Вследствие этого появилось не просто персональное «дело Шумского», а целый «националистический уклон». Его лидерами позже объявят еще и известного писателя Николая Григорьевича Хвылевого (Фитилева), который своими памфлетами придал литературной дискуссии середины 1920-х гг. политическое значение. Еще одним лидером, на сей раз «экономического уклона», объявят молодого экономиста Михаила Симоновича Волобуева, написавшего полемическую статью в журнал «Большевик Украины». Эта публикация будет заклеймена как «экономическая платформа национализма».
На такие оценки вдохновил сам И. В. Сталин своим письмом Л. М. Кагановичу и другим членам Политбюро ЦК КП(б)У от 26 апреля 1926 г. Письмо стало своего рода благословением на беспощадную борьбу с «национал-уклонистами». А. Я. Шумский, Н. Г. Хвылевой, М. С. Волобуев, а также другие их сторонники, литераторы и деятели культуры подвергнутся травле, оскорбительным и предубежденным оценкам в разного рода публикациях. Для расправы с инакомыслящими длительное время будут использоваться ярлыки «шумскизма», «хвылевизма» и «волобуевщины».
А. Я. Шумского арестуют в мае 1933 г., обвинив в том, что он был одним из организаторов и лидеров «Украинской военной организации» («УВО»). 13 мая 1933 г. в своей квартире в Харькове покончит жизнь самоубийством затравленный Н. Г. Хвылевой[346]. Экономиста М. С. Волобуева в 1934 г. по постановлению судебной «тройки» при Коллегии ГПУ УССР отправят в ссылку на пять лет в Казахстан. Однако он выживет и уже в середине 1950-х гг., во времена хрущевской «оттепели», подтвердит примененные в 1930-х гг. против него антигуманные методы для получения необходимых следователям «признательных» признаний [347].
Всеволод Балицкий реально способствовал также тому, что были практически уничтожены оппозиционные силы в КП(б)У. В 1927 г. в выступлении на Х съезде он заверял делегатов в том, что «украинская оппозиция» имеет «подполье» и «надполье», причем в последнем «у них маленькие люди, те, которые связываются с беспартийными, и те, которые связываются с антисоветскими партиями. Это теперь уже почти доказанный факт»[348] (выделено нами. – Прим. авт.). Обвинил Балицкий оппозицию и в том, что ее представители, которые находятся на советской работе, якобы идут на большие расходы, чтобы дать материальную возможность «существовать подполью», а также устанавливают связь («через меньшевиков») с заграницей[349].
Вскоре из лексикона Балицкого исчезнет слово «почти», и оппозиционеров уже будут твердо считать «пятой колонной» в партии, а их связь с антисоветскими силами или иностранными разведками станет как бы автоматически доказанной. Сохранилось немало документов, которые показывают и подтверждают это. Есть много свидетельств того, что именно Балицкий был инициатором большого количества карательных акций против оппозиции. Так, например, 27 июля 1928 г. на своем закрытом заседании Политбюро ЦК КП(б)У постановляет: «1. Согласиться с предложениями тт. Постышева и Балицкого об изъятии (так в документе. – Прим. авт.) из Харькова нескольких (3–4) особенно активных оппозиционеров, осуществляющих разлагающую работу.
2. Принять предложение т. Балицкого о необходимости изъятия из других округов Украины нескольких особенно активных оппозиционеров, поручить т. Балицкому список оппозиционеров, которые подлежат изъятию, согласовать с т. Медведевым.
Вопрос об изъятии оппозиционеров поручить т. Балицкому согласовать с Москвой…»[350].
В целом в Украине тех, кто поддерживал троцкистскую оппозицию, по официальным данным было немного: на 7 декабря 1927 г. из 147 970 человек, принявших участие в дискуссии, за оппозицию проголосовал лишь 741 человек. Впоследствии оппозиционеров станут активно исключать из рядов КП(б)У, большинство из них погибнет в ходе репрессий 1930-х гг. Характерно, что именно тогда численность тех, кого будут квалифицировать как оппозиционеров, возрастет, ведь начнется активный поиск «скрытого троцкизма».
О провокационной работе чекистов в борьбе с оппозицией поведал позднее бывший начальник секретно-оперативного отдела Запорожского окротдела ГПУ Г. А. Клювгант-Гришин: «Моя работа по подготовке «встречи» Раковского, когда он приезжал в Запорожье. Ведь в результате правильно поставленной работы, его чуть не избили, выгнали и т. д. Тут приложена была моя рука» [351].
Незаконные, грубые действия своих подчиненных не раз пытался «теоретически» обосновать Всеволод Балицкий. Так, в одном из выступлений в 1929 г. он утверждал, в частности, что «в настоящий момент троцкизм, безусловно, нельзя ни в какой степени, ни в коем случае отделять от самой обыкновенной контрреволюционной группы…»[352]. По его убеждению, «вопрос о борьбе с троцкизмом поэтому выходит у нас за обыкновенные партийно-общественные рамки. Вы знаете, что борьбу с троцкизмом ведут и будут вести и органы государственной власти, ведающие борьбой с контрреволюцией»[353].
Фактом остается то, что органам ГПУ нередко проще было организовать и вести борьбу с разного рода «контрреволюционерами», чем обосновывать эти действия. Это уже партийным идеологам приходилось выдумывать такие дефиниции, как «правый уклон», «правооппортунистическая практика», «примиренчество в отношении к правому уклону», «правооппортунистические действия» и тому подобное.
В 1920-х гг. чекисты под чутким партийным руководством приобрели и значительный опыт в проведении массовых «чисток» и арестов в Украине. Например, 27 июня 1927 г. Всеволод Балицкий вместе с наркомом путей сообщения УССР информировал ЦК КП(б)У о «чистке» железной дороги. К тем, кого «чистили» были отнесены:
«1. Перебежчики.
2. Лица, которые могут быть вредными по национально-шовинистическим убеждениям (поляки, румыны, латыши, и тому подобное) (подчеркнуто нами. – Прим. авт.).
3. Другие неблагонадежные: а) члены антисоветских партий, б) имеющие с ними связь, г) (так в документе: буква “в” отсутствует. – Прим. авт.) осужденные за контрреволюционную деятельность, д) белые офицеры, е) подозреваемые в шпионаже, ж) осужденные за контрабанду, и) бывшие полицейские, жандармы, охранники» [354].
Несколько массовых операций было осуществлено против сионистских организаций в Украине, за которыми чекисты постоянно наблюдали и в деятельности которых видели значительную опасность. Эта традиция появилась еще в сентябре 1922 г., когда чекисты провели ликвидацию сионистских организаций и группировок на основании циркулярного письма ГПУ РСФСР от 30 мая 1922 г. № 23.
На октябрь 1922 г., как отмечалось в одном из документов Секретного отдела ГПУ УССР, в Харьковской, Киевской, Полтавской, Николаевской, Волынской, Подольской, Кременчугской и Черниговский губерниях действовало 635 сионистов. «За последнее время, – подчеркивалось в документе, – осуществлена большая работа по ликвидации сионистских организаций на Украине. В соответствии с сообщениями из мест ликвидация происходит успешно: изъято немало ценного материала, отменены комитеты и с отобранием подписки о прекращении последующей своей деятельности.
В настоящее время Секретным отделом ГПУ употребляются самые решительные меры к недопущению последующего развития сионистских организаций на Украине и по полной ликвидации таковых»[355].
Однако возвращаться к деятельности сионистов чекистам пришлось еще не один раз. В период новой экономической политики значительная часть нэпманов, а следовательно, и значительная часть еврейского населения Украины, была лишена гражданских прав. В этих условиях, вполне справедливо квалифицируя такие шаги власти, как дискриминацию, сионистские организации в Украине усилили свое влияние. В частности, они серьезно стимулировали хозяйственную деятельность евреев, еврейскую кооперацию, создавали кружки самообразования, в которых учеба осуществлялась на иврите и тому подобное. Даже лояльное к большевикам Главбюро Еврейской секции при ЦК КП(б)У вынужденно было констатировать, что сионистские группировки, совсем недавно слабые и не оформленные организационно, превратились в крепкие структуры с суровой дисциплиной и конспирацией под руководством опытных деятелей [356].
25 июля 1925 г. Всеволод Балицкий послал к ЦК КП(б)У докладную записку «О деятельности сионистских группировок». Он обращал внимание на увеличение сионистских группировок по всей Украине. В связи с этим отмечал: «Беря во внимание вышеизложенное, для того, чтобы парализовать деятельность сионистских группировок в Балте, Екатеринославле, Полтаве и Донбассе, считаем необходимым разновременно осуществить операцию по снятию верхушек организаций: в Екатеринославле в количестве от 12 до 15 лиц; в Балте – до 10 лиц; в Полтаве – до 20 лиц и в Донбассе – 25 лиц»[357].
Из доклада прокурора УССР Л. А. Крайнего (Карпиловского) на совещании прокуроров в 1927 г. «О работе ГПУ и Прокуратуры по борьбе с сионистским движением» узнаем: «1924 год и в особенности 1925 г. отмечается огромным, прогрессирующим ростом сионистского движения с социалистическими оттенками. Движение в этот период приняло широкий политический антисоветский характер, захватывая все более и более широкие массы мелкой еврейской буржуазии, учащейся молодежи и даже некоторой части трудящихся.
К концу 1925 года, когда сионистское движение достигает своего кульминационного пункта, численность сионистских партий на Украине достигает 30000 человек»