На контрасте сам Тюфякин сохранял ледяную вежливость.
Лицо Коршунова «поплыло». Подобно таянию свечи с его лица оплывала восковая маска веселости и добродушия, обнажая раздражение и злобу.
— ты все понял, мальчишка?.. — прошипел он, но тут же взял себя в руки. — Как скажешь, Алексей. Я хотел по-хорошему.
В этот раз молодой мужчина даже позволил себе улыбнуться. Почти искренне. Но столь показательно, что и слово «звездобол» произносить было необязательно.
Даже выступивший чуть вперед «пиджак» позволил себе мимолетную презрительную усмешку.
Несколько секунд Геннадий Владимирович боролся с собой. Да, он победил. Но чертов ублюдок стер всю радость от события своим непрошибаемым спокойствием.
— Через три дня состоится собрание акционеров, — глухо произнес он, с ненавистью уставившись на развалившегося в кресле Тюфякина.
Как же Коршунов ненавидел этих ублюдков, вместе с долбанным дедом! Все вокруг считали, что их компания растет только за счет этой проклятой семейки… А как же он⁈ Почему никто не помнит ЕГО заслуг⁈
— Ты перепишешь долю Тюфякина на мое имя, — продолжил сквозь зубы Коршунов. — За это я позволю тебе оставить остальное имущество Семьи.
— Интересно, — все также спокойно кивнул молодой человек.- И что же заставит меня поступить подобным образом?
На лице «гостя» расцвела торжествующая ухмылка.
— За моей спиной гвардейцы Алексеевых, — столь гордо объявил Коршунов, словно сам мог отдавать им приказы. — Глава счел возможным принять мою Семью в клан.
Тюфякин кивнул. Мысленно. Вот и сложился пазл. Последнего кусочка для понимания не хватало. Остальные условия совпали идеально, но «партнеру» требовалась силовая поддержка, чтобы «подвинуть» Юрия Николаевича. И он ее получил.
За скобками остался тот факт, что если Алексей откажется поставить свою подпись, то упомянутое «имущество Семьи» будет уничтожено. Возможно, вместе с кем-то из родичей.
— Ты меня услышал, щенок⁈ — рявкнул Коршунов, чуть сорвавшись от волнения.
— Господа, покиньте мой кабинет, — ровно произнес молодой мужчина.
— Да ты!.. — тут же вызверился «партнер», попытавшись сделать шаг вперед.
Его остановила крепкая рука гвардейца. Он коротко склонил голову, прощаясь с хозяином кабинета, и подтолкнул будущего вассала Алексеевых на выход.
Замыкающий процессию боец даже дверь не забыл закрыть.
С минуту Алексей Тюфякин бездумно пялился им вслед, после чего позволил себе обмякнуть в кресле и уткнуться лбом в собственный стол. В таком положении он провел ровно семь минут, пока его не заставил вздрогнуть «заголосивший» комм.
Без всякой охоты мужчина глянул на экран и… чуть оживился, нажимая иконку ответа.
— Слушаю тебя, сестренка, — негромко произнес он в динамик.
Получилось вполне ровно и естественно. Будто бы ничего и не произошло.
Глава 19
Глава 19
А поутру она проснулась.
В чужой кровати.
— С добрым утром, — негромко пожелала сама себе Инна, рассматривая давно уже нуждающийся в побелке потолок.
Удивительно, но спина при этом давала понять, что более удобного матраса она не видела никогда. Поразительный контраст! Как и все здесь происходящее.
Весь вечер и ночь с ней делали… всякое.
Начали «марафон» Светлана Волконская (!) и ярковолосая красотка по имени Настя. Примерно сразу же после того, как Кошкина помогла ей оправиться от «потрясения».
— Удобно падать в обморок в объятия целительницы, — скаламбурила Инна вслух.
Звук собственного голоса придал бодрости. В конце концов, она жива, здорова и, кажется, очень давно не чувствовала себя лучше! Физически.
Морально… тут можно было поспорить.
Накануне клановый аналитик и канцеляристка буквально вывернули ее наизнанку, с цепкостью профессиональных дознавателей «распотрошив» до донышка. Быстро и четко. Такого с ней даже в допросной камере целая команда следователей сотворить не смогла. Тут же…
Зато можно себя чуть утешить: загадку, как выразилась Юсупова, «оголенной груди» она разгадала. Видимо, душа у «ока императора» была нараспашку, а потому она предпочитала очень легкие, почти прозрачные топики, да. Вот только легкомысленность в одежде никак не сочеталась с ее профессиональной жесткостью.
Ориентацию во времени и пространстве Тюфякина потеряла очень быстро.
— Вот так и лишаются невинности, — отчего-то смущенно рассмеялась девушка, прикрыв лицо руками.
Удивительно, но стыдно за душевный эксгибиционизм было ничуть не меньше, чем если она действительно бы оголилась со всякими непотребствами вроде танцев на столе и прочих непристойностей.
В какой миг накануне появился первый стакан, она сказать не могла. Зато припоминала, что моментально утратила связь с реальностью… чтобы в какую-то секунду вновь мягко, но очень быстро протрезветь. Опять помогла подруженька, да…
«Светочка» и «Настюха»…
— Да что ж такое! — протянула на этом месте Инна, растирая красное от смущения лицо, и негромко простонала. — А-а-а-а-а!
… Куда-то к моменту ее возвращения в реальность исчезли. Зато рядом оказалась Валентина. Эта… культуристка отчего-то ударилась в воспоминания, рассказав пару историй допросов из собственной практики. Уже ко второй волосы на голове Тюфякиной попробовали встать дыбом. Особенно от способов… м-м-м… нестандартного использования древней подрывной машинки или еловой веточки.
— Да, было время, — задумчиво протянула Тишь, делая глоток сока из высокого стакана.
Инна тоже отхлебнула. Щедро. Кое-чего другого, сводя на нет труды Лены по ее возвращении в реальность. Уж очень… интересно рассказывала Валентина. С подробностями. Без всякого наигрыша. Оттого становилось еще страшнее.
— За что же?.. — выдохнула она в какой-то момент.
Ей действительно было непонятно, чем человек мог заслужить подобное.
— Язык длинный, — как ни в чем не бывало, ответила майор. — Это в нашем деле главный грех. Знаешь, случай у нас был…
В этот момент Тюфякина предложила дать подписку о неразглашении. В ответ — взрыв негромкого мелодичного смеха.
— Девочка моя, — с какой-то даже жалостью вздохнула специалист, похоже, дел заплечных. — Ну что за наивность! Все эти подписки, грифы и прочее… Нет, мы такими глупостями не занимаемся. Зачем? В делах серьезных и без всяких формальностей за нарушение правил игры можно выйти однажды из дома… да так никуда и не прийти. А уж если так не терпится где-нибудь расписаться в верности…
Тут валькирия сделала паузу, заставив Инну нервно сглотнуть образовавшийся в горле комок.
— … То можешь кровью!
Удивительно, но в тот момент лицо Валентины никак нельзя было назвать серьезным или пугающим.
— Где? — на всякий случай выдавила из себя Тюфякина.
— Да хоть бы и на простыне Волконского! — откровенно расхохоталась внушительная женщина.
Инна растерянно помотала головой и потянулась за очередным стаканом. Противный вкус этанола уже не чувствовался. Легче не становилось. Но девушка и не пыталась найти на дне посуды ответ. Она пробовала забыть вопрос!
И да, если верить ощущениям, за попытку «скрепить контракт» с Павлом Анатольевичем подобным образом, то огрести всякого интересного от Кошкиной можно сполна. И таки успеть извиниться шанса практически не будет. Как и смысла!
Впрочем, Тюфякина устраивать личную жизнь здесь и не собиралась. Но главную мысль разговора поняла прекрасно: не болтай!
— Да кто ж мне поверит, — закончила с растиранием лица девушка, чувствуя, что ее вновь пробивает на нервный смех.
Если кому рассказать хоть десятую часть того, что она увидела за последние сутки, то трехразовое питание, широкий ассортимент транквилизаторов и дизайнерский ремонт с мягкими стенами ей будут обеспечены. Железно.
— Хотя… — самокритично протянула девушка, поудобнее укутываясь в одеяло. — Вполне возможно, до этого дело еще дойдет!
Невольно отметив про себя, что привычкой говорить с самой собой вслух она до этого не страдала, Инна глубоко вздохнула. Впрочем, через некоторое время она встрепенулась и рывком вздернула край одеяла, уставившись под него.
Через секунду она вновь с облегчением откинулась на подушку. Во всяком случае, одета. Уже хорошо.
— А и ладно, — решила девушка через минуту. — Сходить с ума, так по полной!
С этой мыслью бывшая «узница» решила, что для достойной дочери профессионального военного практически немыслимо, поваляться в постели еще полчаса. Уж больно матрас был хорош!
План провалился.
На общую кухню Тюфякина вышла ближе к немыслимым для нее десяти часам. Вот уже много лет она вставала в шесть утра. Стабильно. Дало знать о себе строгое воспитание деда. Но сегодня организму просто требовалось поблажка.
— Сама виновата.
Вот что она услышала первым делом от устроившейся за столом с планшетом в руках Волконской.
— В чем именно, Светлана Анатольевна, — негромко уточнила девушка.
Вариантов на ум приходило что-то уж очень много. С учетом же того, что память сохранила далеко не все, а фантазия у Инны работала прекрасно, ожидание ответа оказалось не самым приятным.
— Завтрак проспала, — спокойно продолжила Волконская, не отрывая взгляда от планшета.
При этом он не забывал прихлебывать ароматный чай из кружки с надписью «Нас разводят!» и изображением столичных мостов.
— Я…
— Ничего, — отвлеклась клановка от экрана. — Через пару часов будет обед.
— Хорошо… — ответила бывшая «узница», не зная, что еще сказать.
Светлана же подалась вперед и заговорщицки подмигнула:
— У нас сегодня праздник!
Простое, казалось бы, сообщение вновь заставило задуматься.
— И… какой же? — уточнила осторожно «гостья», ожидая всяческого подвоха.
Однако, как оказалось, аналитик (!) блаженно зажмурилась и мечтательно протянула:
— Сы-ы-ы-ырники!..
Тюфякиной вновь понадобилось какое-то время на построение логических связей. Получилось откровенно хреново.