В ГПУ УССР также готовили операции против деятелей украинской эмиграции. 26 мая (по другим данным – 19 июня) 1926 г. в г. Ровно (Польша) был убит В. П. Оскилко. В ноябре декабре 1918 г. он был одним из организаторов восстания против гетмана П. П. Скоропадского на Волыни. С января 1919 г. – начальник войск Юго-Западного района действующей армии УНР, с февраля того же года – начальник войск Северной группы войск действующей армии УНР. 22 апреля 1922 г. приказом Симона Петлюры как головного атамана УНР Владимир Оскилко был отстранен от командования группой. Однако отказался выполнять этот приказ. По согласованию с партией социалистов-самостийников в ночь с 28 на 28 апреля 1919 г. Оскилко поднял в Ровно восстание против Директории, после его подавления он выехал в Польшу[320].
Долгие годы о «заказчиках» убийства В. П. Оскилко было ничего неизвестно. Подозревали как чекистов, так и петлюровцев, которые могли отомстить за измену в 1919 г. Но вот в наградном листе на сотрудника ГПУ УССР З. Г. Лунева (Минца) мы прочитали, что он, «будучи уполномоченным КРО ГПУ УССР, успешно провел ликвидацию видного петлюровского атамана Оскилко, находящегося за кордоном»[321].
Безусловно, убийства Симона Петлюры и Владимира Оскилко – это звенья одной цепи. Организацию убийства головного атамана УНР еще как-то можно объяснить, ведь Симон Петлюра являлся символом украинского национально-освободительного движения, а слово «петлюровец» стало нарицательным и означало приверженца независимой Украины. Но с Оскилко возникает вопрос: зачем надо было убивать его, отошедшего от дел еще в 1919 г.?[322]
Можно предположить, что устранение чекистами Петлюры призвано было спровоцировать украинскую эмиграцию на акты мщения, что развязало бы ОГПУ руки в борьбе с «украинским буржуазным национализмом». Тем более что в это время шла борьба с наркомом просвещения УССР (бывшим «боротьбистом») Александром Шумским, объявленным «национал-уклонистом», а также с теми, кто его поддерживал.
На наш взгляд, подтверждают эту версию указания Ф. Э. Дзержинского, данные его заместителю Г. Г. Ягоде 22 июня 1926 г. Среди них находим, в частности, такие: «2) Вести энергичную агентуру за границей в петлюровских кругах и наблюдение за их действиями.
3) Произвести массовую операцию против петлюровцев, тщательно ее проработав и ударивши по их московским связям.
4) Усилить бдительность по охране высших партийных и советских учреждений на Украине и вождей, проверивши их аппараты с точки зрения связи с петлюровцами.
6) Захватить достаточное количество заложников» [323].
На следующий день Генрих Ягода и заместитель начальника Контрразведывательного отдела ОГПУ СССР Я. К. Ольский направили телеграмму В. А. Балицкому и председателю ГПУ БССР Р. А. Пилляру. В ней, в частности, отмечалось, что с убийством С. В. Петлюры активизировались петлюровские элементы, что возможны теракты за границей и на территории Советского Союза. Ягода требовал дать «задание резидентам помимо Румынии более активно выявлять перегруппировки, намерения петлюровских кругов. Тщательно подготовить операцию с целью разгрома группировок, имея также ввиду взятие заложников»[324]. Телеграмма также требовала упредить намерения петлюровцев относительно ЦК КП(б)У, усилить охрану членов ЦК и государственных учреждений, а также предупреждала: «Имейте в виду, что базой терактов возможно являются польские резидентуры и консульства, которые будут оказывать помощь и давать директивы»[325].
Предметом особого внимания Всеволода Балицкого и его ведомства была церковь. Немало документов подтверждают это. И опять-таки председатель ГПУ всегда выступал в тесном единстве с тогдашними партийными руководителями. Например, 25 февраля 1926 г. на закрытом заседании Политбюро ЦК КП(б)У обсуждались и утверждались «Предложения комиссии по вопросу о церковных делах». Вот отдельные пункты постановления:
«2. Считать необходимым дальнейшее усиление работы относительно охватывания информативным аппаратом тех группировок, которые до сих пор им еще в достаточной степени не были охвачены (автокефалия, католики, лютеране, менониты).
3. Одобрить намеченные комиссией репрессии относительно руководителей (Потиенко, Ярещенко и Шараевского) автокефальной церкви, осветив в печати их контрреволюционную работу. Поручить комиссии вести последующую работу относительно разложения автокефалистов.
4. Касательно, католиков продолжать курс на уничтожение существующей зависимости католической церкви на Украине от польского правительства, используя с этой целью советско настроенные части польского населения, так же – униатов, немцев-католиков, чехов, литовцев, и так далее.
6. Счесть возможным открыть в Киеве церковно-обновленское учебное заведение, по образцу московской Академии, при условии содержания на собственные средства, с количеством слушателей не больше 50 человек, под жестким контролем ГПУ.
7. Размер средств, которые должны быть отпущены ГПУ на работу среди духовенства, поручить установить особенной комиссии в составе тт. Чубаря, Затонского и Попова»[326].
Далее в документе анализируются особенности деятельности различных религиозных группировок в Украине к началу 1926 г., «антисоветские деяния» их руководителей, даются рекомендации, как эффективнее организовать и вести «антирелигиозную разложенческую» работу.
В следующем, 1927 г., был отстранен от руководства 2-м Всеукраинским православным церковным собором (ВПЦС) митрополит Василий Лыпкивский, с чего, собственно, началась ликвидация Украинской автокефальной православной церкви (УАПЦ) [327].
27 октября 1927 г. ГПУ УССР имело все основания заявить, что поставленные перед ним задания о свержении митрополита Василия Лыпкивского, архиепископов Александра Ярещенко и Василия Потиенко «нами полностью выполнены. Собор прошел под полным нашим руководством»[328]. Председателем 2-го ВПЦС был Владимир Чехивский. В сентябре 1928 г. ГПУ УССР запретило ему заниматься любой церковной деятельностью. На протяжении 1926–1929 гг. в Украине было арестовано пять иерархов УАПЦ[329], а всего за период сталинизма уничтожено 34 ее епископа, 2000 священников и других церковнослужителей[330].
О размахе работы по религиозным группировкам дает представление бюджета ГПУ УССР на первое полугодие.
«Содержание секретных сотрудников по религиозным и сектантским группировкам.
II. Содержание осведомления в руководящих органах религиозных и сектантских группировок.
III. Разъезды, командировки с/с всех группировок по всем округам Украины в месяц по 100 р. на все округа – 41 округ на 6 месяцев. 600 р.
IV. П. 1. Содержание секретных сотрудников по инославному и лютеранскому духовенству.
П. 2. Разъезды и командировки по инославному и лютеранскому духовенству.
3. Непредвиденные расходы.
На 6 месяцев по 50 р. 300 р.
Всего: 58480 р.
/Пятьдесят восемь тысяч четыреста восемьдесят рублей/»[331].
Этот документ подписал начальник Секретного отдела ГПУ УССР В. М. Горожанин.
На беззаконие и своеволие, на грубые действия чекистов относительно церкви неоднократно были вынуждены реагировать Наркомюст и Прокуратура УССР. Это отдельная и большая тема. Приведем лишь пример, характеризующий тогдашнюю ситуацию. 7 марта 1928 г. появилось информационно-директивное письмо «О борьбе с церковной контрреволюцией», подписанное наркомом юстиции и Главным прокурором УССР В. И. Порайко и его помощником по надзору за органами ГПУ Г. А. Железногорским. В первую очередь они объясняли, что такое, собственно, «церковная контрреволюция». Это – «использование разными главарями церковных течений своего влияния на религиозно-настроенные массы для антисоветской деятельности». К таким течениям в документе были отнесены «тихоновщина» (сторонники патриарха Тихона) и «авто-кефалисты» (сторонники Украинской автокефальной православной церкви). Кроме того, в документе содержалась характеристика «лояльных течений в церкви» («Лубненский собор епископов» и «обновленцы») и отдельно говорилось о сектантах.
Авторы документа подчеркивали, что при проведении официального следствия «обвиняемые должны допрашиваться только в плоскости антисоветской деятельности. Имеющие иногда место случаи, когда у обвиняемых создается впечатление, в связи с неудачным подходом к следствию со стороны отдельных уполномоченных ГПУ, что их преследуют за веру и тому подобное, должны быть устранены. Необходимо также следить за тем, чтобы такие дела осуществлялись форсированным порядком, без всякой волокиты… О всяких спорах, которые возникают между Прокуратурой и ГПУ в таких делах – немедленно сообщать в Прокуратуру Республики» [332].
В поле постоянного внимания Всеволода Балицкого и его ведомства находилась украинская интеллигенция, особенно те ее представители, которые возвратились из-за границы. Но следили и за теми, кто сотрудничал с большевистской властью, хотя были настроены относительно нее весьма критически. Вот что, в частности, говорилось в инструкции о постановке информационной работы окружных отделов ГПУ УССР в 1930 г.: «6.
ИнтеллигенцияПо этому объекту сетка строится в основном по следующему принципу:
1) Обязательное насаждение информаторов в местах концентрации разных групп интеллигенции, особенно учительства, на селе и в городе.