Гимн шпане
Часть первая
Я увидел, как небеса раскололись от ужаса и ад содрогнулся от стенаний.
1
Ей было шестнадцать, девочка — супер, мы встретились на выезде из Вель-де-Роз, с тех пор не расставались, и в тот день, две недели спустя, в номере кабургского «Гранд-отеля», я объявил, что у меня трудности. И уточнил — финансового характера.
Она помолчала, поправила подушку, мне было немного стыдно, такого она никак не ожидала.
— Значит, эта история про смерть папаши и его деньжата просто туфта?
Конечно, еще бы, а что мне оставалось? Рассказать все как есть, что ли?
— Не волнуйся, — успокоил я ее, — с бабками у меня проблем нет, и вряд ли появятся в ближайшее время.
Я и правда так считал. Мы по-тихому смылись из отеля и взяли курс на Париж.
— Вот увидишь, — сказал я в машине, пытаясь поднять ей настроение, — Триумфальная арка — это клево.
Она впервые оказалась за пределами Нормандии, был понедельник, первое января, раннее утро, в пригороде тут и там лежал иней, она была так прекрасна, что я никак не мог поверить, что она моя. Уже в Сен-Клу мы попали в тоннеле в пробку, и она удивилась, как много машин.
— Обычное дело, сейчас утро, — сказал я. — Утром всегда полно машин.
— А-а…
Она глазела по сторонам, но даже ее провинциальность меня умиляла. Я свернул на объездную дорогу, она молчала.
— Класс, да?
Я всегда любил Париж.
— Мммм…
Вид у нее был скептический, мы въехали через ворота Сен-Уан, надо признаться, меня переполняла радость возвращения.
— Стоит немного пожить в Париже, и понимаешь: это лучшее место на свете.
Мы приехали к Северному вокзалу, я жил почти напротив, в комнате над баром «У Мориса». Мы припарковались чуть дальше по улице, и она вышла из машины.
— Если пройти по Лафайет, все время забирая вправо, то скоро упрешься в Восточный вокзал, — решил я разрядить атмосферу.
Но, кажется, она не оценила юмора, не чета хохотушкам, которые ржут, стоит палец показать, и вообще она была не в настроении.
— Подожди здесь, я возьму ключи.
Я пошел в бар, заведение для особого контингента — алкашей. Днем за стойкой работал Саид, по вечерам — его брат.
— Как дела, Саид?
Судя по всему, дела шли неплохо, но мало ли…
— Не жалуюсь. — Он поскреб затылок. — Все путем.
Я посмотрел в окно и увидел, что Мари-Пьер старается заглянуть внутрь. Несмотря на ранний час, завсегдатаи были в сборе.
— Эй, как житуха?
Из глубины зала мне махал один знакомый пьянчужка, некий Анри. Я помахал в ответ.
— Извини, я не один, меня ждет девушка, — сказал я Саиду.
До него наконец дошло, он протянул мне ключи и подмигнул, — как видите, я вращался в изысканном обществе.
Мари-Пьер ждала снаружи. Она была слишком хороша, все мужики так и пялились на нее. Да, такие красотки на дороге не валяются. Мы вошли в дом.
— Фу, как воняет!
Это были ее первые слова с того момента, как мы вылезли из машины.
— Не волнуйся, это от соседки.
— От соседки?
Она зажала носик рукой: на лестнице так несло мочой и нашатырем, что хоть падай.
— Старуха держит кошек, они повсюду гадят, и она пытается бороться с вонью, обрызгивая все вокруг аммиаком.
Мари-Пьер выразительно промолчала, но, если подумать, я же не виноват, что моя соседка держит кошек.
— Прошу.
Однокомнатная квартирка на седьмом этаже давно пустовала, дом собирались сносить, так что я взломал замок и вселился. Это Саид меня надоумил.
— Вот мы и дома, проходи.
В дверном проеме валялась куча картонных коробок, бутылки «Рикара» [2], пакетики арахиса и прочий хлам. Тут же автомагнитолы, видаки…
— Откуда у тебя все это барахло, решил открыть свой собственный «Феликс Потен» [3]?
Я разозлился: не ее ума дело.
— Это связано с моей работой, я торгую разными товарами, я бизнесмен.
Она улыбнулась.
— Ах, бизнесмен…
— Да, представь себе.
Оказавшись в комнате, она быстро успокоилась, наверное, подействовал комфорт; у меня был видеомагнитофон и телевизор с большим экраном, который она немедленно включила.
— Какой здоровенный!
Да за кого она меня принимает, конечно, здоровенный, телевизоры — мой хлеб, я зарабатываю на их продаже.
— А как же, это одна из лучших моделей.
Она устроилась на кровати, в нетерпении теребя пульт, слава богу, теперь я спасен от разборок.
— Я спущусь ненадолго, если захочешь сполоснуться — душ напротив, у лестничной площадки, ключи на притолке.
По телеку шла идиотская передача, в которой предлагают купить всякую туфту по заказу. Кажется, она увлеклась. Конечно, в сравнении с «Гранд-отелем» квартирка здорово проигрывала. Я пошел вниз — поговорить с Саидом.
Витрину булочной через дорогу до сих пор украшали рождественские поленья и фигурки гномов, скоро их сменят домашние пироги [4]. Я был голоден и купил булочку с шоколадом. Не понимаю, почему люди не снимают гирлянды, когда праздник давно позади, по-моему, они нагоняют тоску. Как облезлые елки в мусорных баках.
В баре народу поубавилось; мы с Саидом были, можно сказать, партнерами, провернули вместе немало делишек.
— Ну, как жизнь молодая, ничего?
— Ничего. Катаюсь как сыр в масле.
Он собирал стаканы с барной стойки, и я видел, что его мучает любопытство.
— Кто она?
Как будто и так не ясно.
— Моя девчонка.
Я не собирался вдаваться в подробности.
— A-a…
Он жевал губы, явно недовольный.
— Выкладывай, что тебе не нравится?
Я-то знал, что не дает ему покоя — там в комнате слишком много добра.
— Расслабься, я за нее ручаюсь, ей можно доверять.
Он ничего не ответил, продолжая протирать стаканы скрученной в жгут тряпкой. Мы с Саидом занимались торговыми операциями: скупали краденое у воров и перепродавали магазинам или проверенным людям, когда как.
— Есть отличный план, ты просто не поверишь.
Меня свели с надежным человеком в Гавре, а на поверку все оказалось еще лучше, чем обещали. Он полицейский;
— Представляешь, главный инспектор по проверке доков! Он там — царь и бог, можно хапать целыми контейнерами.
Саид старался сохранить невозмутимость, но я видел, его зацепило.
-Да ну?
Была одна задача: раздобыть первоначальный капитал.
— У него нет надежных клиентов, а он хочет вести дела по-крупному, за пределами Гавра.
— С легавыми предпочитаю не связываться.
Ишь какой недоверчивый.
— Он настоящий профи: навел обо мне справки, просмотрел картотеку и вышел на контакт именно потому, что я чист, ушлый мужик.
Я набрался терпения, наш Саид был не из шустриков, два на два умножал в столбик.
— Он легавый, а я их не люблю.
Но я чувствовал, что он сдается.
— В том-то и прелесть, особенно если наш инспектор будет пропускать партии по пятьсот видаков как по сто. Да еще со всеми положенными документами.
Теперь он возился с посудомоечной машиной. Ну прямо старая кляча на перепутье.
— В общем, я не против, но ведь нужны бабки.
Иногда он меня бесил.
— Что, жаба душит? Так и будешь всю жизнь продавать алкашам «Рикар», выигрывая пятнашку на бутылке?
— Ну, не знаю.
—А как, по-твоему, разбогател Марсель Дассо [5]?
— Кто это?
Да, диалог глухого со слепым, ну, ни хрена он не знает.
— Марсель Дассо! Его вдова — самая богатая наследница Франции, а он был рисковый мужик; даже детям известно: кто не рискует, тот не пьет шампанского.
В бар вошел какой-то человек, я его не знал. Он услышал обрывок разговора.
— Не могу с вами согласиться, — заявил он. Как будто меня сильно волновало его мнение! — Марсель Дассо нажился на национализации.
Во взгляде Саида читался упрек — мало ли что это за тип; ненавижу, когда кто-то вмешивается в разговор, в такие минуты я чувствую себя не в своей тарелке. Лучше не вступать в дискуссию, решил я.
— Ладно, Саид, до скорого, у меня дела.
Возможно, есть девушки, которые любят за так; дурочки, этакие пташки — питаются божьей росой, ничего им не нужно, и плевать им на ваш кошелек, но я таких что-то не встречал. Разве только дурнушек, не имеющих никакого выбора. А перед Мари-Пьер мужики штабелями падали, ей оставалось лишь нагнуться и подобрать. Я доехал до станции «Барбес», надо было пополнить наличность. Под метромостом трое доходяг дрались из-за лохмотьев, которыми погнушались бы и нищие. Чуть дальше, на воровской толкучке, что в конце улицы Гут-д’Ор, раньше день-деньской крутилось не меньше двухсот продавцов-арабов, но теперь началась реконструкция района, и все изменилось. Ничто не вечно под луной: бульдозеров тут теперь больше, чем уцелевших домов, а скоро вообще мало что будет напоминать прежние времена.
В «Белом дрозде» было пусто. Тогда я направился к Муссе.
— Где ты пропадал ? — спросил он. — Что-то давно тебя не видно.
Мусса держал весь район, и я не раз выполнял его заказы.
— Ездил в Нормандию, проветриться. Знаешь, «Гранд-отель» в Кабурге?
Пусть не думает, что я там в кемпинге прозябал. Мы сели у барной стойки; Мусса был гениальный делец, ему принадлежало турагентство, которое монопольно занималось организацией поездок из Франции в Мекку и обратно. Клиентура была специфическая, но дело шло отлично. Еще он владел автосервисом в Плен-Сен-Дени.
— У тебя есть планы на ближайшее время?
В делах он не признавал поблажек, но я ценил его за прямоту.
— Как сказать, — говорю. — Смотря о чем речь.
Мы потягивали кофе, вообще-то я его не люблю, по-моему, просто горечь, но ничего другого заказывать вроде не принято.