за своими спутниками.
Вверху над алтарным камнем вилась лестница. Она находилась прямо в столбе таинственной тёмной силы. Казалось, она висит в воздухе без какой-либо опоры. На самом деле её удерживали тонкие, почти незаметные колонны.
— Сюда, — велел аббат.
Талисман Пта будто взбесился. Он создавал вокруг Магистра почти ощутимый кокон энергии. Казалось, её столько, что она вспыхнет ядерной бомбой, если вдруг контроль над ней будет утерян.
Но пока она была послушна.
— Прошу, — сделал приглашающий жест аббат Христан. Домен осторожно ступил на ступеньку, будто боясь, что она провалится. Даже через подошвы чувствовалось, что ступеньки горячие.
Чёрный шаман затравленно огляделся и ступил вслед за Магистром.
Аббат Христан поднимался за ними.
Домен насчитал триста ступенек. Он поднимался неторопливо, но всё равно едва не задохнулся. Сердце ухало в груди. И дело было не в напряжении сил для подъёма. Виноват был Талисман Пта, клокочущая в нём сила, а также чёрный столб энергии, который теперь был вокруг них.
Вдруг Магистр понял, что его тревожит сейчас больше всего. Сила, скрытая в Талисмане, была почти разумна. Она тысячелетиями была закована в семиконечную звезду и стремилась вырваться на свободу. И теперь пришла пора её ОСВОБОЖДЕНИЯ!
Они все остановились на площадке диаметром пять метров. Оттуда открывался вид на зал.
Аббат Христан махнул рукой.
И неожиданно площадка пришла в движение.
Колонны оказались частью сложного механизма. Площадку накрыл свалившийся с потолка колпак. Снизу пробил пол и установился в центре алтарный камень.
Площадка понеслась в стену так быстро, что должна была разлететься на мелкие куски вместе с людьми. Но не разлетелась — каменные блоки стены расступились.
— Это тоже досталось от предшественников, — спокойно произнёс Христан.
Площадка замерла в центре другого зала — чуть менее просторного, но богато украшенного. Колпак распался лепестками.
Все трое стояли в центре пылающей пентаграммы. И холод здесь продирал до костей. Притом холод этот шёл не снаружи, а поднимался изнутри тела.
Первое, что бросилось в глаза Магистру — это так хорошо знакомое лицо.
В нескольких метрах от него стоял похожий на викинга атлет — Рыцарь Рыжего Пламени — тот самый, с которым разминулся Домен при переходе на Гасконь.
Рыцарь Рыжего Пламени припал на колено и склонил голову.
Сегодня у лейтенанта Дюпена был хороший день. Отличный день. Изумительный день! Чего не скажешь о предшествующих днях. Уже четыре года не было такой суеты с того момента, как прошёл слух, будто еретики собираются с силами, чтобы нанести удар по Снежной Крепости. Какой дурак будет наносить удар по неприступной крепости, которую в принципе невозможно взять? Но ведь еретики — это не совсем обычные люди. Это вообще не люди. Это недоразумение, и мозги в их головах будто толкли в ступе — в это лейтенант искренне верил.
Предыдущие трое суток солдаты изнывали в засадах и проклинали тех, кто строит козни против оплота Материализма. И не знали, когда всё это кончится.
Но такие минуты, как сегодня утром — они искупают всё. Надо же — двое еретиков наткнулись как раз на его, лейтенанта Дюпена, засаду. И он готов плюнуть в лицо тому, кто скажет, что сработали они плохо. Было предупреждение, что эти еретики особо опасны, поэтому действовал Дюпена вдумчиво, осторожно, эффективно. Он гордился собой. И он знал, что этот подвиг не останется неоплаченным.
Дюпен жил в Снежной Крепости уже седьмой год. Его выбрала инквизиция, как лучшего из лучших. Здесь вообще собрались отборные вояки. Они знали, что охраняют Святых Материалистов. И что тому, кто попал сюда, возврата не будет.
Многое казалось лейтенанту здесь весьма и весьма странным. Его сперва удивляло, что многие аборигены жили здесь всю жизнь, даже не ступив на землю. Его удивляло, что об этой обители неизвестно почти никому в Гаскони, что само её существование покрыто таким толстым покровом тайны. Хотя последнее хорошо объяснимо — враги не дремлют. И те двое, которых он поймал сегодня — именно из этих, недремлющих.
Дюпен мечтал вернуться в мир. Говорят, некоторые возвращаются из Снежной Крепости. Особо доверенные, особо надёжные, особо отличившиеся. Он хотел показать, что именно таков, он из «особых».
Лежащий рядом с ним в каменном укрытии из камней сержант Бернажу поднял палец. С замиранием сердца лейтенант кивнул — мол, вижу.
Его удивлению не было предела, когда он увидел, что прямиком им в лапы идёт ещё один еретик. Он пробирался осторожно, затравленно озираясь.
Сегодня не просто удачный день. Сегодня невероятный день. Подумать только — поймать троих еретиков!
Лейтенант ждал. Жертва должна приблизиться ближе. Этот человек вовсе не выглядел опасным. Во всяком случае, он выглядел куда менее опасным, чем те двое. Даже та женщина могла бы дать прикурить любому из подчинённых Дюпена, а в мужчине каждое движение выдавали матёрого вояку. Новый же гость был просто дурак. Как он вообще добрался досюда?
— Пошли, — кивнул лейтенант и кинулся вперёд. Из укрытия стрелой выскочили ещё двое солдат, окружили еретика.
— Стоять, — прикрикнул лейтенант.
На еретика набросили сеть-тот и не сопротивлялся, только удивлённо пялился на солдат в чёрной форме. Он что-то попытался объяснить, но лейтенант ударил его прикладом в солнечное сплетение — не сильно, больше для науки.
— Он наш, — прошептал лейтенант и, наконец, перевёл дух.
— Винтокрыл? — спросил сержант Бернажу.
— Давай, — кивнул лейтенант, улыбаясь. Сержант вытащил скрытый за камнями телефонный аппарат и произнёс:
— Ёлка-шесть на связи. Гора-один — ответь.
— Гора-один на связи, — послышался голос дежурного офицера.
— У нас тут ещё один путник.
— Шутишь, Гражданин?
— Они сегодня всей толпой двинули сюда, слава Святому Кеплеру, — сказал сержант.
— Все еретики лезут сегодня к Будде в пасть!
— Туда им и дорога.
— Высылаю винтокрыл. — Голос дежурного был возбуждённым и радостным. — Сегодня будет большое развлечение.
— Ну? — спросил лейтенант сержанта.
— Сейчас вышлют винтокрыл.
— Отлично, — кивнул лейтенант.
И пропустил движение сзади, хотя и почувствовал его… Через десять минут на ровную площадку приземлился небольшой винтокрыл. Пилот, не глуша мотор, крикнул сержанту и лейтенанту, которые стояли около распростёртого тела пленника:
— Ну, давайте его… Не сильно вы его отделали? Майор будет недоволен.
— Не сильно, — в движениях лейтенанта было что-то странное. Прикрывая рукой шлем, он проскользнул к дверям вертолёта. Открыл лицо.
— Ты кто? — прошептал удивлённо пилот.
Этот человек никак не походил на лейтенанта Дюпена. Пилот влетел в глубь кабины, посланный как баскетбольный мяч мощной рукой. И на пару минут лишился сознания.
— Доложи, что всё в порядке, — потребовал разведчик, нависнув над пришедшим в себя пилотом.
— Нет!
— Тогда получи, — Филатов вкатил ему микрокапсулу «пластилина». Не привыкшие к нейростимам гасконцы очень хорошо были подвержены их действию. До этого момента разведчик не пользовался «пластилином», поскольку его в браслете, в отличие от «амнезина», оставалось всего лишь три капсулы, к тому же всегда под рукой был госпитальер с его гипнозом. Но сейчас настал момент, когда человека надо отработать предельно быстро и эффективно. А тут без «пластилина» ничего не получится.
Глаза пилота закатились.
— Доложи, что всё в порядке. Ты забрал груз и возвращаешься, — потребовал разведчик.
— Гора-один. Говорит Ласточка-три. Груз взят. Я возвращаюсь.
— Возвращайся, — произнёс дежурный. — Возьми двоих солдат Дюпена для сопровождения. И поосторожнее! От этих еретиков можно ожидать всякого!
— Понял, — вяло произнёс пилот.
Вторая доза «пластилина» досталась лейтенанту. Ему вручили автомат. На голову госпитальера нацепили мешок, в котором обычно перевозят еретиков. А Филатов облачился в одежду сержанта.
Машина взмыла вверх и зависла над скалами. А потом резко рванула вперёд.
— Осторожнее! — прикрикнул разведчик. Пилот послушно сбавил обороты и посадил машину аккуратно на площадку.
— Ну, — Филатов незаметно перекрестился. — Пошли.
Магистр огляделся.
Он стоял в просторном зале, подпираемом одиннадцатью колоннами. В нём было четыре трона. Два из них пустовали.
— Засада? — спросил Домен.
— Скорее торжественная встреча, — произнёс аббат Христан.
— Но…
— Стойте здесь.
Аббат Христан шагнул вперёд, с трудом преодолел пентаграмму, вышел из заколдованного пространства.
— Броси-и-ил! — Чёрный шаман рванулся вперёд и увяз как муха в сиропе. — Обманщик! Я выем твои потроха!