Суд над «шахтинцами» стал прологом борьбы с «вредителями» по всей стране. В июне 1928 г. Балицкий отчитывается на заседании Политбюро ЦК КП(б)У об «очищении аппарата Днепростроя»[436]. Вскоре он подписывает обвинительное заключение в деле о вредителях в «Югстали» [437] и делает на закрытом заседании Политбюро ЦК КП(б)У сообщение «О политическом положении страны»[438].
Итак, Всеволод Балицкий последовательно проводит линию на поиск «вражеских элементов» среди представителей технической интеллигенции. Об этом, в частности, ярко свидетельствовали подписанные им и присланные в ЦК КП(б)У 25 марта 1929 г. «Сведения о настроениях технической интеллигенции». В них подчеркивалось «лицемерие и двурушничество, выявившиеся в официальном выражении своего полного и абсолютного доверия партии и власти при одновременном ироническом отношении и злостном высмеивании в своем кругу основных политических и хозяйственных мероприятий правительства…»[439]. Интересно, что в упомянутом документе нашло отражение отношение технической интеллигенции к «Шахтинскому процессу». Он оценивался как «продукт творчества ГПУ с целью оправдания всех неудач хозяйственной политики, которую проводит партия»[440].
Не забывали шеф ГПУ и его подчиненные и о «националистических контрреволюционных организациях». К их участникам относили, прежде всего, представителей старой национальной интеллигенции. Самый одиозный и самый известный пример – фабрикация дела «Союза освобождения Украины» («СВУ») и подготовка открытого политического процесса в этом деле.
Еще в июне 1929 г. Балицкий информировал ЦК КП(б)У: «Организация объединяла антисоветски настроенную интеллигенцию, бывших выдающихся участников петлюровского движения, деятелей автокефальной церкви и представителей кулачества… Несмотря на то, что много участников ликвидированной ныне органами ГПУ Украины контрреволюционной организации “Союз освобождения Украины” были в разное время амнистированы Советской властью, они не отказались от дальнейшей преступной контрреволюционной деятельности и создали организацию, целью которой было объединить вокруг себя украинские антисоветские элементы и путем массовой агитации, пропаганды и вредительства, опираясь на поддержку международной буржуазии, вызвать восстание против Советской власти… Большинство обвиняемых уже созналось в своей преступной контрреволюционной деятельности. Органами Государственного политического управления Украины ведется энергичное следствие. Обвиняемые в ближайшее время станут перед пролетарским судом»[441]. Кстати, эта докладная записка и некоторые другие документы ярко свидетельствуют, как спешил Балицкий: ведь когда он подписывал эти документы, от первых арестованных еще не были добыты необходимые показания.
Процесс «СВУ», который современники абсолютно точно назвали «театром в театре» [442], длился с 19 марта по 9 апреля 1930 г. Судили 45 человек, среди них 2 академика ВУАН, 15 профессоров вузов, 2 студента, 1 директор средней школы, 10 учителей, 1 теолог, 1 священник УАПЦ, 3 писателя, 5 редакторов, 2 кооператора, 2 юриста и 1 библиотекарь. 15 подсудимых работали в системе ВУАН. 31 человек когда-то входил в различные украинские политические партии, один был премьер-министром, два – министрами правительства Украинской Народной Республики, шестеро – членами Украинской Центральной Рады. Двое подсудимых по национальности евреи, среди подсудимых – три женщины.
Этот процесс стал своего рода политическим сигналом для наступления на те украинские силы, олицетворением которых были представители старой, прежде всего академической, интеллигенции, а также деятели Украинской автокефальной православной церкви. Недаром же старший оперуполномоченный Секретного отдела Киевского окротдела ГПУ Соломон Соломонович Брук, как вспоминал один из подсудимых, на допросах повторял: «Нам нужно украинскую интеллигенцию поставить на колени, эта наша задача – и она будет выполнена; кого не поставим – перестреляем!»[443]
В контексте ликвидации НЭПа, «раскулачивания», насильственной коллективизации и массового сопротивления крестьянства процесс «СВУ» превращался в трагическую интродукцию «укрощения» тех представителей интеллигенции Украины, чья деятельность и самое существование в условиях даже контролируемой «украинизации» напоминали об освободительном движении украинцев 1917–1920 гг.
Не случайно журнал «Большевик Украины» в 1930 г. в одной из передовых статей писал: «В процессе СВУ украинский пролетарский суд рассматривает дело не только о контрреволюционных отбросах петлюровщины, а судит в исторической ретроспекции весь украинский национализм, националистические партии, их предательскую политику, их подлые идеи буржуазной самостоятельности, независимости Украины»[444]. Именно поэтому, по замыслу организаторов, это должен был быть суд не столько над конкретными лицами, сколько над целым периодом национально-освободительной борьбы украинского народа. А отдельные подсудимые, которых тщательно подбирало ГПУ, должны были символизировать этот период, его философию, мировоззренческие основы.
Основными действующими лицами на процессе «СВУ» стали 45 человек. Еще 700 (а не 400, как считалось ранее) арестовали вскоре в связи с этим делом[445]. Всего же, по некоторым подсчетам, по делу «СВУ» арестовано, уничтожено или сослано свыше 30 тыс. человек.
Ключевой вопрос, возникающий, когда речь идет о деле «СВУ»: что в обвинении отвечает действительности, а что существовало лишь в головах чекистов, которые, используя индивидуальные методы шантажа, заставляли своих жертв давать показания? С одной стороны, существует немало свидетельств того, что против большевистского режима велась бескомпромиссная борьба. Вот что, например, свидетельствовал священник УАПЦ Владимир Хуторянский, арестованный как участник «СВУ» 1 января 1934 г. Осужденный на 5 лет заключения, он отбывал срок на Соловках, и был расстрелян, как и многие другие узники-соловчане, 3 ноября 1937 г.
Сохранилось донесение информатора об одном из разговоров, когда Владимир Хуторянский сказал, что, «несмотря на аресты среди украинцев… там, на Украине, осталось еще много народа, который работает. Там есть еще много наших братьев-украинцев, которые при благоприятных условиях осуществляют свою работу. Мы через Украинскую автокефальную церковь осуществляли консолидацию своих сил и я лично работал в бывшем Брацлавском уезде, а потом меня перекинули на польскую границу…»[446]
С другой стороны, сохранилось немало свидетельств того, что в таком виде, как это изображалось в 1929–1930 гг., «СВУ» не существовало. Подтверждается это и многими секретными служебными документами ГПУ, не доступными ранее, которые позволяют глубже понять дело «СВУ».
Все началось из того, что с 18 мая по 18 июня 1929 г. в Киеве была арестована группа молодых людей, обвиненных в принадлежности к нелегальной организации. Среди них были и те, которые с 1928 года сотрудничали с ГПУ. Входя в контакт с «националистически настроенными» лицами, стимулируя их вести «националистические» разговоры и выуживая из них информацию, они фиксировали ее и сообщали об этом чекистам. Именно этих провокаторов использовали для того, чтобы сломать и принудить студентов Николая Павлушкова и Бориса Матушевского свидетельствовать против вице-президента ВУАН, литературоведа, уже упоминавшегося академика Сергея Александровича Ефремова и других будущих участников процесса «СВУ».
Всеволод Балицкий в течение длительного времени (с 1923) направлял процесс «отслеживания» Ефремова, арестованного 21 июля 1929 г. 18 декабря того же года Политбюро ЦК КП(б)У утвердило состав суда над участниками «СВУ». 23 декабря Балицкий лично в присутствии заместителя наркома юстиции УССР М. В. Михайлика провел допрос академика. В декабре 1929 г. подготовка процесса «СВУ» вступает в завершающую фазу. Тогда в ГПУ УССР появляется ряд документов, где детализируется все, что связано с «СВУ». Эти документы поступают в ЦК КП(б)У, ЦК ВКП(б) и ОГПУ СССР. С ними знакомится И. В. Сталин, который 2 января 1930 г. присылает в Харьков шифрограмму С. В. Косиору и В. Я. Чубарю: «Когда предполагается суд над Ефремовым и другими? Мы здесь думаем, что на суде надо развернуть не только медицинские фокусы, имевшие своей целью убийство ответственных работников…[447] Наша просьба согласовать с Москвой план ведения дела на суде»[448].
3 января 1930 г. Политбюро ЦК КП(б)У обсудило сталинское письмо о деле «СВУ» и в специальном постановлении сформулировало «основные моменты» в этом деле. Окончательную редакцию этого документа осуществили В. А. Балицкий, А. П. Любченко и С. В. Косиор. Все детали процесса «СВУ» согласовывались с московским руководством, хотя ГПУ УССР предлагало и свою «драматургию» процесса. Эту «драматургию» содержали уже упомянутые документы, подписанные преимущественно начальником Секретного отдела ГПУ УССР В. М. Горожаниным и начальником 2-го отделения того же отдела Б. В. Козельским, которые, в свою очередь, все согласовывали с Балицким. Что это за документы?
Это, прежде всего, большая по объему «Докладная записка о результатах работы по вскрытию украинского контрреволюционного подполья по Украине в связи с делом “СВУ”, «Меморандум по делу Одесского филиала “Союза освобождения Украины”, «Докладная записка о деятельности медицинской линии “СВУ”, «Ориентировочный список арестованных по Киеву, которые подлежат представлению на процессе», некоторые другие документы.