Но не уничтожать же каждого?
Тем более, добровольно сотрудничающих адептов Крови вне закрытых учреждений и без очень жесткого поводка, сейчас в империи и нет, можно сказать. А «вне воли» добиться от человека отдачи и действительно эффективной работы достаточно сложно.
— Что ж, Елена, — коротко кивнул цесаревич. — Пойдем обсудим условия твоего освобождения.
Девушка скупо улыбнулась.
— Константин Дмитрие… Константин, у меня есть вопрос. Как ЕМУ это удалось?
Долгорукий только хмыкнул, припомнив состоявшийся всего лишь час назад разговор.
— … Таким образом, я вижу три направления перспективного развития Елены Витальевны Кошкиной во благо империи, — продолжал вдохновенно вещать Волконский, сменив слайд презентации.
Проектор послушно мигнул и отобразил новую блок-схему.
Больше всего отпрыск Великого клана в этот момент походил на студента, защищающего свою дипломную работу. В каком-то смысле так оно и было.
— Изучение свойств аспекта, — начал перечислять «докладчик». — В качестве примера могу привести «Кровь Животворящую». Как вам известно, этот эликсир получается при извлечении крови носителем Дара. При этом добровольность и даже искреннее желание поделиться ею имеют решающее значение. Ни одна попытка взять «исходный материал» силой или под воздействием препаратов успехом не увенчалась.
Цесаревич кивнул. Равнодушно. Он, как никто, знал обо всех сложностях этого процесса.
Волконский мысленно заставил себя расслабиться. Не время поддаваться эмоциям! от его «презентацией» зависела жизнь Лены.
Он прибыл с докладом в назначенный срок. Все в тот же кабинет цесаревича. Хозяин помещения долго тянуть не стал, предложив сразу же начинать, если, конечно, «есть что сказать».
У Волконского было. Он готовился всерьез защищать право на жизнь целительницы.
Новая смена слайда.
— Кроме того, мы полагаем, что сможем «производить» эликсир для нужд империи.
Скучающее выражение на лице Константина Дмитриевича никуда не делось. Однако бровь он все-таки приподнял. Левую. Лениво так. Продолжай, мол.
— На основании работ Елены Витальевны мы предлагаем поведенческий комплекс, способный обеспечить… более предсказуемое поведение носителей Аспекта в обществе. И даже при необходимости, социализацию и рекомендации в случае предоставления частичной автономности.
Цесаревич вернул бровь на место.
— Зачем? — негромко спросил он. — К чему нам заниматься социализацией объектов? Основная проблема адептов вовсе не в их… нестабильности. Общественное мнение и сложившийся порядок вещей. Люди не примут «кровавых». А Рода и кланы припомнят, как их сородичей уничтожали за одно подозрение за «сношения с Кровью».
Павел мысленно вздохнул. Носители аспекта действительно «отметились» во время Вторых Темных веков. И в немалой степени поспособствовали появлению этого названия.
С другой стороны, а правда ли собеседник против идеи или просто задает уточняющий вопрос. Недаром говорят, что язык дан политику, чтобы скрывать свои мысли.
— Мы предлагаем…
— Оставь, — равнодушно махнул рукой цесаревич. — Следующий пункт.
Клановец сбился, но взял себя в руки едва ли не раньше, чем в голове пронеслась мысль: «Вот черт!».
— Собственно, изучение аспекта, — переключился он. — Мы знаем о Крови невероятно мало. Большинство адептов попросту не способны к продуктивному сотрудничеству ввиду негативных изменений психики. В лице Кошкиной Елены Витальевны мы имеем талантливого исследователя с Даром синтеза эликсиров, лояльного империи…
— То есть, ты предлагаешь без какого-либо обоснования учредить целый институт? И это после того, как я прямо сказал, что кабинет находит Елену Витальевну неподходящим материалом для работы?
«Железная маска» так и не сползла с лица цесаревича. Он все также продолжал равнодушно взирать на беспокойного опричника.
— Нет, — коротко мотнул головой «докладчик». — Предлагаю начать с научно-исследовательского центра.
Цесаревич вновь поднять брови изволил.
— Час от часу не легче, — заключил самодержец.
— Готов развернуть комплекс класса «Альтир-4» в течение двух месяцев! — вытянулся по стойке смирно Павел. — Запуск первой очереди исследований в течение полугода. Выход на полную мощность — два года!
Цесаревич замер. Только на миг.
— Как аргумент — принимается, — кивнул он. — Продолжай.
— Род Волконских готов обеспечить условия и режим для проведения работ, а также специализированную охрану объекта.
Цесаревич только головой покачал.
— Естественно, под контролем сотрудников ответственных канцелярий и СИБ, — тут же добавил молодой человек.
Цесаревич набрал воздуха в грудь.
— Именно на базе центра мы готовы проводить исследования Крови и ее производных, отрабатывать системы социализации адептов и даже изготавливать мелкие партии. Компания «РитРос» готова к строительству отдельного лабораторного цеха для опытного производства!
Константин Дмитриевич медленно выдохнул. Но уже через секунду у него появился очередной вопрос. И вновь «докладчик» успел первым.
— Общественное мнение можно подготовить, — выпалил клановец, которого очень беспокоила столь равнодушная реакция будущего самодержца. — Таким образом, я собрал список нарративов для изменения общего эмоционального фона в отношении «особых» одаренных. По принципу «окна Овертона» мы покажем, что Кровь способна и на благо. Например, через историю раненного во время ханьской войны солдата, которого спасла «живая вода». Ряд репортажей и статей, показывающих человеческую сторону адептов, может повлиять на эмоциональный отклик аудитории. Кроме того, мы предлагаем сыграть на противопоставлении «наших» одаренных и, например, «свободовцев» с нарративом «Как мы можем победить зло, если ничего о нем не знаем?».
Цесаревич не шелохнулся. Вообще.
«Щелкнул» очередной слайд.
— Информационные атаки мы планируем осуществить через медиа-холдинг Мышкиных.
Константин Дмитриевич только уголком рта дернул. Мол, а то я не знаю, кто именно сейчас там всем заправляет!
— Не уверен в эффективности информационной компании, — наконец бесстрастно констатировал хозяин кабинета.
Волконский чуть «прибил» разыгравшуюся в груди тревогу, так что возразил он ровно и уверенно.
— Особый отдел пятого управления уже дал заключение, оценив возможность положительного отклика в семьдесят три процента.
Очередной «щелчок» вывел документ на экран.
Глаза цесаревича еще чуть-чуть расширились.
— У тебя есть что-то еще? — наконец выдохнул мужчина равнодушно.
— Так есть, — бодро отрапортовал Волконский. — И оно напрямую связано с порученным мне заданием.
На экране возникла туша твари.
— Согласно данным вашей канцелярии и внутреннего надзора СИБ, на территории «Мертвого узла» возможно нахождения «питомника» подобных созданий. Насколько мне известно, их «производство» — результат Темного ритуала Крови. Зачастую потери при столкновении с подобными морфами очень высоки. Мы предлагаем полевое изучение как этих созданий, так и противодействия ритуалом сектантов в общем на базе нашего исследовательского центра. Естественно, в качестве руководителя необходим лояльный специалист, погруженный в тему. Идеальной кандидатурой полагаю Кошкину Елену Витальевну!
— Ну еще бы, — покачал головой младший Долгорукий.
Кабинет погрузился в тишину. Больше аргументов у Волконского не осталось. Он бы с удовольствием прибег к доводу «Ну, пожалуйста!», если бы счел его хоть как-то эффективным.
Цесаревич тем временем дотянулся до кнопки селектора и негромко бросил:
— Стакан воды, пожалуйста.
Девушка-секретарь явилась едва ли не раньше, чем Долгорукий отключился.
— Ему, — коротко скомандовал он.
— Благодарю, — с трудом прохрипел пересохшим горлом Волконский и залпом осушил стакан чистой прохладной воды.
— Еще? — негромко переспросил будущий император.
— Благодарю, не стоит.
В кабинете повисла тишина. Цесаревич равнодушно смотрел на последний кадр презентации — многосоставную блок-схему, в которой сводились все предложения Волконского.
— «Род Волконских готов обеспечить условия и режим для проведения работ», говоришь? — негромко поинтересовался Долгорукий, показывая, что все-таки, несмотря на внешнее равнодушие, кое-что он услышал.
— В моем лице, — тут же быстро добавил Павел.
Все-таки в жизни могло очень многое пойти не так. И отвечать всей «ветвью» было бы неправильно. А вот личное обязательство — уже вполне приемлемая цена. Сколько подобных у тех, кто достиг положения «Глава» — сложно представить.
— Что ж, — негромко заключил цесаревич. — Один год. Через триста шестьдесят пять дней жду результатов. По их изучению будет принято окончательное решение. До того момента, Кошкина Елена Витальевна — твоя ответственность.
Молодой человек кивнул. Молча.
— В таком случае следуй за мной. Секретари подготовят соответствующие бумаги.
— Здесь⁈ — спросил Павел.
Попытался невозмутимо, но получилось так себе. Слишком уж яркие эмоции он испытал в этом помещении в свое время.
— А что тебе не нравится? — поинтересовался сюзерен, очень даже неплохо копируя любимый тон Павла «А чо такова-та⁈». — Стол есть, кресло тоже в наличии. Писать удобно.
Волконский обвел взглядом ДО БОЛИ знакомое ему помещение.
— Ну, как зачем, — невольно вспомнились вкрадчивые слова сгорбленного годами сухого старика, державшего в одной руке ватку, а в другой пузырек с дезинфицирующим средством, подслеповато прищурившегося сквозь старомодные очки. — Молодой человек, стерильность — наше все!
— На кой хер⁈ Ты ж, ****, ее отрезать собрался!
— Не хамите, молодой человек. У нас тут приличное место.
— Ну а мы вот так… Ну-ну, юноша… Такой большой, а уколов боишься!
Павел чуть неловко оглянулся. Современная вариация старой доброй дыбы все также занимала центр комнаты. Конечно, при ярком освещении и без соответствующего антуража она не казалась столь страшной. Но Волконский прекрасно помнил себя на экзотическом ложе.