[294]. Это предложение было поддержано многими партийными и государственными деятелями. Одновременно разгорелись острые дискуссии, ставился вопрос и о ликвидации республиканских наркоматов внутренних дел. В Украине споры по этому вопросу обострились еще и потому, что после отъезда из Украины В. Н. Манцева, занимавшего по совместительству должности председателя ГПУ и наркома внутренних дел, его посты были разделены между В. А. Балицким, ставшим председателем ГПУ УССР, и И. Г. Николаенко – наркомом внутренних дел УССР. Попытки председателя ГПУ провести в Украине линию Дзержинского на ликвидацию НКВД и переподчинить себе милицию потерпели неудачу[295]. Возникший конфликт удалось ликвидировать назначением 3 марта 1924 г. Балицкого наркомом внутренних дел по совместительству.
Этому «соломонову решению» способствовало и «антипартийное» поведение И. Г. Николаенко, который на заседаниях Полютбюро ЦК КП(б)У 22 октября и 14 декабря 1923 г. во время рассмотрения вопроса о внутрипартийном положении в связи с выступлением оппозиции оказался единственным, выступившим против осуждения оппозиции. Через несколько дней нарком внутренних дел был уволен с работы «за появление на улице в нетрезвом виде и дебош в районной милиции»[296].
В общем-то, делами милиции Всеволоду Балицкому приходилось заниматься и раньше. Так, 20 августа 1923 г. он вместе с начальником милиции и уголовного розыска УССР Федотовым подписывает приказ, требовавший неуклонного выполнения предыдущих директив об «удалении из рядов милиции: 1) всех лиц, служивших в старой полиции, 2) всех, служивших в белых армиях, 3) всех бывших офицеров и чиновников старой армии, которые проживали на территории, занятой белыми и находящихся на особом учете ГПУ» [297].
8 апреля 1924 г. Балицкий утвердил «инструкцию о взаимоотношениях ГПУ с милицией и уголовным розыском при выполнении положенных на них заданий». Здесь, в частности, отмечалось: «Дача оперативных заданий милиции осуществляется начальником местного органа ГПУ соответственно старшему начальнику милиции…
Органы милиции отчитываются об исполнении данных им органами ГПУ заданий как перед указанными органами ГПУ, так и обязательно по линии своего подчинения.
На органы милиции возлагается ответственность за точное и своевременное выполнение оперативных поручений органов ГПУ»[298].
Вместе с милицией чекисты в начале 1920-х гг. решали многие вопросы, среди которых, в частности, изъятие оружия у населения, распространение антибольшевистской и религиозной литературы и др. Совместно они налаживали систему тотального учета всех «нежелательных» для власти элементов, а в дальнейшем и просто всех категорий населения.
В первую очередь, на «особый учет» брали всех тех, кто, по мнению власти, представлял наибольшую потенциальную опасность. Например, в 1923 г. циркуляром ГПУ УССР за № 004/г регулировался порядок выдачи вида на жительство бывшим белым офицерам и военным чиновникам, находившимся на особом учете. Скажем, губернские органы милиции должны были сначала получать эти виды на жительство и передавать их губернскому отделу ГПУ, который сверял настоящие документы со своими списками и ставил штамп «Бывший белый офицер, подлежит регистрации при перемещении по территории СССР».
Регистрация разных категорий населения была тесно связана с информационно-аналитической деятельностью ЧК-ГПУ. На это Всеволод Балицкий обращал особое внимание еще в приказе Цучрезкома № 35, который он подписал 3 июня 1920 г. 14 сентября того же года был издан приказ № 1 Главного управления советской рабоче-крестьянской милиции, в котором подчеркивалось: «Советская рабоче-крестьянская милиция является глазами и ушами Советской власти на местах.
Аппарат милиции является – единственным аппаратом Власти, который при правильной его постановке распространяет свое влияние и наблюдение на все наиболее отдаленные и самые глубокие уголки Республики.
Для правильной и систематической борьбы с врагами Советской власти Главмилиция должна иметь все подробные сведения об общем состоянии городов, сел и поселков, отношения крестьян к власти, появлениях разных контрреволюционных и бандитских группировок, агитации против власти и тому подобное.
На местах милиция должна вести борьбу с разными проявлениями контрреволюции и бандитизма в тесном контакте с местными Губчека и Губначтыла, информируя их нижеуказанным путем»[299]. Далее шел подробный перечень вопросов, которые должны были обязательно войти в еженедельную информационную сводку. Последние в обязательном порядке передавались в уездах – политбюро (так тогда назывались чекистские органы), а в губерниях и областях – губчека.
Информационная деятельность постоянно совершенствовалась (с учетом меняющихся обстоятельств), появлялись новые служебные документы (циркуляры, приказы, письма и т. п.). Обратимся к одному из них, который подписали в августе 1925 г. временно исполняющий обязанности начальника Административно-организационного управления ГПУ УССР Н. С. Бачинский и временно исполняющий обязанности начальника Организационного отдела Л. Г. Словинский.
Фактически это – реестр срочных донесений местных органов ГПУ в руководящие инстанции. Среди многих находим такие типы донесений: личное письмо начальника органа ГПУ о «политсостоянии обслуживающейся единицы»; организационный доклад; несколько видов финансово-отчетных документов; цифровая ежемесячная ведомость об арестованных, которые прошли через данный орган ГПУ; доклад о деятельности КРО; сводка по бандитизму; сводка о выданных разрешениях для выезда за границу; сводка о тех, кто вернулся из-за границы; доклад-отчет о работе СО; информационные сводки ЭКО; обзор политико-экономического состояния округа (один экземпляр посылался лично Балицкому); организационный доклад по осведомлению; доклад о контрразведывательной деятельности; доклад о работе Политконтроля (ПК); доклад о секретной работе ПК; копии меморандумов по ПК; статистическая таблица о движении дел арестованных; сводка о передвижении белых офицеров; сводка об административно высланных; двухнедельные информационные сводки; доклад о заводах военной промышленности; доклад о состоянии артскладов и др.
Содержание каждого из упомянутых и других документов было структурировано. Например, политико-экономические обзоры жизни губерний должны были включать такие разделы: рабочие; промышленность; крестьянство; соваппарат; кооперация, госторговля и частный рынок; интеллигенция; антисоветские партии и группировки; духовенство; бандитизм; безработица. В свою очередь, содержание каждого раздела также обстоятельно расшифровывалось, то есть это были предельно конкретные вопросы, на которые следовало дать ответы. И эта система неуклонно совершенствовалась с годами.
Очень рано в поле зрения чекистов и милиции попали лица других национальностей, проживавших на конкретной территории. Перед милицией было поставлено задание составить списки поселений, в которых компактно проживали лица той или иной национальности, и, ясное дело, взять на учет «неблагонадежных». Разумеется, на учет надлежало немедленно брать и тех, кто приезжал из-за границы, какими бы ни были мотивы такого приезда. Эти списки тут же передавались местным чекистам.
В марте 1924 г. ВУЦИК и Совнарком УССР приняли постановление «О запрещении социально-опасным гражданам пребывания в определенных местностях УССР». Вскоре Наркомат юстиции, НКВД и ГПУ УССР (в лице Всеволода Балицкого) утвердили и разослали инструкцию для губернских и окружных исполкомов, которой обязывали эти органы объявить регистрацию лиц, подвергшихся высылке по постановлениям судебной или административной власти. Выявление, регистрация и высылка «социально-опасных граждан» возлагалась на органы милиции. Регистрация осуществлялась путем заполнения анкет упомянутыми гражданами, которые должны были не только давать правдивые сведения, но и переселяться в указанные для них места не позже установленного для них срока. Впоследствии в СССР будет создана единая система «режимных местностей» 1-й и 2-й категорий и регламентированы категории лиц, не имеющих права проживать в этих местностях.
Не были забыты и сами работники НКВД и милиции. В 1923 и 1924 гг. издано несколько инструкций, которые требовали («с целью оздоровления и очистки от чуждого пролетариату элемента») организовать проверочно-аттестационные комиссии. Они должны были анализировать все письменные сведения о сотрудниках. Если кого-то освобождали, они не исчезали из поля зрения: их заносили в особые секретные списки.
В начале 1920-х гг. местные ГПУ начали тотальный сбор сведений о работниках предприятий и учреждений. На основании специального письма требовалось составить списки по такой форме:
– фамилия, имя, отчество;
– год и место рождения;
– образование;
– специальность;
– национальность;
– подданство (и как получено);
– должность и с какого времени работает;
– партийность до октября 1917 г. и в настоящее время;
– член какого профсоюза;
– служба в старой армии и чин;
– служба в белой армии и чин;
– служба в красной армии и чин;
– где находился и чем занимался до февраля 1917 г.;
– после февраля 1917 г. и до настоящего времени;
– был ли за рубежом, где и когда;
– был ли под судом и следствием, когда и где начато;
– адрес;
– имел ли перерывы в работе и их длительность;
– чем именно занят на работе и кто рекомендовал на работу.
Был установлен такой порядок, при котором списки составлялись не только на тех, кого брали на работу, но и на тех, кто увольнялся. Это очень важная составляющая системы анкетирования, которую ввел режим с начала 1920-х гг. Балицкий был прямо причастен к еще одной – про