Обязанности начальника Секретно-политического отдела Козельский начал выполнять с середины декабря 1933 г. Думаем, Балицкому было непросто провести его на эту должность. Ведь приказ НКВД УССР о назначении Козельского начальником Секретно-политического отдела появился лишь 9 ноября 1934 г., а приказ НКВД СССР– только 16 января 1935 г.
В декабре 1933 г. Балицкий ходатайствовал перед Постышевым о представлении к награждению орденом Красного Знамени К. М. Карлсона, Б. В. Козельского, С. А. Пустовойтова, С. С. Мазо, М. К. Александровского и начальника Иностранного отдела ГПУ УССР В. П. Карелина. В письме на имя второго секретаря ЦК КП(б)У, в частности, отмечалось, что «за последний год органами ГПУ УССР нанесен решительный удар по контрреволюции, которая осуществляла на Украине широкую разрушительную работу… Ликвидированы самые крупные контрреволюционные организации:
1) Украинская военная организация («УВО»);
2) Польская организация военная («ПВО»);
3) Организация украинских эсеров;
4) Заговор в сельском хозяйстве и прочее»[726].
Обратим внимание на то, что в этом списке отсутствует фамилия заместителя председателя ГПУ УССР Израиля Леплевского, который в 1933 г. поработал не менее «ударно». Дело в том, что во второй половине 1933 г. резко обострились отношения между Балицким и Леплевским. Про первопричины этого конфликта известно немного. 26 июня 1937 г. в письме-доносе наркому внутренних дел СССР Н. И. Ежову и тогда уже наркому внутренних дел УССР И. М. Леплевскому было написано: «Кацнельсон сам и через Рубинштейна (имевшего большое влияние на Балицкого) обрабатывал Балицкого на то, что, мол, Леплевский (бывш[ий] тогда замом у Балицкого) выживает Балицкого и добился того, что создал впечатление в аппарате у ряда руководящих работников НКВД, в том числе и у меня впечатление, что это так»[727].
Это письмо подготовил А. О. Броневой. Он был чуть ли не единственным чекистом, которого Балицкий на совещаниях называл просто по имени – «Саша» (они были знакомы еще с Житомира), в 1933 г. тот возглавлял Отдел кадров ГПУ УССР и хорошо знал ситуацию. На момент написания письма Балицкий еще не был арестован и потому, по нашему мнению, этим свидетельствам можно верить в той части, что Леплевский собирался «выжить» Балицкого из Украины. Относительно интриг начальника Харьковского облотдела ГПУ З. Б. Кацнельсона и особоуполномоченного ГПУ УССР Н. Л. Рубинштейна, то, описывая их, Броневой, по нашему мнению, оказывал услугу Леплевскому: дескать, я не интриган, за власть не боролся, меня оговорили и все претензии Балицкого ко мне безосновательны. Поступок Броневого Леплевский оценил по заслугам, т. е. не арестовал его. Интересно, что, отрекаясь от своего многолетнего покровителя, Броневой заявлял, что не был «человеком Балицкого», так как все любимцы наркома жили в отдельных особняках, а у него была лишь квартира.
В 1956 г. бывший сотрудник оперативного отдела ГПУ УССР И. Г. Гудзь напишет военному прокурору, что в 1933 г. секретарь Леплевского Э. А. Инсаров-Поляк и шурин Леплевского – оперуполномоченный ИНО ГПУ УССР Д. И. Джирин «вели среди работников разговоры, заявляя, что все успехи НКВД в оперативной работе являются в результате оперативности Леплевского. Эти разговоры дошли до Балицкого, который немедленно удалил Леплевского из Украины… Во время отъезда Леплевского, на вокзале из провожающих никого не было, кроме Амирова-Пиевского (заместителя начальника Оперативного отдела ГПУ УССР. – Прим. авт.). Леплевский к нему обратился в озлобленном тоне со следующими словами “Я, мол, уезжаю из Украины, но я еще сюда вернусь и рассчитаюсь со всеми” [728]. Заметим, что так оно в конце концов и произошло.
5 января 1934 г. Леплевский был назначен полпредом ОГПУ по Саратовскому краю. Переехали в Саратов и другие украинские чекисты: Э. А. Инсаров-Поляк в качестве секретаря полпреда; Д. И. Джирин возглавил Оперативный отдел; начальник ОО Донецкого облотдела ГПУ З. М. Ушаков (успевший заработать в Украине в 1933 г. знак почетного работника ВЧК-ГПУ[729]) стал начальником ОО; С. А. Громов, который в 1931 г. работал начальником Оперативного отдела ГПУ УССР, начал руководить Общим отделом. Еще один сторонник Леплевского – начальник ОО ГПУ УССР Л. А. Иванов усилиями Балицкого переведен начальником милиции в Горький. В 1935 г. к «команде» Леплевского присоединится заместитель начальника ОО УГБ НКВД УССР В. П. Карелин. Дело в том, что партийная организация НКВД УССР начала интересоваться его денежными комбинациями во время его работы в Иностранном отделе. Встал даже вопрос о его исключении из партии. Пришлось ему срочно оставлять Украину и перебираться в Минск (где в то время И. М. Леплевский возглавлял НКВД БССР) на должность начальника Особого отдела[730].
В марте-апреле 1934 г. ЭКУ ГПУ УССР выявило разветвленную систему хищения продуктов и имущества в Киеве и других городах Украины. К преступным действиям были причастны работники хозяйственного объединения Киевского областного исполкома, созданного в феврале 1933 г. для удовлетворения потребностей партийно-хозяйственной номенклатуры, ряд хозяйственных организаций Киева и других городов. Закрытая система распределения продуктов использовала валютные операции «Торгсина», конфискованные у крестьян продукты и драгоценности для многочисленных спекуляций и собственного обогащения. По уголовному делу (обвинительное заключение утвердил В. А. Балицкий) было осуждено 78 человек[731].
На допросе в 1937 г. бывший начальник оперативного отдела Киевского облотдела ГПУ А. Я. Санин-Затурянский показал, что в 1932–1933 гг., в разгар голода, начальник Киевского облотдела А. Б. Розанов и его приближенные: начальник кооперативного отдела П. С. Литвак, Жолнер и Розов продавали через кооператив ГПУ «Торгсину» большие партии муки, сахара и других продуктов, а за вырученную валюту приобретали «торгсиновские» вещи. Во время следствия по делу киевского хозяйственного объединения Киевского облисполкома А. Б. Розанов и его заместитель М. Г. Чердак прорабатывали сотрудников, чтобы те держали язык за зубами. Что те и делали[732].
16 апреля 1933 г. за допущенные нарушения в торговле Сумским городским отделом Харьковского областного отдела ГПУ (незаконный обмен продовольствия на мануфактуру и другие товары) были отстранены от должности и арестованы начальник горотдела Ю. К. Клаусен, оперуполномоченный А. Р. Винокур, уполномоченный Д. С. Левитан, помощник уполномоченного Д. Е. Цырлин и секретарь С. И. Навроцкий. И хотя подписанный Карлом Карлсоном приказ предупреждал других руководителей ГПУ, что за незаконные коммерческие операции виновные будут привлекаться к уголовной ответственности[733], никто из сумских чекистов осужден не был.
В то время, когда К. М. Карлсон разоблачал финансовые нарушения своих подчиненных, высокие московские посланцы искали финансовые нарушения руководства ГПУ УССР. В первой половине 1934 г. в Харькове работала комиссия советского контроля, зафиксировавшая многочисленные финансовые злоупотребления в Главмилиции и ГПУ УССР. Они проявлялись в бесконтрольной и незаконной трате скрытых от государства денежных средств. Делалось это путем составления фальшивого баланса. Вопрос рассматривался на самом высоком уровне и по итогам проверки ЦК ВКП(б) принял специальное постановление за подписью И. В. Сталина. Оно поступило в Харьков 24 мая 1934 г. Этим постановлением Всеволоду Балицкому был объявлен выговор за «допущение в подчиненном эму аппарате незаконного расходования средств»[734].
По результатам проверки, которую воглавлял уполномоченный комиссии советского контроля Шаблиевский, «за грубые недостатки в финансово-хозяйственном состоянии рабоче-крестьянской милиции УССР» были сняты с должностей заместитель председателя ГПУ УССР К. М. Карлсон и начальник УРКМ УССР П. В. Семенов. Это был серьезный удар по авторитету Балицкого. Ему, правда, удалось в известной мере защитить подчиненных, которые, как могли, спасали своего шефа: от комиссии Шаблиевского сумели скрыть свыше миллиона рублей, потраченных на нужды ГПУ[735]. Шаблиевский также настаивал на исключении управляющего делами ГПУ УССР Я. В. Письменного из партии за крупное расходование государственных средств на свой особняк. Однако Балицкому удалось отстоять своего любимца[736].
Уже в июле К. М. Карлсон был назначен начальником Управления НКВД по Харьковской области (вместо Я. К. Крауклиса). В следующем месяце П. В. Семенов, которому постановлением ЦК ВКП(б) было запрещено в течение двух лет занимать руководящие должности, стал начальником 8-го отделения ОО УГБ НКВД УССР.
Больше всех пострадал начальник Финотдела ГПУ УССР A. С. Янишевский, награжденный в декабре 1933 г. знаком почетного работника ВЧК-ГПУ. 4 июня 1934 г. он был отстранен от должности и отправлен на работу в ГУЛАГ ОГПУ СССР. Балицкий оценил то, что Янишевский никого из руководства не «подставил», поэтому за ним три года сохраняли квартиру в доме НКВД в Харькове. В 1937 г. его вернули уже в Киев, где он мгновенно получил работу в Управлении шоссейных дорог НКВД УССР и новую квартиру [737].
В выступлении на XII съезде КП(б)У в январе 1934 г. Всеволод Балицкий заявил: «…Мы должны повысить еще больше свою большевистскую внимательность, так как уцелевшие остатки контрреволюционного подполья, начиная от земледельческо-гетьманских контрреволюционных кругов до “левых” укапистских и боротьбистских групп включительно, работая в подполье на платформе единого национального фронта, переходят на фашистские позиции борьбы с ними»