[14] в каталоге не значилась.
В самый неподходящий момент в противоположную сторону проехала патрульная машина, начался дождь, мы взяли курс на Париж, а Жан-Марсель грезил наяву, он вообразил себя с юной актрисочкой: ты только представь — девчонка, сошедшая с экрана, ластится к тебе, как кошка, строит глазки, ты для нее — король и бог… из-за дождя у него начался насморк, из носа потекло, он достал из бардачка носовой платок, несмотря на позднее время, на дороге были пробки, ряд машин тянулся, насколько хватало глаз, а я больше не мог слышать его идиотский треп.
— Порядок? — спросил Мусса.
Я был удивлен, что он сам встретил нас в гараже, машин через него шла прорва, если бы каждый раз он лично отслеживал дело от начала до конца, давно бы рехнулся. Все это было странно: щедрая оплата, внимательное отношение… он отвел меня в угол и посмотрел прямо в глаза.
— Тебя никто не видел?
Что он вообразил, что я приведу на хвосте отряд по борьбе с организованной преступностью?
— Никто, — говорю, — все в порядке.
Покусывая губы, он обдумал мои слова, потом сказал с серьезным видом: я хочу тебя кое о чем попросить, никому не проболтайся, это дело должно остаться между нами и больше никого не касается.
Он вынул из кармана конверт и заплатил, сколько обещал. А это что за крендель, ему можно верить? Мусса подозвал Жан-Марселя и сделал вид, будто целится в него из пистолета: тех, кто плохо себя ведет, я из-под земли достану, так и знай, пиф-паф — сымитировал он выстрел в голову, я не понимал, что на него нашло, подумаешь, обычная машина, к чему весь этот спектакль? Он чем-то недоволен, спросил Жан-Марсель, мы привезли ему товар на блюдечке, а он нос воротит? Ну, ладно, бросил я Муссе, мы пошли. Вообще-то я хотел закинуть удочки насчет моего плана с видаками, но почувствовал, что сейчас не время. Паршивые абреки, сказал Жан-Марсель, садясь за руль, вечно они выделываются из-за всякой фигни. Мы вернулись на проселочную дорогу, я отстегнул ему законную долю, четыре штуки, и он высадил меня у Клиньянкура, оттуда ко мне шел прямой поезд.
2
Казалось бы, когда речь идет о солидном куше, стоит кинуть клич — и сбежится толпа серьезных, надежных ребят, но на самом деле ни фига подобного, кстати, это во многом объясняет кризис, безработицу, всякие социальные неурядицы, из-за которых наша экономическая система пребывает на гране развала, а Елисейские Поля скоро превратятся в подобие каирских трущоб. Надо признать: вокруг одни бездельники. А мне всего-то и нужно, не оказаться среди отбросов общества, иметь немного деньжат да напарника с грузовичком — и считайте, я счастливый человек.
— Знаешь, — сказал Саид, которому я поплакался в жилетку, — это дело непростое, тебе подавай вора-трудоголика, а это редкая птица.
Ясный пень.
В результате я обрел напарника по чистой случайности. Мы с Мари-Пьер отправились в короткую поездку по Каре-Мариньи, и я как раз распространялся на тему, что, мол, бабок у здешнего народа должно быть выше крыши, как справа послышался голос.
— Раньше — да, но теперь кубышки вышли из моды, может, на полгода придержат капитальчик, и все, рвутся в бой.
Я повернулся, видно, этот тип подслушал мои рассуждения, потому что продолжал: людям осточертел образ крестьянина-скопидома, их тошнит от безделья. Он сам был отсюда, из Мариньи, заработал хорошие деньги, а теперь хотел «переквалифицироваться». Завязался разговор, слово за слово, и вот мы уже сидели в аптеке за стаканчиком — да, присутствие юной феи явно помогает заводить знакомства.
Итак, у него имелся капитал, он хотел заняться бизнесом, мог раздобыть у соседа грузовичок, так что дело было за малым — не упустить шанс, коли такой подвернется; он выслушал мой план, ни разу не перебив, единственно, я не стал вдаваться в детали насчет своего человека в Гавре и объявил видаки не по пятьсот, а по шестьсот — для полного новичка в коммерций это и так была фантастическая удача. Что он оценил.
— Наварить по штуке на каждом, да, совсем неплохо.
Он допил пиво, все поглядывая на Мари-Пьер, та молчала, за соседним столиком две старухи и молодая девушка ели апельсиновое мороженое.
— Когда мы должны там быть?
Одна из старух собирала вафлей жижу со дна вазочки; к уголкам рта у нее прилипли крошки, глотая, она громко чавкала; не знаю почему, меня вдруг охватила прямо смертная тоска, но тут Жоэль сказал, прекрасно, он готов ехать в начале недели, я встряхнулся и заказал бутылку вина, чтобы сбрызнуть наш союз.
Начало недели я посвятил продумыванию операции, ведь успех любого предприятия зависит от его организации. Я выбрал дорогу, параллельную магистрали — там и риск меньше, и движение свободнее, — и заказал номера в двухзвездочной гостинице рядом с морем.
Размер видаков был десять на шестьдесят на сорок, а объем грузовичка, как я понял, двенадцать кубических метров; я сидел в нашем баре с калькулятором, смотрел на цифры, нацарапанные в конце тетради, и мало помалу утрачивал всякую способность соображать: десять плюс шестьдесят плюс сорок у меня выходило сто десять, эту сумму надо было отнять от двенадцати в кубе, я не мог, пробовал вычитать из метров обычные, не кубические сантиметры, тоже получалась ерунда — и с простыми метрами, и с кубическими, я даже попытался применить систему десятичных дробей, но число, которое выдал калькулятор — ноль с кучей цифр — привело меня в полное замешательство, вот дурак, запутаться в такой простой задаче.
— Это не так уж трудно, — вмешался Саид, — сначала надо прибавить, а потом умножить.
Нежданно-негаданно я оказался в гуще научной конференции дипломированных математиков и специалистов по перевозке грузов: один поинтересовался, большегрузная ли машина, тогда все в порядке, нужно это выяснить, у транспортного контроля свои требования, он меня просто достал; другой решил разобраться в задачке основательно; в конце концов калькулятор полетел на пол, но поскольку я по-прежнему ни хрена не понимал, Саид наклонился под стойку и достал коробку из-под обуви и несколько коробков спичек, чтобы смоделировать ситуацию в миниатюре, мол, практика всегда убедительнее теории, результат был наглядный: в коробку входило сто коробков.
— Видал, — подвел итог мой кореш, — математика — туфта, главное, как оно на деле выходит, а то правительство своими цифрами совсем народ задурило.
Для чистоты эксперимента они с одним антильцем решили приделать к коробке колеса, а Жерар, булочник, стал вырезать у нее по бокам дверцы, я расплатился и направился к телефону-автомату — гаврец ждал моего звонка между восемью и девятью.
— Алло, будьте добры Филиппа, — сказал я.
Судя по характерному шуму, он был в кафе или ресторане, его подозвали, и он взял трубку.
— Да, я слушаю.
— Это Гастон, ваш племянник из Парижа.
Он обрадовался звонку, а сообщение о моем приезде в конце недели привело его в восторг, он был уверен, что для «переезда тети» грузовичок объемом двенадцать в кубе безусловно подойдет, он меня целует и срочно займется приготовлениями.
Ночью накануне отъезда я почти не спал, мы допоздна смотрели телевизор, шел фильм с Бельмондо и Ванелем про Южную Америку, при этом я продолжал заниматься вычислениями, даже с учетом всех расходов я должен был славно заработать. Наконец меня сморил сон, Мари-Пьер прильнула сбоку, я стремился как можно быстрее прорваться на Иль-де-Франс, потом в провинцию, а будильник прозвенел в тот момент, когда Шарль Ванель в тюрьме подавал мне виски.
Жоэль поджидал нас в баре «У Мориса» за чашкой кофе с молоком. Он пожал руку мне и наклонился поцеловать Мари-Пьер — как от тебя приятно пахнет! Увидав, что она с чемоданом, стал подшучивать: ты что, решила вернуться к мамочке? Она улыбнулась. Что ты несешь, здесь всего несколько платьев. Мы собрались уходить, тут меня остановил Саид, он держал в руках пухлый конверт с деньгами, пораскинул, мол, мозгами и решил, что дело стоящее; я покачал головой: поздно, Саид, теперь видаки пойдут минимум по штуке, раньше надо было думать. Уже в дороге мы с Жоэлем снова обсуждали любимую тему: когда позарез надо — эти тру́сы как один поджимают хвост, а как только перспектива проясняется, они тут как тут, налетают словно коршуны. За Версалем по шоссе стелился туман, но к концу дня прогноз обещал прояснение. За рудом был Жоэль, я все больше убеждался, что мы составляем идеальное трио.
Жоэль ужасный балагур, всю дорогу развлекал нас историями про свою семейку, вообще-то жутковатыми, но он так мастерски рассказывал, что мы покатывались со смеху, — остряк, каких мало. Его родители разошлись, но жили в одном доме и, встречаясь на лестнице, не обменивались ни словом. Мать — бывшая воздушная гимнастка, — после неудачного падения сменила трапецию на диван, конечно, это ужасно, еще вчера ты летала под куполом цирка, а сегодня самая обычная тетка, пестрое трико давно не налезает, от яркого прошлого остались лишь пожелтевшие афиши: Долорес Богиня Неба, уникальный номер международного класса; однажды ее показали в передаче «Дорога к звездам», но в то время еще не было видеомагнитофонов, так что она не могла записать, а на телевидении, куда она регулярно обращалась с просьбой сделать ей копию, до нее никому не было дела; так и не получив ответа, она затаила злобу на весь свет; Жоэль не имел права даже разговаривать с отцом, кажется, тот разводил ядовитых змей и пауков, и когда на Рождество отец тайком подарил ему альбом про Африку, а мать прознала об этом, все закончилось плачевно, она наняла каких-то молодчиков избить муженька: позвала его в гости; тот ничего не заподозрил, громилы спрятались за дверью, она включила проигрыватель на полную мощность, чтобы заглушить крики, «Бони Эм», и как только сторона заканчивалась, ставила сначала, а стены в доме были тонкие, наконец, сосед не выдержал и заорал: да поставьте вы другую сторону, — папашу это рассмешило, изо рта кровь, а он ржет как ненормальный, бандиты опешили, и он сумел убежать, спустился к себе и выпустил своих питомцев на лестничную площадку, так что