«Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба — страница 59 из 88

[827].

В СПО был установлен такой порядок, что никто из следователей не мог фиксировать показания важных арестованных без санкции начальника отдела или его помощника капитана госбезопасности С. С. Брука. Следствие по делам троцкистов вели лишь «доверенные люди» – старшие лейтенанты госбезопасности Н. А. Григоренко, Я. Л. Грозный-Левчинский, Б. И. Борисов-Коган, лейтенант госбезопасности Н. Д. Грушевский.

Если Балицкий «держал на прицеле» Рахлиса за его троцкистское прошлое, последний, в свою очередь, то же делал с Бруком. Как-то он попросил своего приятеля – парторга отдела Григоренко – уговорить Брука рассказать об ошибках в 1923 г. Брук возмутился и заявил, что не знает, что именно от него требует руководство. Ведь в 1923 г. он выступил с предложением организовать в ГПУ УССР комиссию по борьбе с бюрократизмом и злоупотреблениями. Комиссию тогда создали, и возглавил ее сам Балицкий[828]. Однако после продолжительных размышлений Брук на всякий случай публично все-таки «покаялся».

В ноябре 1935 – апреле 1936 г. происходило массовое присвоение специальных званий сотрудникам НКВД СССР. В НКВД УССР к маю 1936 г. специальные звания ГУГБ получили 3174 сотрудника, из них: комиссара госбезопасности 1-го ранга – 1 (В. А. Балицкий); комиссара госбезопасности 2-го ранга – 2 (З. Б. Кацнельсон – заместитель наркома внутренних дел УССР, К. М. Карлсон – начальник УНКВД по Харьковской области); комиссара госбезопасности 3-го ранга – 1 (С. С. Мазо – начальник ЭКО УГБ НКВД); старшего майора госбезопасности – 6 (М. К. Александровский – начальник ОО УГБ НКВД УССР и начальник ОО ГУГБ НКВД КВО, В. Т. Иванов – начальник УНКВД по Донецкой области, С. Н. Миронов – начальник УНКВД по Днепропетровской области, А. Б. Розанов – начальник УНКВД по Одесской области, М. М. Тимофеев – начальник УНКВД по Черниговской области, Н. Д. Шаров – начальник УНКВД по Киевской области); майора госбезопасности – 11 (Г. Б. Загорский – заместитель начальника УНКВД по Донецкой области, Я. З. Каминский – заместитель начальника УНКВД по Харьковской области, Б. В. Козельский – начальник СПО УГБ НКВД УССР, Я. К. Крауклис – начальник УМЗ НКВД УССР, Е. Ф. Кривец – заместитель начальника ЭКО УГБ НКВД, В. Я. Левоцкий – заместитель начальника ТО УГБ НКВД УССР, П. В. Семенов – заместитель начальника УНКВД по Харьковской области и начальник ОО ГУГБ НКВД ХВО, Д. М. Соколинский – начальник УНКВД по Винницкой области, П. Г. Соколов-Шостак – начальник Оперативного отдела УГБ НКВД УССР, М. Г. Чердак – заместитель начальника УНКВД по Одесской области, С. М. Циклис – начальник АХУ НКВД УССР); капитана госбезопасности – 69; старшего лейтенанта госбезопасности – 310; лейтенанта госбезопасности – 705; младшего лейтенанта госбезопасности – 1099; сержанта госбезопасности – 970.

Кроме того, большая группа сотрудников НКВД УССР, хотя и не получила спецзвания, продолжала свою работу на должностях оперуполномоченного и помощников оперуполномоченных. Подавляющее большинство их работало в оперативном, специальном и учетно-статистическом отделах.

Мы провели социально-статистический анализ 90 сотрудников НКВД УССР, которым было присвоено звание от капитана госбезопасности и выше, т. е. наивысшего начальствующего состава[829].

Начнем анализ из определения времени вступления в органы госбезопасности (см. табл. 1).


Таблица 1. Время вступления в органы ВЧК-ГПУ


Важно подчеркнуть, что абсолютное большинство украинских чекистов относились к «революционному призыву», т. е. пришли в ВЧК в годы Гражданской войны и имело опыт проведения военных и карательных акций на собственной территории. Все чекисты на момент вступления были молодыми людьми, о чем свидетельствует табл. 2.


Таблица 2. Возраст вступления в ВЧК-ГПУ


В табл. 3 показано распределение сотрудников по образовательному уровню на момент получения спецзвания. Отметим, что классическое дореволюционное высшее образование получил только З. Б. Кацнельсон, а из трех самоучек двое (М. К. Александровский и А. В. Сапир) возглавляли отделы УГБ НКВД УССР.


Таблица 3. Образовательный уровень (на середину 1930-х гг.)


Априори можно было бы считать, что органы госбезопасности формировались исключительно по классовому признаку, поскольку должны были играть роль «щита и меча» того, что называли диктатурой пролетариата. Однако данные табл. 4 и 5 свидетельствуют совсем о другом.


Таблица 4. Социальное происхождение


Таблица 5. Социальное положение


Приведенные данные свидетельствуют, что большинство (60,2 %) составляют сотрудники с «социально-чуждым» происхождением. Эти данные противоречат расхожему мнению о том, что чекисты подбирали кадры из лучших представителей рабочего класса, которое и сегодня отстаивают некоторые исследователи[830]. А вот с другим постулатом о том, что весь руководящий состав НКВД составляли коммунисты, мы полностью согласны, хотя перед тем как стать большевиками, эти чекисты входили в другие политические партии и движения (табл. 6).


Таблица 6. Время вступления в ВКП(б)


Девять чекистов перед вступлением в ВКП(б) успели побывать в рядах других партий: четверо были меньшевиками, двое – анархистами, двое – членами ЕКП, один – «боротьбистом».

Закончить наш статистический анализ хотелось бы пресловутым национальным вопросом.


Таблица 7. Национальный состав


Напомним, что в 1926 г. национальный состав населения УССР был следующим: украинцы – 75,4 %, русские – 8,1 %, евреи – 6,5 %, поляки – 5 %, немцы – 1,5 %, молдаване и румыны – 1,1 %, болгары -0,5 %, татары и тюрки – 0,5 %, венгры – 0,3 %, греки – 0,3 %, белорусы -0,2 %, армяне – 0,07 %, другие национальности – 0,5 %[831].

Статистика свидетельствует, что, несмотря на политику украинизации в УССР в 1930-е гг., продолжала существовать, по сути, колониальная администрация и на ключевых должностях в партийно-советском и чекистском аппарате республики украинцы составляли меньшинство.

Особенно удручающей была картина в НКВД. Конечно же, украинцев здесь служило немало, но на руководящие должности их практически не пускали. Так, например, в Харьковском областном отделе ГПУ – областном УНКВД в 1932–1938 гг. на должностях начальника облотдела/облуправления; заместителя начальника облотдела/облуправления; начальников оперативного отдела, ЭКО, КРО, СПО, ОО, ТО побывало 44 человека, из которых лишь 2 (4,55 %) были украинцами. В то же время евреев было 32 (72,72 %), русских – 6 (13,64 %), белорусов – 2 (4,55 %), латышей – 2 (4,55 %)[832]. Среди 33 руководителей управлений и отделов НКВД УССР, а также начальников областных УНКВД, занимавших эти посты при В. А. Балицком в 1936–1937 гг., картина похожая: евреи – 21 человек (63,64 %), украинцы – 4 (12,12 %), русские – 4 (12,12 %), латыши – 3 (9,09 %), белорусы – 1 (3,03 %) [833].

Как видим, среди лиц, получивших спецзвание, не было А. О. Броневого – одного из виднейших украинских чекистов. На допросе в 1937 г. Н. С. Бачинский скажет: «Броневой что хотел, то и делал: разъезжал по Украине, часто устраивал себе отпуск и т. д., но все это ему сходило с рук, т. к. он являлся старейшим соратником Балицкого. Провалившись на одном оперативном деле, Броневой был уволен из органов НКВД»[834]. Что же это было за дело?

Весной 1935 г. сотрудниками Транспортного отдела УГБ УНКВД по Харьковской области была арестована группа железнодорожников во главе с начальником паровозного депо «Октябрь» М. П. Богдановым. Во время следствия все они сознались в «преступной халатности» и дело, получившее агентурное название «Промывка», передали в прокуратуру. Но начальник экономического отделения ТО УГБ НКВД УССР А. И. Кардаш обратил внимание на то, что «большинство обвиняемых в прошлом белые и троцкисты, неоднократно исключавшиеся из партии», и усмотрел в этом попытку врагов «прикрыть» свою вредительскую работу халатностью. Он сумел убедить руководство наркомата забрать дело из прокуратуры и продолжить следствие. Во время новых допросов некоторые обвиняемые признались не только в сознательном вредительстве, но и в существовании на транспорте с 1927 г. организованной группы троцкистов, проводивших контрреволюционную деятельность. Кардаш, повышенный до помощника начальника ТО УГБ НКВД УССР, со всей серьезностью отнесся к этому делу и заявил руководству, что «это первое дело, по которому с исключительной ясностью установлен переход врагов-троцкистов от антисоветской и контрреволюционной агитации к прямым диверсионным, вредительским и террористическим актам»[835], неоднократно выезжал в Харьков и принимал активное участие в следствии.

По окончании следствия В. А. Балицкий поручил С. С. Мазо лично ознакомиться с делом и сделать свои выводы. Начальник ЭКО УГБ НКВД УССР внимательно изучил дело и дал высокую оценку работе следователей. После этого было решено организовать в Харькове открытый показательный процесс с участием Генерального прокурора СССР А. Я. Вышинского. Организация очередного спектакля требовала от чекистов тщательной подготовки обвиняемых. Для согласования деталей будущего процесса в ТО ГУГБ НКВД СССР в Москву выехал начальник Транспортного отдела УГБ НКВД УССР А. О. Броневой. В УНКВД по Харьковской области продолжались бесконечные совещания под руководством К. М. Карлсона по подготовке процесса.

После одного из таких совещаний, длившихся до утра 18 ноября 1935 г., А. И. Кардаш написал А. О. Броневому в Москву откровенное письмо с описанием оперативных мероприятий. По сути, Кардаш описывал, какими именно методами чекисты достигали успеха в работе с арестованными. И все было бы хорошо, если бы Броневой в Москве по ошибке не передал письмо Генеральному прокурору СССР.