Если говорить о первых руководителях СС, то в период 1930–1932 годов в их число, как правило, попадали люди, которые родились в период между 1890 и 1900 годами. Это было поколение военной молодежи, причем значительная часть руководителей СС были молодыми фронтовиками. В большинстве случаев они пошли на фронт добровольцами, затем продолжили свой боевой пусть в составе фрайкоров. Они не могли вписаться в мирную («гражданскую») жизнь, в которой воспринимались как маргиналы. Список этих людей хорошо известен: Карл Вольф (1900 года рождения), Август Хайсмайер (1897), Курт Веге (1891), Рихард Хильдебрандт (1897), Фриц Вайцель (1904) Фридрих Вильгельм Крюгер (1894), Фридрих Иекельн (1895), Зепп Дитрих (1892), Вернер Лоренц (1891), Курт Виттье (1894), Курт Далюге (1897), Альфред Роденбюхер (1900), Вильгельм Редис (1900). Сразу же бросается в глаза, что Гиммлер предпочитал ставить во главе СС людей, которых мог назвать своими ровесниками.
В конце 1931 года Гиммлеру пришлось привести территориальное деление СС в соответствие со структурой СА. Все абшнитты СС были подчинены двум командованиям групп: «Южная Германия» и «Северная Германия». В качестве их руководителей выступали Фриц Вайцель и Зепп Дитрих. В течение 1932 года появились группы «Восток», «Юго-Восток», «Запад», которые позже были преобразованы в оберабшнитты СС. На низовом же уровне количество новых формирований росло почти постоянно. В январе 1932 года Гиммлер отдал приказ сформировать при СС собственные «летные штурмы», которые должны были быть независимыми от Национал-социалистического летного корпуса. Этим шагом рейхсфюрер СС хотел привлечь в свою организацию энтузиастов авиаспорта и планеризма, которые в то время были весьма популярны в Германии. Когда в апреле 1931 года были запрещены военизированные формирования НСДАП, то в рядах СС находилось 25 тысяч человек. Некоторое время спустя деятельность СС была вновь разрешена, тогда они уже насчитывали 41 тысячу человек. Теперь СС удалось достигнуть предложенного Рёмом коэффициента — эсэсовцы должны были составлять 10 % от общей численности штурмовиков. В те дни СС финансировались наполовину из членских взносов и пожертвований так называемых способствующих членов.
Тем временем Гиммлер решает навести порядок в организации мюнхенского центра СС. 15 июля 1932 года он распоряжается создать управленческий отдел СС, во главе которого ставит бывшего торгового агента Герхарда Шнайдера. В октябре 1932 года он распускает существовавшее с 1930 года Имперское финансовое управление. Его начальника Пауля Магнуса Вайкерта не только лишают должности, но и исключают из СС. В данном случае причина крылась скорее всего не в организационных преобразованиях структуры СС, а в подозрении, что Вайкерт занимался финансовыми махинациями. Гиммлер всегда проявлял нездоровую щепетильность в части того, что касалось денег. Мошенничество и присваивание казенных средств было для него едва ли не «смертным грехом». Именно по этой причине он требовал детального отчета обо всех деньгах. После войны сотрудники проекта «Источник жизни» («Лебенсборн»), который был начат в 1935 году в рамках реализации задумок Гиммлера по формированию «идеального нордического немца», вспоминали, что рейхсфюрер СС требовал отчитываться едва ли не по каждому грамму маргарина, который поступал в дома «Источника жизни». В любом случае после отставки Вайкерта управленческий отдел стал развиваться, со временем превратившись в важную составную часть структуры СС. Однако в 1934 году Шнайдера постигла участь Вайкерта, его лишили должности из-за подозрений в воровстве и утаивании денег. И эти случаи были отнюдь не единичными.
Между тем Гиммлер озадачился тем, что ему надо было привести к некому общему знаменателю быстро растущий руководящий корпус СС. По этой причине с 31 января по 20 февраля 1932 года в Мюнхене были проведены так называемые «учебные курсы рейхсфюрера СС». Во время этих курсов Гиммлер впервые предстал перед подчиненными в черном мундире. Он хотел подчеркнуть, что эсэсовцы должны были дистанцироваться от коричневых рубашек, которые «подобали» штурмовикам. Как и можно было бы предположить, учебные курсы по своему содержанию не отличались особой оригинальностью. Руководителям СС рассказывалось о мировой революции, еврействе, масонстве, расовых проблемах, о христианстве. Многие годы спустя Карл Вольф так описывал события тех дней: «Многие тогда еще ни разу не сталкивались с рейхсфюрером СС лицом к лицу. Суть этого мероприятия заключалась в том, чтобы установить живую связь, чтобы каждый мог убедиться в силе его личности». Однако после войны Вольф предпочел изменить тон своих воспоминаний: «Бледный, в очках — облик Гиммлера поначалу всех разочаровал. В нем не было типично военных и мужественных черт, которые могли бы вызвать доверие слушателей… Когда мы беседовали с ним после чтения докладов, то за холодным блеском круглых очков могли разглядеть теплые и веселые глаза». Впрочем, Карл Вольф не раз менял описание Гиммлера. В зависимости от ситуации (например, во время допросов союзниками) он мог характеризовать его как «холодного», «авторитарно жеманного», «ненадежного», а его «приветливость» была всего лишь «попыткой скрыть эти неблаговидные качества характера». Впрочем, очень многие из современников вспоминают, что Гиммлер действительно был несколько брезглив и предвзят в общении с другими людьми.
Принимая во внимание, что Генрих Гиммлер не выглядел как типичный солдат, становится понятным, почему он хотел компенсировать это впечатление ношением черной униформы. В нем продолжал жить юноша, который переживал по поводу того, что так и не стал офицером. А это выражалось в подчеркнуто «солдатских» манерах. Весной 1929 года Альберт Кребс, один из гамбургских национал-социалистов, провел во время железнодорожной поездки вместе с Генрихом Гиммлером более шести часов. Кребс вспоминал, что Гиммлер произвел на него впечатление человека, который пытался своим поведением компенсировать некие внешние недостатки. «Он вел себя подчеркнуто браво, буквально бахвалился манерами ландскнехта и своим презрением к буржуазной морали, хотя, наверное, хотел посредством этого скрыть свою собственную слабость и неуклюжесть». Кребс подчеркивал, что для него была просто невыносима «глупая и беспредметная болтовня» Гиммлера, которую тот вел почти на протяжении всех шести часов. Речи рейхсфюрера СС были «странной смесью из воинственного хвастовства, мелкобуржуазных разглагольствований и усердного фанатизма сектантского проповедника». Как видим, Гиммлер со временем не избавился от своих юношеских привычек. Как и в студенческие времена, он продолжал позиционировать себя в качестве исключительного человека, чем немало раздражал окружающих.
Между тем наступил 1932 год. НСДАП на выборах в рейхстаг ожидал очередной успех. Однако, несмотря на это, национал-социалисты не вошли в состав правительственного кабинета. После того как была вновь легализована деятельность СА и СС, страну буквально охватила волна беспорядков. Национал-социалисты ожидали, что они захватят власть буквально со дня на день. В Восточной Германии эти акции превратились в форменный террор. Причина этого крылась в том, что многие штурмовики больше не верили в «легальный курс» Гитлера. И у них были для этого свои основания — НСДАП была одной из сильнейших партий, фактически победившая во время выборов в рейхстаг, однако она так и не пришла к власти. В этих условиях стали возрождаться путчистские настроения, характерные для национал-социалистического движения начала 20-х годов. Самые кровавые события происходили в Кенигсберге, где было убито несколько человек, в том числе депутат городского совета от Коммунистической партии. На нескольких видных противников НСДАП были совершены покушения. Постепенно волна террора распространилась по всей Восточной Пруссии, а затем перекинулась на Силезию. Имеются неопровержимые доказательства того, что Генрих Гиммлер был причастен к этим акциям. По крайней мере он соответствующим образом инструктировал командира СС в Восточной Пруссии Вальдемара Ваппенхауса. Этот эсэсовец после прихода к власти национал-социалистов фактически остался не у дел. Именно по этой причине он в 1938 году направил Гиммлеру письмо, в котором напоминал о своих «прошлых заслугах». В частности, он сообщал: «Я, как руководитель штандарта “Восточная Пруссия”, в 1932 году по Вашему приказу участвовал в преследовании главарей коммунистов, что в результате привело к моему аресту». После прихода к власти национал-социалисты любили говорить о «боевом времени», об «эпохе борьбы», но все-таки предпочитали не распространяться о деталях, которые были связаны с террором. Они не хотели производить впечатление политической силы, которая была готова начать в Германии гражданскую войну. Генрих Гиммлер и вовсе предпочитал молчать о своей причастности к вооруженным акциям. Хотя, как видели, для него было какой-то моральной проблемой участие в нелегальных операциях, связанных с насилием. В 20-е годы он состоял во многих военизированных организациях, которые ориентировались на вооруженный захват власти. В 1922 году он одобрял убийство Ратенау, о котором знал явно больше, чем говорил. В 1923 году он принимал участие в «пивном путче». Некоторое время он рассматривал политическую борьбу всего лишь как продолжение мировой войны, и даже готовился к гражданской войне.
В августе 1932 года силам правопорядка удалось взять под свой контроль ситуацию в Восточной Германии. Приблизительно в то же самое время должна была состояться встреча Гинденбурга и Гитлера. В НСДАП надеялись, что фюреру будет предложен пост рейхсканцлера. Тем не менее Гитлера всего лишь пригласили к сотрудничеству с новым правительством. С этого момента политическая организация попала под сильнейшее давление штурмовиков. Те шли на многочисленные жертвы, так как им обещали приход к власти. Однако, как казалось, «легальным путем» прийти к власти национал-социалистам не удавалось. Когда рейхстаг был распущен в очередной раз, НСДАП с трудом могла начать новую избирательную кампанию. Люди устали от бесконечных шествий, а финансовые средства подходили к концу. Разочарование коснулось не только штурмовиков, но и эсэсовцев. Если еще несколько месяцев назад ряды СС стремительно росли, то к осени 1932 года этот процесс почти остановился. В сентябре 1932 года к Гиммлеру стали приходить множественные сообщения, в которых аккуратно сообщалось о зревшем среди эсэсовцев недовольстве. Из Брауншвейга сигнализировали: «Роспуск рейхстага и связанная с этим задержка захвата власти вызвали определенную подавленность… Однако сохраняется вера в нашу победу. Дух — революционный, вера в национал-социалистическую программу непоколебима». Командир группы «Восток» писал: «Настроение моих людей хорошее, нет места для каких-то проявлений депрессии». Принимая во внимание, что нередко об истинном положении вещей писалось между строк, в данном случае надо обратить внимание на следующий пассаж: «Лишь отдельные из людей обеспокоены финансовыми трудностями, но их подавленность вызвана исключительно финансовыми проблемами». В сообщении из группы «Юг» (первоначально «Южная Германия») звучали более честные слова: «Не состоявшийся захват власти вызвал определенное брожение». Из группы «Юго-Восток» (Силезия) рапортовали о хорошем состоянии СС, но опять же с оговорками: «Неустойчивое политическое положение приводит к разладу».