Поездки в Стамбул были для чекистов не просто служебной необходимостью, а имели «премиальный характер». В разное время ими были «награждены» Н. И. Добродицкий, С. И. Западный, Н. Л. Рубинштейн, В. П. Карелин, М. С. Ямницкий, а также З. М. Ушаков, привезший большой запас контрабанды[636].
Снабжал заграничным дефицитом харьковское и местное руководство начальник ИНО Одесского ГПУ Аркадий Маркович Ратынский (Футер). Во время своей первой поездки в Стамбул он получил от начальника отделения КРО ГПУ УССР В. П. Карелина «большой список вещей» для В. А. Балицкого, К. М. Карлсона, Н. И. Добродицкого и других руководителей. Дали свои поручения и начальник Одесского окротдела ГПУ А. А. Емельянов и его заместитель Е. Ф. Кривецвсего на сумму свыше 1500 американских долларов. Возвратился Ратынский через неделю с шестью тяжелыми чемоданами. В одесском порту его уже ждала телеграмма Балицкого о пропуске без осмотра[637]. Это дело содержится в одном томе.
Как рассказывал впоследствии сам Ратынский, вскоре новый начальник Одесского оперсектора ГПУ Ю. М. Перцов сообщил ему, «что у него есть большой список заказов от Балицкого и Карлсона. Я поехал в Константинополь, Перцов дал 1600 долларов. Особенно он нажимал на то, чтобы привезти для Балицкого спортивное оборудование, так называемую «домашнюю лодку» и дал мне рисунок этой лодки. Добродицкий и Карелин поручили привезти пластинки и вещи. Перцов дал мне отдельный заказ приблизительно долларов на 150, но денег не дал, а приказал взять “пока” из сумм ИНО. Пробыл я в Стамбуле снова дней 7, закупил все. В контрольнопропускном пункте снова телеграмма Балицкого о снятии меня с осмотра»[638].
Казалось бы, решительные действия чекистов в Украине по выполнению «плана хлебозаготовок» должны были поднять авторитет Всеволода Балицкого в глазах высшего руководства страны и укрепить его шанс остаться в Москве, в ОГПУ СССР. Скорее всего, он и сам хотел этого. Однако все произошло совсем не так. В Политбюро ЦК ВКП(б) убедились, что без его «железной руки» в Украине не обойтись. К тому же у С. Ф. Реденса не сложились отношения с руководством ГПУ УССР, и позднее С. В. Косиор даже скажет, что «Реденс был выжит с Украины троцкистским аппаратом ГПУ УССР»[639].
16 февраля 1933 г. Политбюро ЦК ВКП(б) на своем заседании рассмотрело кадровый вопрос ОГПУ: зампредом ОГПУ СССР был назначен Я. С. Агранов (с должности полпреда ОГПУ по Московской области); полпредом ОГПУ по Московской области – С. Ф. Реденс; полпредом ОГПУ СССР по Украине и председателем ГПУ УССР – В. А. Балицкий, номинально все еще сохранивший за собой должность зампреда ОГПУ СССР[640].
18 февраля 1933 г. Политбюро ЦК КП(б)У приняло постановление «О председателе ГПУ УССР», в котором «согласилось» с постановлением ЦК ВКП(б) и утвердило заместителями председателя ГПУ К. М. Карлсона и И. М. Леплевского[641].
Вне всякого сомнения, это назначение нужно рассматривать в контексте постановления ЦК ВКП(б) от 24 января 1933 г., где украинская парторганизация сурово осуждалась за невыполнение планов хлебозаготовок. Это постановление вызвало серьезные кадровые изменения. Самым значительным из них было назначение П. П. Постышева вторым секретарем ЦК КП(б)У с сохранением за ним должности секретаря ЦК ВКП(б) [642].
«Второй первый секретарь» – так называли в партийно-правительственных кругах Постышева, который имел большие полномочия от И. В. Сталина, и в случае необходимости мог совещаться с ним непосредственно, обходя тогдашнего первого секретаря ЦК КП(б)У С. В. Косиора. Поскольку упомянутое постановление содержало отрицательные оценки деятельности работы парторганизации Украины, всем стало понятно, что Постышев приехал для «наведения порядка». Прибыли в Украину и другие большевистские функционеры, из них отметим Н. Н. Попова, теперь третьего секретаря ЦК КП(б)У.
Вот как говорил об этом через год, в январе 1934 г., на открытии ХІІ съезда КП(б)У Г. И. Петровский: «Указания товарища Сталина, большая материальная помощь со стороны Центрального Комитета Всесоюзной коммунистической партии и правительства колхозам, присылка нам испытанных большевиков товарищей Хатаевича, Вегера, Попова, Балицкого и особенно Павла Петровича Постышева помогли нам ликвидировать отставание и прорыв в сельском хозяйстве, исправить допущенные ошибки и искривления в проведении ленинской национальной политики»[643].
Как же воспринял свое возвращение в Украину сам Всеволод Балицкий? По словам Я. В. Письменного, это «тяжело отразилось на его настроении, он снова считал себя незаслуженно обиженным. Тогда и потом Балицкий неоднократно говорил, что он “перерос украинский масштаб”, что в качестве председателя ГПУ УССР он больше сидеть не может, но что продвигаться ему не дают»[644].
По возвращении Балицкого в Украину в чекистском руководстве республики в феврале-марте 1933 г. произошли значительные изменения: заместителем председателя ГПУ УССР был назначен И. М. Леплевский (с должности начальника ОО ОГПУ СССР); начальником Оперативного отдела ГПУ УССР – П. Г. Шостак-Соколов (с должности заместителя начальника Донецкого облотдела ГПУ); начальником ОО ГПУ УССР и ОО УВО – Л. А. Иванов (с должности начальника отделения ОО ГПУ УССР, до 20 декабря 1932 г. – начальник отделения ОО ОГПУ СССР);начальником СПО ГПУ УССР – М. К. Александровский (с должности помощника начальника СПО ГПУ УССР, до 22 декабря 1932 г. – начальник 6-го отделения и помощник начальника ОО ОГПУ СССР); управляющим делами ГПУ УССР – Я. В. Письменный (с должности начальника УРО ОГПУ СССР); начальником Донецкого облотдела ГПУ – В. Т. Иванов (с должности полпреда ОГПУ по Ивановской промышленной области); начальником Одесского облотдела ГПУ – Ф. А. Леонюк (с должности зампреда ГПУ УССР и начальника ОО ГПУ УССР и ОО УВО);начальником Харьковского облотдела ГПУ – З. Б. Кацнельсон (с должности заместителя полпреда ОГПУ по Московской области).
Произошли изменения и среди руководителей ГПУ УССР среднего звена, свидетельствовавшие о том, что Балицкий вновь формирует свою «команду». Это обстоятельство не осталось незамеченным соратниками. Так, Л. Г. Словинский, переведенный с должности управделами ГПУ УССР на должность начальника отдела пожарной охраны ГПУ УССР, позднее свидетельствовал, что после своего возвращения в Украину Балицкий «начал сплачивать вокруг себя определенный круг лиц, лично ему преданных и способных беспрекословно выполнять любые его указания и распоряжения»[645].
Д. Н. Медведев, переведенный с должности начальника СПО Киевского областного отдела ГПУ на должность начальника Новоград-Волынского районного отдела ГПУ, так комментировал свое перемещение: «Вдруг в Новоград-Волынский был направлен без каких бы то объяснений. Оказывается, возвратился на Украину Балицкий и ему понадобилось мое место, ведь он расставлял свои кадры» [646].
Но не только Балицкий проводил «своих» людей. Центральный аппарат ГПУ активно комплектовал проверенными кадрами также Израиль Леплевский. Помощником начальника СПО ГПУ УССР был назначен Б. В. Рогачев (с должности секретаря ОО ОГПУ СССР);начальником отделения по украинской контрреволюции ОО ГПУ УССР – З. М. Ушаков (с должности помощника начальника отделения ОО ОГПУ СССР). Ушаков считался личным другом Леплевского и другом его семьи[647], но среди московских чекистов имел репутацию «пакостного человека и карьериста», производившего «очень неприятное впечатление своим подхалимством перед начальством и огромным желанием выслужиться»[648].
Все вновь назначенные на руководящие посты чекисты много лет работали под руководством Балицкого в Украине и были ему хорошо известны. За исключением Зиновия Борисовича (Залмана Боруховича) Кацнельсона. Он родился 24 ноября 1892 г. в Бобруйске Минской губернии в семье мелкого комиссионера и акушерки. В 1910 г. закончил гимназию в Москве, в 1915 г. – 4 курса юридического факультета Московского университета[649] (хотя в анкетах писал, что имеет высшее юридическое образование[650]). Осенью того же года поступил в спец-классы Лазаревского института восточных языков. Позже в анкетах о знании восточных языков не упоминал, указывал лишь, что «пишет и читает по-немецки и по-французски»[651].
Некоторые исследователи указывают на то, что Кацнельсон был знаком с Балицким по совместной учебе в Московском университете и Лазаревском институте, и что они вместе входили в «студенческий меньшевистский кружок»[652]. Возможно, они, действительно знали друг друга по университету, но в Лазаревский институт восточных языков Кацнельсон поступил лишь во второй половине 1915 г., когда Балицкий уже был в Тифлисе, а в меньшевиках-интернационалистах прапорщик Кацнельсон пребывал в марте-сентябре 1917 г., когда Балицкий уже был «твердым большевиком».
В РКП(б) Кацнельсон вступил 17 сентября 1917 г. С июня 1918 г. работал следователем военного отдела ВЧК, с января 1918 г. – член Коллегии ОО 3-й армии, с ноября 1919 г. – заместитель председателя ОО Юго-Западного фронта. С 1920 г. возглавлял Особый отдел 12-й армии[653]