Например, в декабре 1927 г. ГПУ УССР была проведена специальная операция на кожно-сырьевом рынке. Этой акции предшествовала тщательным образом разработанная директива, которую подписали начальник Экономического управления ГПУ УССР И. М. Блат, начальник 2-го отдела ЭКУ А. О. Броневой и помощник уполномоченного ЭКУ А. С. Волченок. Для «оздоровления» кожно-сырьевого рынка в ночь на 11 декабря 1927 г. было запланировано рассекретить тайные склады, нелегальные артели по производству кожи, обнародовать списки лиц, которые занимались нелегальным бизнесом. При этом в основу действий были положены агентурные материалы. Директива содержала также требование осуществить аресты в 26 округах. Всего планировалось арестовать 120 человек, а остальные задержанные должны были дать подписку о невыезде с постоянного места проживания[368].
В. A. Балицкий вместе с заместителем наркома юстиции и старшим помощником Генпрокурора М. В. Михайликом, а также с И. М. Блатом и помощником Генпрокурора Г. А. Железногорским подписал директиву о проведении кампании, которая должна была способствовать снижению розничных цен. Указания были посланы всем окружным прокурорам и начальникам окружных отделов ГПУ. Этой кампании предшествовало совещание по снижению розничных цен, проведенное Прокуратурой и ГПУ УССР. В сущности, как следует из директивы, это была попытка методами нажима понизить цены. Того, кто не желал этого делать (в первую очередь частников) просто подвергали репрессиям, а наиболее «злостных правонарушителей» содержали под стражей до суда.
При этом требовалось, чтобы следствие завершалось в течение двух недель. «По наиболее важным делам, – подчеркивалось в директиве, – Прокуратуре принимать участие в судебном процессе и привлекать в качестве общественных обвинителей в порядке ст. 54 УПК представителей хозяйственных и торговых госорганов и требовать применения максимальной меры социальной защиты (то есть расстрела. – Прим авт.), предусмотренной данной статьей и настаивать на конфискации имущества и лишении права заниматься торговлей»[369].
Этот документ и регламентированные им действия способствовали свертыванию Нэпа, переходу к апробированным в первые годы существования большевистского режима командных методов управления хозяйственным развитием.
В 1928 г. органами милиции в тесном контакте с пограничными отрядами и транспортными органами ГПУ была проведена двухнедельная операция по борьбе с конокрадством. Осенью 1929 г. принято решение эту операция повторить.
5 февраля 1929 г. в Харькове торжественно отмечали десятилетие Рабоче-крестьянской милиции УССР. На праздник прибыли делегации рабочих из Сталино, Луганска, Артемовска, Днепропетровска, Киева и других городов. Они привезли много подарков. Г. И. Петровскому, например, вручили шахтерскую лампу, В. А. Балицкому – кирку, а начальнику Рабоче-крестьянской милиции и розыска И. К. Якимовичу – вагонетку. Подарки имели символическое значение: пусть один освещает путь, другой продолжает извлекать из контрреволюционных недр всякую ископаемую нечисть, а третий свозит эту нечисть на мусорник[370]. Следует заметить, что Иван Якимович в свое время не забыл о другом юбилее и 29 декабря 1927 г. издал специальный приказ «О десятилетнем юбилее органов ЧК-ГПУ», в котором, в частности, подчеркивалось: «Нам, работникам Милиции, особенно близкий и дорогой юбилей ЧК-ГПУ, поскольку за этих 10 лет Милиция работала плечом к плечу с органами ГПУ»[371].
Однако плечом к плечу действовали не только милиция и ГПУ, но и их начальники. Дело в том, что Балицкий и Якимович – большие личные друзья, и квартира последнего была, собственно, единственной из квартир подчиненных, которую посещал Балицкий.
Иван Константинович Якимович родился в 1890 г. в украинской семье в Санкт-Петербурге, где и закончил в 1910 г. среднее ремесленное училище. С 1914 г. работал на рудниках Донбасса. В 1917 г. счетовод Якимович организовывал Красную гвардию на Белореченском руднике Луганского района. После октябрьских событий 1917 г. занимал ряд ответственных выборных должностей. Свою военную карьеру он начал рядовым красноармейцем и постепенно выдвинулся на ответственные должности. Вместе с К. Е. Ворошиловим принимал участие в прорыве частей Красной армии из Донбасса на Царицын. В первой половине 1919 г. был военным комендантом Харькова. В 1920 г. возглавил 8-ю Донецкую дивизию внутренних войск и в следующем году «за ликвидацию бандитизма в Донбассе» награжден орденом Красного Знамени. С 1921 г. стал заместителем начальника войск ВЧК Украины и Крыма, с 1922 г. – заместителем командующего войсками ГПУ УССР, а с декабря 1923 г. – начальником милиции и розыска, членом Коллегии НКВД УССР[372].
В конце 1920-х гг. ситуация в СССР начала обостряться. Хозяйственные осложнения, в частности спад в закупках хлеба в 19271928 гг. (его называют «хлебным кризисом»), были использованы И. В. Сталиным и его окружением для обоснования тезиса об усилении «классовой борьбы», свертывания Нэпа. Как точно отмечает О. В. Хлевнюк, на деревню обрушилась кровавая и разрушительная кампания коллективизации, а оборотной стороной и необходимым условием поддержания высокого градуса штурма и натиска стала борьба с «врагами» – специалистами-«вредителями», «кулаками» и т. д. На них «списывали провалы сталинской политики и нарастание социально-экономического хаоса» [373]. В первую очередь режим пошел войной на крестьянство, недовольное теми экспериментами коллективизации, которые власть проводила над ним. Начинался этап «великого перелома». В. А. Балицкий внес в его подготовку достаточно серьезный вклад.
22 февраля 1928 г. академик ВУАН Сергей Ефремов записывает в дневнике: «В коммунистических кругах очень недовольны хлебозаготовительной кампанией. Не дают хлеба дядьки»[374]. Эти наблюдения академика подтвердили Балицкий и его ведомство. Так, в июне 1928 г. он отправляет Л. М. Кагановичу докладную записку о попытке возмущенных крестьян создать «рабоче-крестьянский союз». Собственно, именно такой, за который столько лет выступали большевики. А вот отрывок из докладной записки, долгие годы спрятанной в «особой папке» Политбюро ЦК КП(б)У, которая никогда не была доступной для исследователей: «На почве недостатка хлеба за последние дни в г. Николаеве стали увеличиваться хлебные очереди.
11. VI этого года 10000 жителей г. Николаева совсем не получили хлеба. В этих очередях было много крестьян.
12. VI крестьяне из окрестных сел г. Николаева, стоящие в очередях, под влиянием агитации отдельных лиц начали возмущаться тем, что не отпускают хлеб и долгим простаиванием за ним.
В это время рабочие следовали на работу на завод им. Маркса. Крестьяне начали им жаловаться, в ответ рабочие предложили пройти с ними вместе на завод, чтобы рассмотреть эту ситуацию. Таким образом группа крестьян около 150 человек подошла к заводу. Собралась многотысячная толпа, потому что рабочие все приходили на работу. Крестьяне со слезами на глазах начали жаловаться на свое нищенское положение, заявляя, что “голодают, власть на них внимания не обращает.”
Поговорив с рабочими, крестьяне направились в окрисполком. По дороге к ним присоединились те крестьяне, которые стояли в очередях, и к окрисполкому подошла толпа в 500 человек. Там же в толпе появился неизвестный, заявивший: “От имени рабочего класса мы поддержим.” и т. д.
Аналогичный случай, когда крестьяне пытались непосредственно обратиться к рабочим, нами отмечен 7.VI этогогода в г. Херсоне, куда на завод им. Петровского прибыла делегация крестьян из 5 самых ближних сел в составе 10 человек.
…Принятыми мерами удалось предотвратить выступление крестьян на заводе, направив их в окрисполком.
В обоих случаях окртделами ГПУ приняты надлежащие меры, в частности, по г. Николаеву осторожным путем арестованы некоторые подстрекатели»[375].
Репрессии против крестьянства по инициативе ОГПУ начали широко освещаться в прессе, что вызвало негативную реакцию со стороны партийно-советского аппарата. По этому поводу в январе 1928 г. председатель ГПУ УССР получил гневную телеграмму председателя ОГПУ СССР, в которой, в частности, отмечалось: «Мне выражено крайнее неудовольствие чекистской литературой, как вредной для хлебозаготовок. Прекратите печатание сообщений о наших операциях в связи с хлебозаготовками. Проведите строгое исполнение директивы нашей о запрещении что-либо печатать без нашего ведома по подчиненным Вам органам»[376].
В мае 1928 г. Всеволод Балицкий выступил с докладом на закрытом заседании Политбюро ЦК КП(б)У. В резолюции, разосланной во все окружные партийные комитеты, от ГПУ требовалось «усилить работу с активно выступающими антисоветскими элементами на селе, применяя к ним репрессивные меры» [377].
В июне 1928 г. на имя генсека ЦК КП(б)У Л. М. Кагановича поступила докладная записка «Об оживлении украинской контрреволюции» за подписью Балицкого. В этом большом по объему документе ГПУ УССР подчеркивалось, что источником возросшей активности националистических элементов является «в первую очередь усиление капиталистических, кулацких прослоек украинской деревни»[378]. По мнению чекистов, «под давлением кулацких элементов националистические слои ревизуют платформу сотрудничества с Советской властью, принимают на себя защиту и представительство интересов кулака и начинают новый этап борьбы с Советской властью»[379]