Соратник остался верен себе до конца. Да, он сообщил, что семья в опасности, но при возможности угрозы интересам учителя, а, значит, и Китая, настаивал на приоритете в адрес Волконского. Жизнь собственных родных он провел по разряду «если успеете».
«Обязательно успеем!» — мысленно пообещал хозяин кабинета. Это меньшее, что он мог сделать для человека, который готов был на все ради интересов и воли своего учителя.
В родном языке старого азиата слово «чэнь» имело несколько значений. В том числе и два вида оружия. Соратник никогда не отличался гибкостью боевой плети для ву-шу. Но вот прямотой и искренностью… В коллекции господина Ии хранился меч-чэнь эпохи Тан — прямой, без единого изгиба, с гравировкой: «Режь правду — лги лезвием». Соратник был его живым воплощением. Даже сейчас, на экране, его спина оставалась прямой, будто клинок, воткнутый в землю посреди бури. Непреклонный в своих принципах. Готовый даже на грани нести смерть врагам учителя. А сегодня и чуть-чуть за ней. Если бы ученик действительно был мечом, то как нельзя более к месту на лезвии пришлась бы гравировка в виде стиха Ли Бо о «верности до последнего вздоха».
Что ж, свой финальный «взмах», как и подобает клинку, он сделал.
Хозяин кабинета вновь бездумно потянулся к селектору. Без особой надежды на успех.
— Да! — раздался раздраженный молодой голос.
Господин Ии замер на долю секунды — это было все, старик мог позволить себе в качестве слабости. Спустя мгновение он уже попытался было ввести опричника в курс дела, как его прервал короткий вскрик «Что за?..», удар и скрежет металла.
Они не успели.
Личный комм издал тревожную трель.
— Мои не успеют, — произнес голос старого врага.
— Не успели, — поправил господин Хань, давая понять, что все уже случилось, но это совершенно не мешало ему отдавать с планшета соответствующие команды.
Пальцы Хули-Цзина сжали селектор так, что белый пластик затрещал, но голос остался ровным, как поверхность озера Тайху в безветрие.
Волк не ответил. Он слушал. Этим двоим вообще не нужны были слова.
— Мои неподалеку, — коротко сообщил хозяин кабинета и дал отбой.
Он сделал все, что мог. Теперь хозяин кабинета мог позволить себе выделить минутку на скорбь по своему лучшему ученику.
Время мести наступит позже. Но обязательно.
Медный привкус крови во рту.
Именно его первым ощутил Павел, открыв глаза. Кажется, он повис на врезавшемся в ребра ремне. Первая же попытка сдвинуться с места привела к вспышке боли в груди, от которой он вновь чуть не отправился в беспамятство.
— Щ-щ-щ… — процедил парень едва слышно.
Губы отказывались издавать членораздельную речь. Попытка позвать Тюфякина отозвалась булькающим звуком в залитом кровью горле. Часть ее горячей волной тут же хлынула через рот.
С противным хлюпаньем Волконский пару раз негромко кашлянул от резкого неприятного запаха.
— Хр-р-р-р-р! — выдал он едва слышно.
Первая же попытка повернуть голову, чтобы оценить состояние недавнего собеседника, окончилась новой вспышкой боли.
По телу прокатилась теплая волна. Стало самую чуточку легче. Наконец-то «врубился» амулет последнего шанса. Теперь Павел мог осторожно надеяться, что до больницы он все же доживет.
Вот только…
Сквозь разбитое стекло парень прекрасно видел несколько пар аккуратно приближающихся штурмовых ботинок. В какой-то миг ему даже показалось, что сквозь звенящий гул в ушах он расслышал треск битого стекла под толстыми рифлеными подошвами. А вот выстрелов клановец не услышал. Зато увидел. Упавшую на асфальт гильзу.
«Сопровождение — все.» — мысленно отметил он. Одна машина. Два человека. Дали бы они чужакам с оружием в руках так вольготно разгуливать возле сюзерена.
Парень попытался поднять правую руку в надежде дотянуться до ножа. Не получилось. Тело вновь отозвалось болью. Левую парень даже «мучать» не стал. Она повисла плетью. Тут и врач не нужен, чтобы понять, что пока конечность полностью бесполезно.
«Сука!» — с каким-то мрачным смешком выплюнул парень очередной сгусток крови. Отчего-то слабо верилось, что все закончится вот так. Глупо. Подвешенный на ремне словно муха в ожидании проголодавшегося паука…
Ботинки приближались. Не спеша. Но уверенно. Кто бы это ни был, свидетелей и полиции они не боялись абсолютно.
Гул в ушах начал стихать. Во всяком случае, клановец хоть и приглушенно, но все же услышал несколько скупых, отдающих чем-то металлическим хлопков.
Нападавшие били с рачительностью бывалых охотников. За двуногой дичью.
Где-то неподалеку взвизгнули стираемые о сухой асфальт покрышки. Хлопки стали интенсивнее.
Не было ни команд, ни криков, ни азартных возгласов. Стрелки работали сосредоточенно и умело.
«Градом» ударил по защитному куполу ливень пуль. Каждое подпадание «стальной осы» в развернутый боевым ритуалом полог обрамлялось короткой вспышкой, от обилия которых глаза Волконского моментально заслезились. Однако с каждой секундой они становились все тусклее и тусклее. Убийцы явно искали предел насыщения защиты. И подобрались к тому совсем близко…
И ничего нельзя было сделать! Клановцу же только и оставалось, что наблюдать за почти танцевальными шагами пытающихся «вскрыть» его защитные системы «злодеев».
В какой-то момент, отлаженный годами совместных тренировок, ритм сбился. Вот одна из подошв словно бы зацепила другую, а еще через миг их обладатель грузно осел, уткнувшись закрытым наполовину скрытым повязкой лицом в разогретый асфальт. Темное кепи рухнуло рядом с его головой. Оружие мертвец их рук так и не выпустил.
«Готовились, твари!» — решил Волконский, оценив компактную «трещотку» с внушительной банкой глушителя.
Две пары ботинок тут же почти балетным па прыснули в сторону, продолжая довольно сдержанно вести огонь. Однако вспышки стихли. Стрелки явно нашли цель «интереснее», чем покореженный авто Волконского.
«Не время!» — рявкнул сам на себя парень, почувствовав, что правая рука хоть чуток, но начала слушаться. Каким-то чудесным образом он таки смог дотянуться до крепления и выстегнуть застежку.
Ни о какой грации и речи не было. Тело ударилось о потолок-ставший-полом с глухим стуком костей о металл. Где-то хрустнуло — то ли обшивка, то ли ребро. Вспышка боли буквально заставила его на несколько секунд ослепнуть и оглохнуть. Однако через какое-то время оказалось, что он все еще жив, а мир вокруг, начал приобретать очертания.
«Сумка!» — билась в голове одна-единственная дикая мысль.
Каким-то чудом парню все же удалось перевернуться на спину и неловко оттолкнуться ногой.
На «подвешенное» ремнем безопасности бездыханное тело Тюфякина Волконский старательно не обращал внимания. Не время. Все его мысли занимал только небольшой рюкзачок… Он полз к нему как к последнему шансу на спасение. Но не от смерти. От позора. Небольшой взрывной артефакт «восемь метров — ничего живого» точно должен был быть там.
На второй план отошли боль, «танцы» убийц, нет-нет да и мелькающие вспышки почти разряженной защиты. Осталась цель. И смысл. Возможно, последний. Но оттого не менее важный.
Еще рывок!
Превозмогая боль, Павел вновь подтащил к себе ногу и, уперев во что-то подошву ботинка, с отчаянием обреченного «подтолкнул» тело вперед. В следующую секунду парень был готов взреветь от ярости. Вот она сумка! Совсем-совсем рядом! Клановец даже смог дотянуться до нее едва слушающейся рукой… Однако почти непреодолимой преградой перед ним встала самая обычная… «молния»! «Дубовые» и скользкие от крови пальцы никак не могли ухватиться за «язычок» бегунка. Но Волконский с упорством смертника все пытался «зацепить» непослушный кусочек металла…
Пальцы скользили по молнии, оставляя кровавые полосы на черной коже. Еще попытка — и ноготь сломался, но металлический язычок, наконец, поддался… Кажется. Совсем чуть-чуть. Но это уже победа. Еще несколько секунд и…
Полыхнуло.
Павел прикрыл глаза, уткнувшись в пол лбом. Однако пальцы все пытались дотянуться до «соломинки».
Над ухом громыхнули несколько отрывистых команд на чужом языке. Чьи-то руки тут же вцепились в парня и довольно жестко вытянули его из салона. Безвольной куклой его протащили несколько метров и уже куда аккуратнее разложили на асфальте.
Волконский тут же попытался дернуться, но сильные руки тут же прижали его к земле.
Кто-то то ли что-то бросил на ханьском, то ли просто коротко выругался на строптивого пациента…
А парня волновало только одно: на ЭТИХ были такие же ботинки, как и на убийцах.
Неподалеку надсадно взревел мощный двигатель, а еще через секунду недовольно взвизгнули тормоза. Хлопнули дверцы. Кто-то явно бросился к ним. Почти ослепший от боли клановец до последнего пытался понять, кто именно спешить к ним, когда на него водопадом обрушились… чьи-то волосы.
Впрочем, через миг он услышал почти родной парфюм — изящное и тонкое сплетение ароматов кофе и цитрусов…
«Катерина!» — только и успел сообразить он, позволяя телу вновь отключиться от столь болезненной реальности.
Глава 12
Глава 12
Сначала был звук.
Пик-пик-пик.
Противное пищание диагноста сердечного ритма шурупом вворачивалось в левое ухо, заставляя сжать зубы. Затем «пришли» негромкие голоса в коридоре, шум кондиционера и даже щебетание каких-то. С улицы. Судя по легкому сквозняку, скользнувшему перышком по щеке, кто-то озаботился открыть окно.
Следом в мозг ворвался резкий запах антисептиков, сдобренной доброй долей горьковатого аромата какой-то лечебной алхимии. Если бы Павел чуть напрягся, то он обязательно вспомнил бы этот специфический дух. Кажется, чем-то подобным его нередко отпаивал после тренировок Бойцов. Однако мозги пока напрочь отказывались работать.
Через несколько секунд сквозь эту «симфонию ароматов» он услышал тонкую нотку, мгновенно успокоившую и, возможно, даже заставившую парня улыбнуться, если бы он не чувствовал себя сгоревшим от скачка напряжения предохранителем.