Почему не спешили освобождать арестованных, вполне понятно. Ведь всегда можно было ожидать обвинения в «либерализме» или «пособничестве» врагам. Еще более обострила такое отношение к репрессированным знаменитая сталинская речь на конференции аграрников-марксистов в декабре 1929 г. Именно тогда вождь народов призвал к «ликвидации кулачества как класса»[392]. При этом он утверждал, что «наше решительное наступление на кулачество имеет теперь несомненный успех»[393]. Но соратники Сталина знали: как раз особого успеха не было, его надо было обеспечивать.
На заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 15 января 1930 г. была создана специальная комиссия для выработки мер по кулачеству в составе: «Молотов (председатель), Яковлев, Ягода, Евдокимов, Бергавинов, Голощекин, Ейхе, Варейкис (последние четверо с правом замены), Муралов, Карлсон, Демченко, Шеболдаев, Андреев, Кабаков, Каганович, Хатаевич, Янсон, Леонов, Юркин, Косиор Ст., Сырцов»[394]. В Украине такая комиссия в составе С. В. Косиора (председатель), В. А. Балицкого, Н. Н. Демченко и В. И. Порайко была создана через неделю[395].
В соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 г., раскулачиваемые делились на 3 категории: первая («контрреволюционный актив») – крестьяне, принимавшие участие в антисоветских и антиколхозных выступлениях. Они подлежали аресту, а их семьи – высылке в отдаленные районы страны; вторая – «крупные кулаки и бывшие полупомещики, активно выступающие против коллективизации». Их вместе с семьями выселяли в отдаленные районы страны. Третья категория: кулаки, которые подлежали спецпоселению в пределах тех же административных районов. У всех кулаков конфисковывались средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции и запасы семян.
Дела по арестованным по первой категории рассматривались «тройками» по внесудебному рассмотрению дел, созданными при Полномочных представительствах ОГПУ. «Тройка» включала в себя представителей крайкома ВКП(б) или ЦК союзной республики и прокуратуры. Основная масса арестованных должна была высылаться в лагеря. Относительно «наиболее злостного актива» применялись расстрелы. Семьи арестованных или расстрелянных кулаков высылались в северные районы СССР. Для непосредственного руководства операцией по выселению кулаков второй категории и их семей в округах и окружных отделах ОГПУ организовывались «тройки» во главе с начальником окротдела ОГПУ. На случай осложнений при ПП ОГПУ создавались мобильные группы из частей ОГПУ. Там, где «чекистско-военного резерва» не хватало, разрешалось использовать «в скрытом виде военные группы из надежных, профильтрованных Особыми органами ОГПУ частей Красной Армии»[396].
Общее руководство операцией по массовому выселению крестьянства и «изъятию контрреволюционного актива» было возложено на заместителя начальника Контрразведывательного отдела ОГПУ СССР С. В. Пузицкого, который 3 февраля 1930 г. возглавил специальную оперативную группу ОГПУ. 7 февраля 1930 г. В. А. Балицкий подписал совершенно секретный оперативный приказ № 42167 по ГПУ УССР «Об организации операции по массовому выселению кулацко-контрреволюционных элементов с территории Украины». Из приказа следовало, что 20–25 февраля 1930 г. должна была начаться операция по выселению из районов сплошной коллективизации в Северный Край 20 000 семейств из числа наиболее активных и богатых кулаков. Выселение должно было сопровождаться арестом «активных кулацко-контрреволюционных элементов, активных бандитов из кулаков и кулацко-церковный контрреволюционный актив» [397].
Для руководства операции в каждом окружном отделе ГПУ УССР организовывалась так называемая оперативная тройка, возглавляемая начальником окротдела, которая должна была разработать детальный план действий. Особое внимание следовало обратить на «усиление перлюстрации корреспонденции, в частности обеспечение стопроцентного просмотра писем, идущих в Красную Армию, а также усиление просмотра писем, идущих за границу и из-за границы»[398]. В каждом районе создавалась оперативная группа, возглавляемая ответственным работником ГПУ. В ее состав входили уполномоченные по агентуре, следствию и необходимое количество сотрудников, в том числе и мобилизованных партийными организациями.
Отдельно выделим два пункта из приказа, поясняющих, на наш взгляд, судьбу раскулачиваемых: «38. Выселяемым кулакам при конфискации у них имущества должны быть оставлены лишь самые необходимые предметы домашнего обихода (а также теплая одежда), некоторые элементарные средства производства в соответствии с характером их работы на новом месте (ввиду отправки на Север и использования их на лесоразработках, они берут с собою – топор, пилу, лопату и др. инструменты, которые должны грузиться в отдельном вагоне), причем общее количество вещей и продовольствия должно составлять 25–30 пудов. Денежные средства высылаемых также конфискуются с оставлением, однако, на руках у кулака минимальной суммы (до 500 рублей на семью), необходимой для переезда и устройства на месте.
39. Высылаемых кулаков следует обязать, в счет полагающихся им для перевозки 25–30 п. вещей, брать не менее чем на 2 месяца продовольствия» [399].
В тот же день, 7 февраля, Балицкий направил начальникам окротделов ГПУ телеграмму, в которой сообщал, что ориентировочная цифра высылаемых кулаков, названная им в телеграмме № 41822 от 3 февраля 1930 г. «сокращается, в связи с общим сокращением украинской цифры с 50 тысяч до 20 тысяч семейств», предписывал «ни в коем случае не затрагивать середняков и бедноту», «прекратить имеющуюся в ряде мест при арестах контрреволюционного актива погоню за голым количеством, включая сюда не только село, но и город в части, не имеющей прямого отношения к кулакам в деревне», требовал «усилить агентурную работу всемерно обеспечить районы от возможных эксцессов и выступлений»[400].
Всеволод Балицкий прекрасно понимал, что обеспечить выселение лишь оперативным составом невозможно. Поэтому в оперативном приказе № 44722 по ГПУ УССР от 11 февраля 1930 г. он подчеркивал, что «в первую очередь для ликвидации восстаний и бандитизма используются войска ОГПУ… Полевые войска РККА, как правило, в операции не участвуют. Привлечение их может быть допущено только в последнюю очередь при недостаточности всех остальных сил и с особого моего и командующего войсками УВО, в каждом отдельном случае, разрешения»[401]. Как видим, использовать красноармейцев в выселении кулаков боялись, боялись в первую очередь из-за большого количества среди них крестьянских детей, нервы которых могли и не выдержать воистину душераздирающего зрелища.
С началом операции по депортации населения Балицкий выехал на Юг Украины и ежедневно информировал руководство о ее ходе. В своем письме от 20 февраля 1930 г. он называет С. В. Косиору «основные дефекты в колхозном строительстве». В их числе называются «засоренность членской массы и руководящего состава колхозов классово-чуждыми антисоветскими элементами, организация кулацких «колхозов», эксплуатация ими бедноты и батрачества, сильные тенденции некоторой части колхозников против обобществления ими тех или иных объектов хозяйства, преступная бесхозяйственность, организационные неувязки, формальный подход к созданию колхозов и принудительное втягивание в колхозы»[402].
Еще через день в письме из Херсона «дорогому Станиславу Викентьевичу» (Косиору) Балицкий делится своими «впечатлениями по вопросам раскулачивания, выселения кулачества и практического проведения коллективизации» на опыте Одесского и Николаевского округов. Письмо было написано на основе личных впечатлений от бесед с крестьянами («я был без ромбов и никаких внешних признаков “власти” у меня не было») и содержало такие ключевые тезисы: «беднота и середнячество, за исключением более зажиточной прослойки середняков относятся к раскулачиванию и коллективизации положительно»; кулак «покорился “судьбе”, растерян, ожидал значительно худшего и понял лозунг “ликвидация кулачества как класса“ буквально, как физическое уничтожение»; «много случаев недопонимания проводимой политики со стороны комсомольцев из крестьян и отдельных партийцев. Военные спецы реагируют отрицательно и заметно зашевелились, в связи с практическим проведением коллективизации и раскулачивания»[403].
О ходе операции Балицкий информировал не только украинское руководство. 25 февраля 1930 г. он писал председателю Центральной контрольной комиссии ЦК ВКП(б) Г. К. Орджоникидзе, что в Одесском, Николаевском и Херсонском округах раскулачивали глубоких стариков и старух, а также инвалидов на костылях, и некоторые коммунисты и комсомольцы «отказались от проведения раскулачивания, а один комсомолец сошел с ума при проведении этой операции» [404].
Начальник Секретно-оперативного управления ГПУ УССР И. М. Леплевский в рапорте на имя В. А. Балицкого сообщал, что «за время с 18 февраля по 12 марта из пределов Украины выселено 12 539 кулацких семей, общей численностью 57 720 человек», что фактически остается выселить 5 785 семей численностью 33 879 человек, а «учитывая то, что за истекшие сутки с 9 часов 12 марта по 10 часов 13 марта из Полтавского, Кременчугского, Лубенского и Прилукского округов отправлено 3 эшелона выселенных кулаков в количестве 1 148 семейств, численностью 5 769 человек, остается выселить 4 637 кулацких семей, общей численностью в 28 110 человек»