По официальной версии, он был расстрелян именно 27 ноября 1937 г.[1221]
В этот день вместе с В. А. Балицким казнили целую группу бывших членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных на 17 съезде ВКП(б), – второй секретарь Калинского обкома ВКП(б) А. С. Калыгина, нарком коммунального хозяйства Н. П. Комаров, председатель Всесоюзного совета по делам коммунального хозяйства СССР Н. А. Кубяк, нарком легкой промышленности СССР И. С. Любимов, первый секретарь Ивановского обкома ВКП(б) И. П. Носов, председатель СНК СССР Д. Е. Сулимов[1222]. Из 95 членов ЦК ВКП(б), избранных на XVII съезде ВКП(б) и погибших в 1937–1940 гг., так и не были реабилитированы трое: В. А. Балицкий, Н. И. Ежов и Г. Г. Ягода. Из 20 лиц, которым постановлением ЦИК и Совнаркома СССР в 19351936 гг. были присвоены высшие звания комиссаров государственной безопасности 1-го и 2-го рангов, ежовско-бериевскую «чистку» переживет лишь один – С. А. Гоглидзе: его расстреляют 23 декабря 1953 г. вместе с Л. П. Берией.
13 июля 1937 г. Политбюро ЦК КП(б)У утвердило постановление Киевского обкома КП(б)У о снятии со стадиона «Динамо» имени Балицкого и присвоении ему имени Н. И. Ежова[1223]. А еще через одиннадцать дней «удовлетворили просьбу» парторганизации Киевской школы повышения квалификации начсостава рабоче-крестьянской милиции о снятии с этой школы имени Балицкого[1224], которое она носила с 7 января 1929 г.
28 июля 1937 г. были упразднены постановления Президиума ЦИК УССР: от 2 февраля 1936 г. о переименовании села Ладан Прилукского района Черниговской области в село Балицкое (в 19281938 гг. здесь в помещениях бывшего Ладанского Покровского монастыря действовала Ладанская трудовая коммуна для беспризорных детей и малолетних правонарушителей); от 13 декабря 1936 г. о присвоении имени Балицкого киевской школе № 51; от 10 января 1936 г. о присвоении имени Балицкого конному заводу № 62 (ныне Дибровский конный завод № 62 в селе Петровцы Миргородского района Полтавской области)[1225].
В июне 1938 г. Н. С. Хрущев (сменивший С. В. Косиора в январе того же года на посту первого секретаря ЦК КП(б)У) в отчетном докладе несколько раз упоминал имя Всеволода Балицкого, утверждая, что тот вместе с Ионой Якиром, Афанасием Любченко и Владимиром Затонским якобы собирался свергнуть коммунистическую власть с помощью польского правительства. Любченко вроде бы должен был обратиться с просьбой к Балицкому «поработать», чтобы украинцы подчинились полякам. Хрущев восклицал: «А что значит поработать Балицкому? Это значит залить кровью Украину, это значит вырезать больше половины населения Украины. Враги готовили кровавую баню против украинского народа»[1226].
4 сентября 1938 г. Политбюро ЦК КП(б)У по представлению Главлита рассмотрело список литературы, авторами которой являются «враги народа». Среди других к изъятию были утверждены произведения Всеволода Балицкого: «Выше большевистскую бдительность и непримиримость в борьбе с классовым врагом. Речь на XII сьезде КП(б)», «Большевистская внимательность на каждом участке», «На страже красных рубежей». В письме Главлита подчеркивалось: «Все другие произведения указанного автора также вредные, устаревшие, поэтому просим подтвердить это изъятие»[1227].
Так стиралась память о некогда могущественном шефе НКВД УССР. Ну а вокруг факта его гибели начали возникать разного рода легенды и версии. Многим казалось, что он не мог быть просто расстрелян, а должен был погибнуть как-то необычно, что должно было свершиться некое «правосудие» над ним за содеянное.
В опубликованных воспоминаниях бывшего узника ГУЛАГа П. Василевского описывается его встреча в феврале 1950 г. в следственном изоляторе с неким Алексеем Михайловичем Киселевым. Он представился «бывшим управляющим делами СНК УССР» и поведал о том, что в 1939 г. «на берегу реки Печоры в Коми АССР, именно там, где тогда была известная печорская переправа и перевалочная база грузов дальше на Север», его окликнул какой-то заключенный. Киселев его не признал, пока тот не назвался. Всеволодом Аполлоновичем Балицким. «На переправе Балицкий работал обычным работягой, был полностью изможден физически, душевно, морально. До своего ареста Киселев очень часто с ним сталкивался по службе в Правительстве УССР, а со временем Балицкий посадил его… И вот судьба свела “коллег” вместе. Как выяснилось, Сталин Балицкому за какие-то личные заслуги во время гражданской войны сделал большую «услугу»: приказал изменить расстрел на 20 лет тогдашних лагерей, что в жестокие времена приравнивалось к смерти, только медленной. Балицкий понимал прекрасно весь ужас своего положения, всю безысходность в дальнейшем для таких, как он. Киселев с присущий ему добротой пожалел тогда бывшего палача и начал брать Балицкого каждый день в конторку дневным дневальным, немного его откармливая, чем мог. Так длилось несколько дней, пока на них кто-то не “стукнул”, и бывшего наркома забрали прочь.
Балицкий, находясь те несколько дней один на один с Киселевым, буквально “исповедовался” в своих многих проступках – преступлениях, в том числе не забыл и о голоде 1932–1933 гг.
Как говорил мне Киселев, Балицкий понимал свою обреченность, наверное, поэтому решил хотя так снять с души какую-то частицу морального бремени. Так-вот… численность 2 420 100 жертв (во время голода 1932–1933 гг. в Украине. – Прим. авт.) – имеет своим источником “исповеди” Балицкого…
По словам Киселева, Балицкий вынужден был сам себе набросить петлю на шею перед своими бывшими жертвами – харьковскими чекистами, которых он в свое время посадил и пытал. Они его узнали в Кожве над Печорой и там состоялся тот “суд чести”. В те года подобные “суды” случались довольно часто, а начальству списать такую “жертву” было легче, чем шапку зека»[1228].
Эта версия вызывает очень большие сомнения хотя бы потому, что нам не удалось идентифицировать личность А. М. Киселева, по крайней мере среди управляющих делами Совнаркома УССР человек с такой фамилией не значится. Да и никаких «харьковских чекистов» В. А. Балицкий не репрессировал. Воспоминания П. Василевского можно бы было вообще не упоминать, если бы…
В 1956 г. П. А. Зимин, который с 13 июля 1937 г. по 22 декабря 1938 г. был начальником Лефортовской тюрьмы ГУГБ НКВД СССР, на допросе в КГБ СССР засвидетельствовал: «Ягода был осужден на открытом процессе к расстрелу, но на протяжении 1,5 лет после этого он содержался в Лефортовской тюрьме под номером 102. Что с ним стало после моего ареста, я не знаю»[1229]. Как справедливо заметил А. И. Ваксберг, эти очень важные свидетельства нуждаются в тщательной проверке, хотя бы потому, что П. А. Зимин был арестован раньше, чем прошло полтора года после осуждения Ягоды на смерть. Конечно, он мог ошибиться в сроках, ведь прошло почти двадцать лет, большинство из которых он провел в лагерях. Но отбрасывать эти свидетельства очевидца не стоит[1230], надо помнить и о словах Василевского.
Основная группа «участников заговора» в НКВД УССР была приговорена к расстрелу в Киеве уже 7 сентября 1937 г.: Аузен А. Я. -начальник уголовного розыска УРКМ НКВД УССР, майор милиции; Берман А. М. – заместитель начальника АХУ НКВД УССР, капитан госбезопасности; Бордон Г. Н. – оперуполномоченный 3-го отдела УГБ НКВД УССР; Гафанович Я. Э. – начальник аэроклуба «Динамо»; Грушевский Н. Д. – помощник начальника Старобельского окротдела НКВД, лейтенант госбезопасности; Джавахов М. Г. – начальник Запорожского горотдела НКВД, капитан госбезопасности; Кулеша Н. И. – начальник оперативного отдела УПВО НКВД УССР полковник; Купчик И. Ю. – начальник 5-го отдела УГБ НКВД УССР и ОО ГУГБ НКВД КВО, майор госбезопасности; Ольшанский С. А. -начальник 2-го отдела УГБ УНКВД по Харьковской области, старший лейтенант госбезопасности; Орелович С. Л. – директор Киевской кинофабрики; Письменный Я. В. – начальник 6-го отдела УГБ НКВД УССР, майор госбезопасности; Пустовойтов С. А. – начальник отделения 4-го отдела УГБ НКВД УССР, старший лейтенант госбезопасности; Розанов А. Б. – начальник Управления НКВД по Воронежской области, старший майор госбезопасности; Рубинштейн Н. Л. – особоуполномоченный НКВД УССР, капитан госбезопасности; Селиванов П. М. – начальник УРКМ Управления НКВД по Одесской области, старший майор милиции; Семенов П. В. – заместитель начальника УПВО НКВД УССР, комбриг; Словинский Л. Г. – начальник финотдела НКВД УССР, интендант 1-го ранга; Соколов-Шостак П. Г. – начальник Управления НКВД по Черниговской области, майор госбезопасности; Сороцкий Л. М. – начальник политотдела УПВО НКВД УССР, дивизионный комиссар; Стрижевский Л. И. -заместитель начальника секретариата НКВД УССР, полковой комиссар; Шостак Е. Г. – командир 22-го Волочиского погранотряда НКВД УССР, майор; Шульман Б. И. – инженер, секретный сотрудник НКВД УССР; Энклер К. К. – начальник отделения 2-го отдела УГБ НКВД УССР, младший лейтенант госбезопасности.
Позднее в Москве будут казнены и другие участники «заговора Балицкого»: Александровский М. К. – заместитель начальника Разведывательного управления РККА, старший майор госбезопасности; Бачинский Н. С. – заместитель наркома внутренних дел УССР, директор милиции; Брук С. С. – помощник начальника 4-го отдела УГБ НКВД УССР капитан госбезопасности; Евгеньев А. И. – начальник секретариата УНКВД по ДВК, капитан госбезопасности; Иванов В. Т. – заместитель наркома внутренних дел УССР, комиссар госбезопасности 3-го ранга; Мазуренко А. И. – сотрудник для поручений при начальнике УНКВД по ДВК, лейтенант госбезопасности; Рахлис П. М. – начальник 3-го отдела УГБ НКВД Узбекской ССР, майор госбезопасности; Элькин Е. Д. – начальник УПО НКВД УССР, капитан госбезопасности.