[973]. Проверку Я. В. Письменного, по указанию В. А. Балицкого, проведет Н. Л. Рубинштейн в «нужном ключе»[974].
Вскоре по инициативе Н. Ф. Гикало была проведена проверка деятельности УРКМ Управления НКВД Харьковской области, выявившая ряд злоупотреблений его начальника – майора милиции Л. М. Берковича. Дело дошло до Политбюро ЦК КП(б)У, которое 23 апреля 1937 г. опросом приняло постановление: «Поручить комиссии в составе тт. Косиора, Балицкого и Гикало рассмотреть материалы по делу т. Берковича и свои выводы подать Политбюро»[975]. Кроме того, в НКВД УССР из Одессы поступили материалы о троцкистском прошлом Л. М. Берковича. Разбираться с этим вопросом поручили К. М. Карлсону. В конечном итоге майора милиции отстранили от должности и отправили работать заместителем начальника милиции в Горький.
Действия первого секретаря Харьковского обкома КП(б)У, который демонстративно действовал через голову Балицкого, вызывали у последнего возмущение. Нарком считал, что Гикало должен был предварительно переговорить с ним, а не требовать присылки людей из Москвы. Он расценил это как «поход Гикало против НКВД УССР и против себя персонально», высказал предположение, что тот «правый» и нуждается в тщательной проверке. Н. Л. Рубинштейн выехал в Одессу проверять слухи о том, что родной брат Гикало был расстрелян местной ЧК. Начальник Управления НКВД по Киевской области Н. Д. Шаров, длительное время работавший в Минске, стал «вспоминать» подозрительные поступки прежнего первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии. Однако вопреки всем попыткам чекистов никакого компромата, не нашли [976]. Тогда Н. С. Бачинский предложил Балицкому назначить начальником УРКМ УНКВД Харьковской области начальника 7-го (иностранного) отдела УГБ НКВД Белорусской ССР капитана государственной безопасности Д. М. Давыдова-Малышкевича. Последний много лет работал в ГПУ УССР и мог быть использован как против Н. Ф. Гикало, так и против И. М. Леплевского[977].
Кроме того, Балицкий попытался поссорить первого секретаря Харьковского обкома КП(б)У с А. П. Любченко, который позже свидетельствовал: «Балицкий, очевидно, желая поссорить меня с тов. Гикало, или мобилизовать меня против Гикало, по приезде меня из Харькова говорит мне: «А знаешь, почему Гикало не встретил тебя? Потому, что он считает тебя никчемным человеком»[978]. Приехав в Харьков на партийную конференцию, председатель СНК УССР пересказал эти слова вождю местных коммунистов.
Тем временем дело Сухова приобрело существенный резонанс. 1 апреля 1937 г. Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело на своем заседании «Вопросы НКВД Украинской СССР». Было принято постановление: «1. Согласиться с предложением НКВД СССР о мерах наказания работников Харьковского областного аппарата НКВД: т. т. Говлича М., Каминского, Ширина и Лисицкого, принимавших участие в травле и неправильном обвинении т. Сухова.
2. Назначить первым заместителем Наркомвнудела УССР т. Иванова, освободив его от работы начальника УНКВД Донецкой области.
3. Освободить от должности заместителя Наркомвнудела УССР т. Кацнельсона, отозвав его в распоряжение НКВД СССР.
Использовать т. Кацнельсона по хозяйственной работе в НКВД.
4. Назначить на пост начальника УНКВД Донецкой области т. Соколинского.
5. Утвердить приказ НКВД СССР о перемещении т. Рахлиса с работы начальника СПО НКВД УССР и назначить вместо него т. Абугова»[979].
Соответствующий приказ НКВД СССР № 248 по делу Сухова появился лишь 21 июня 1937 г. На харьковских чекистов был наложен арест на 20–30 суток, а всем сотрудникам НКВД СССР объяснили, за что такой заслуженный чекист, как Зиновий Кацнельсон, был снят с оперативной работы: «за присылку народному комиссару внутренних дел СССР справки по делу Сухова сугубо формальной, без проведения проверки существа дела, что свидетельствует о формально-бюрократическом отношение к оперативной работе» [980]. 29 апреля 1937 г. З. Б. Кацнельсона назначили заместителем начальника ГУЛАГ НКВД СССР, начальником Управления Дмитровского лагеря НКВД СССР и заместителем начальника строительства канала Волга-Москва. И тут надо вспомнить одну историю, спустя почти 20 лет сделавшую Кацнельсона и Балицкого одними из самых известных сотрудников НКВД на Западе.
26 апреля 1956 г. американский журнал «Лайф» напечатал статью А. Орлова «Сенсационная тайна проклятия Сталина», в которой приводились новые материалы о так называемой “антисоветской военной троцкистской организации в Красной армии”. Под фамилией «Орлов» скрывался бывший резидент иностранного отдела ГУГБ НКВД СССР в Испании майор госбезопасности Лев Лазаревич Фельдбин (Никольский), сбежавший в июле 1938 г. на Запад. Ссылаясь на своего кузена З. Б. Кацнельсона, чекист поведал миру про то, что в 1936 г. И. В. Сталин приказал Г. Г. Ягоде найти сведения о сотрудничестве видных большевиков с царской охранкой. По поручению наркома помощник начальника Секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР майор госбезопасности И. В. Штейн стал изучать архивы царской охранки и в папке заместителя начальника департамента полиции С. Е. Виссарионова нашел документ, свидетельствующий о сотрудничестве с охранкой видного большевика. И. В. Сталина.
Орлов пишет: «Несколько мучительных дней Штейн прятал папку Виссарионова в своем кабинете. Наконец решение было принято. Он забрал папку и полетел в Киев, чтобы показать ее своему бывшему начальнику по НКВД, который был к тому же его лучшим другом. Это был В. Балицкий, очень влиятельный член ЦК Коммунистической партии Советского Союза. Балицкий также руководил НКВД Украины. Мой двоюродный брат Кацнельсон был близким другом Балицкого с первых лет революции, а теперь и его заместителем. Когда Балицкий изучил обжигающую руки папку, то был потрясен не менее Штейна. Он позвал к себе Зиновия. Они детальнейшим образом исследовали каждый документ в подшивке. Не оставалось и тени сомнения: Иосиф Сталин долгое время был агентом царской тайной полиции и действовал в этом качестве до середины 1913 года»[981].
В. А. Балицкий ознакомил с документом С. В. Косиора и И. Э. Якира. Командующий войсками КВО в свою очередь показал эти документы заместителю наркома обороны СССР маршалу Советского Союза М. Н. Тухачевскому и начальнику политуправления РККА армейского комиссара 1-го ранга Я. Б. Гамарнику. Военные решили арестовать генсека-провокатора и начали подготовку переворота. На 15–16 февраля 1937 г. – день, когда З. Б. Кацнельсон в Париже рассказал Л. Л. Фельдбину (Никольскому) «страшную тайну», заговорщики якобы пребывали в состоянии «сбора сил». Вскоре связь между братьями-чекистами прервалась, о раскрытии в Советском Союзе «заговора военных» Л. Л. Фельдбин (Никольский) узнал из сообщения советского радио, когда ехал в автомобиле в Барселоне [982].
С момента публикации прошло много времени. В 1991 г. в Москве был издан русский перевод книги А. Орлова «Тайная история сталинских преступлений», появилось немало публикаций посвященных самому сбежавшему чекисту[983], но серьезный исторический анализ его произведений не проведен и поныне. Это дает возможность некоторым историкам и журналистам будоражить публику версией о сотрудничестве И. В. Сталина с охранкой, а также твердить о реальности заговора крупных советских военачальников в целях свержения тирана[984].
Естественно, что в исследовании, посвященном В. А. Балицкому, мы не можем хотя бы кратко не коснуться этой версии, какой бы фантастической она ни казалась. Относительно проблемы сотрудничества И. В. Сталина с охранкой заметим, что полицейские архивы чекисты тщательно прорабатывали еще в 1920-х гг. Так, например, в наградном листе начальника Секретного отдела ГПУ УССР В. М. Горожанина В. А. Балицкий отмечал, что тот «в 1924–1927 гг. провел большую работу по разработке архивов бывшего департамента полиции, благодаря чему был раскрыт ряд провокаторов»[985]. И это было проделано по всему бывшему СССР. Поэтому утверждение о том, что такая работа началась лишь в 1936 г., не выдерживает никакой критики.
Проанализировав жизненный путь ключевого фигуранта версии Исаака Вульфовича Штейна (1904–1936)[986], мы увидим, что с Всеволодом Балицким он никогда не пересекался! Следовательно, ни о какой дружбе между ними речь идти не может. Под большим вопросом и факт их личного знакомства. Штейн застрелился 28 октября 1936 г. Приказ по НКВД СССР № 1070 о его исключении из списков личного состава датирован 5 ноября 1936 г. Приказы по личному составу рассылались во все республиканские и областные НКВД, то есть не знать о смерти своего «соучастника по заговору» З. Б. Кацнельсон не мог. Тем более что это самоубийство наверняка имело резонанс в чекистской среде. Почему же тогда замнаркома НКВД УССР не рассказал об этом своему кузену в Париже 15–16 февраля 1937 г.? Есть лишь один ответ на этот вопрос: потому что в это время во Франции он не был, а плодотворно трудился в НКВД УССР. Никаких подтверждений о пребывании З. Б. Кацнельсона во французской столице мы не нашли.
31 марта 1937 г. новым начальником 4-го отдела УГБ НКВД УССР стал старший майор государственной безопасности Ошер Иосифович Абугов – бывший начальник Управления НКВД по Кировской области, начинавший свою карьеру в Украине. Снятие с должности майора государственной безопасности П. М. Рахлиса стало неожиданным для сотрудников отдела, которым объяснили, что случилось это из-за ошибок их прежнего начальника в 1923 г. Сам Рахлис ужасно волновался, был на приеме у наркома, тот его подбодрил, пообещал найти для него в Москве хорошую работу. «Я не знаю, зачем ему нужно переводить меня из Украины»