— За информацию. И ровно столько, сколько она стоит. Ну так как, видел его? — Я извлекла из кармана бумажку в пятьдесят марок. Такие ходили на черном рынке.
— Ну видел.
Я положила бумажку на стол и прикрыла рукой.
— Когда?
— В прошлый вторник. Утром.
День он назвал правильно. Я пододвинула банкноту к нему и достала другую.
— Он был один?
Старик облизнул губы.
— Дай сообразить. Нет, не один... он вон там сидел. — Он указал на столик позади нас. — А с ним еще двое парней. Один такой... ну, я его сразу запомнил.
— Какой?
Старик потер большим пальцем указательный — жест, древний, как сама жадность. Я продолжала допытываться:
— Расскажи-ка мне о тех двух мужчинах.
— Молодой-то... ну, твой... он был с этим, как их... ну, чудики такие в балахонах — природа, мол, и все такое прочее. Их еще по ящику все время показывают. Ну, на деревьях летают.
— На деревьях? Тамплиер, что ли? — спросила я в полном изумлении. Что мог тамплиер делать здесь, в баре на Возрождении-В? И если он что-то замышлял против Джонни, почему явился в мантии? Это как если бы убийца пошел на дело в шутовском колпаке.
— Ну да. Тамплиер. В такой коричневой штуке, их еще восточными называют.
— Это был мужчина?
— Говорю же — парень.
— Можешь описать его подробнее?
— Не-а. Тамплиер и все. Высокий такой сукин сын. А рожу я не разобрал.
— А второй?
Старик пожал плечами. Я достала еще одну бумажку.
— Они пришли вместе? Втроем?
— Да не знаю... Хотя нет, погоди-ка. Твой парень и тамплиер вошли первые. Того, второго, еще не было, а тряпку эту я сразу запомнил.
— Опиши мне второго.
Старик махнул роботу и заказал третий стакан. Я достала карточку и расплатилась. Гудя генераторами, официант укатил.
— Как ты, — поразмыслив, сказал старик. — На тебя похож.
— Невысокий такой, крепкий? С Лузуса, что ли?
— Ага, наверно. Я его здесь раньше не встречал.
— Ну, дальше.
— Бритый, — сказал старик. — Только фиговина такая болтается. Ну, как у моей племянницы... на конский хвост похоже.
— Коса? — спросила я.
— Во-во. — Он протянул руку к бумажкам.
— Еще пару вопросов. Они спорили?
— Не-а. Тихо сидели. Тут в это время вообще пусто.
— А когда это было?
— Я ж говорю — с утра. Часов в десять.
Примерно то же время было указано в кредитной карточке.
— А о чем говорили, не слышал?
— Не-а.
— Кто из них говорил больше?
Старик отпил еще глоток и наморщил лоб, пытаясь вспомнить.
— Сперва тамплиер говорил. А этот, твой, отвечал. И удивленный он был какой-то.
— Сильно удивленный?
— Не-а. Похоже, тот парень с тряпкой сказал что-то такое, чего он не ожидал.
— Значит, сперва говорил тамплиер. А кто говорил потом? Тот парень, которого я ищу?
— Не-а. Тот второй, с хвостом. Потом все ушли.
— Все трое?
— Не-а. Твой и тот, с хвостом.
— А тамплиер остался?
— Вроде бы да. Кажись, так. Потом я пошел в сортир, а когда вернулся, его уже не было.
— Куда пошли те двое?
— Да не знаю я, черт тебя задери. Чего мне к ним приглядываться? Я сюда пить хожу, а не шпионить.
Я кивнула. Робот подкатил снова, но я отправила его обратно. Старик хмуро посмотрел ему вслед.
— Значит, они не спорили, когда уходили? Не ругались? Никто никого не прогонял?
— А кого надо было прогнать?
— Моего. Или второго, с хвостом.
— Да не знаю я ни черта! — Он помял деньги в грязных руках, посмотрел на них, потом окинул взглядом бутылки, выставленные на витрине. Осознав, что от меня ему больше ничего не дождаться, он спросил: — Слушай, подруга. А на хрена тебе все это?
— Я ищу своего парня, — сказала я и огляделась. В баре сидело человек двадцать. Большинство, похоже, были завсегдатаями. — А больше их никто не видел? Может, вспомнишь, кто тут тогда сидел?
— Не-а, — ответил он. Я вдруг разглядела, что глаза у старика того же цвета, что и виски в его стакане.
Поднявшись, я положила на стол последнюю бумажку в двадцать марок.
— Спасибо, старина.
— Всегда пожалуйста, сестрица.
И не успела я дойти до двери, как к нему уже подкатил робот.
Я пошла назад, к библиотеке. На оживленной площади, где располагались порталы, я задержалась и постояла там с минуту. Сценарий на данный момент складывался такой: Джонни встретил тамплиера, а может, тамплиер сам подошел к нему в библиотеке или на улице. Дальше они решили пойти в какое-нибудь место, где можно было побеседовать без помех, например в бар. И там тамплиер сказал нечто такое, что очень удивило Джонни. Затем к ним присоединился некто бритый и с косой — возможно, лузианец — и перехватил инициативу. Джонни и Коса ушли вместе. Вскоре после этого Джонни отправляется на ТКЦ, а оттуда — в обществе единственного спутника (возможно, все того же Косы или тамплиера) на Мадхья. Там его пытаются убить. И убивают.
Слишком много пробелов. Слишком много «кто-то». Для целого дня работы маловато.
Я стояла и раздумывала, возвращаться ли мне домой, на Лузус, как вдруг мой комлог просигналил на секретной частоте, которую я сообщила Джонни.
— Госпожа Брон, — голос Джонни звучал хрипло, — приезжайте как можно быстрее. По-моему, они снова попытались меня убить. — Дальше следовал уже знакомый мне адрес в улье Бергсон-Восточный.
Я помчалась к ближайшему порталу.
Дверь в квартиру Джонни была чуть приоткрыта. В коридоре — ни души. Из квартиры не доносилось ни единого звука: полиция была явно не в курсе.
Я вытащила из кармана пальто отцовский пистолет, вставила обойму и одним движением включила лазерный прицел.
Потом пригнувшись и выставив вперед руки, вошла в квартиру. Красная точка заскользила по темной прихожей, задела дешевую гравюру на дальней стене и побежала дальше. Пусто. И в гостиной пусто. И в нише для просмотра голограмм.
Джонни лежал в спальне на полу, опираясь головой о кровать. Простыни были в крови. Он попытался приподняться, но снова упал. Дверь на балкон была открыта; с улицы тянуло сыростью и выхлопными газами.
Осмотрев уборную, небольшой холл и кухню, я вышла на балкон. Вид с него открывался захватывающий. Балкон (узенький карниз с перилами) располагался на высоте около двухсот метров на изогнутой стене Улья, и Главная Траншея просматривалась отсюда километров на десять — двадцать. Вверху взгляд упирался в темную массу ферм и балок — крышу Улья, до которой было метров сто, а внизу сверкали тысячи фонарей, голографических реклам и неоновых вывесок, сливаясь вдали в пульсирующее электрическое зарево.
К стене Улья прилепились сотни подобных балкончиков — и все пустые. Ближайший находился метрах в двадцати. Наличие балкона у риэлтеров считается «повышенной комфортностью» (с Джонни, вероятно, содрали за наружную комнату астрономическую сумму), хотя преимущество это очень сомнительное: воздушный поток, который создают вентиляторы, несет пыль и мусор. К тому же в Улье всегда воняет нефтью и озоном.
Я положила пистолет в карман и вернулась посмотреть, что с Джонни.
Лоб его — от волос и до брови — рассекала неглубокая, но грязная рана. Когда я вернулась из ванной со стерильным тампоном, он уже сидел.
— Что случилось? — спросила я, прикладывая тампон.
— Двое мужчин... подкараулили в спальне... Они заблокировали сигнализацию на балконной двери.
— Вам полагается компенсация, — заметила я. — Что было потом?
— Мы боролись. Они тащили меня к двери. У одного из них был инъектор, но мне удалось его выбить.
— Почему они ушли?
— Я включил внутреннюю сигнализацию.
— Она подключена к системе охраны Улья?
— Нет. Я не хотел, чтобы охранники лезли в это дело.
— Кто вас ударил?
Джонни глуповато улыбнулся.
— Это я сам. Они уже выпустили меня, и тогда я бросился за ними. Споткнулся, упал и ударился о тумбочку.
— Не очень приятное происшествие — причем для обеих сторон, — сказала я, включила лампу и принялась осматривать ковер. В конце концов мне удалось найти инъектор: он закатился под кровать.
Джонни посмотрел на него, как на гадюку.
— Опять СПИД-II? — спросила я.
Он отрицательно покачал головой.
— Я знаю, куда его можно отдать на анализ, — сказала я. — Но похоже, это простой гипнотик. Они хотели, чтобы вы ушли с ними... Убийцы так не действуют.
Джонни снял тампон и скорчил гримасу. Кровь не останавливалась.
— Зачем кому-то похищать кибрида? — пробормотал он.
— Это вы мне говорите? Я уже начинаю думать, что и ваше так называемое убийство было просто неудачной попыткой похищения.
Джонни снова покачал головой.
— А скажите, — спросила я, — ни у кого из нападавших не было косы?
— Не знаю. На них были кепки и осмотические маски.
— Не был ли один из них очень высоким, как тамплиер, или очень сильным, как лузианин?
— Тамплиер? — удивился Джонни. — Первый был среднего роста, а тот, второй... ну, с инъектором... вполне сошел бы за лузианина. Очень сильный...
— Итак, вы сцепились с лузианином голыми руками. Может, у вас какие-нибудь биопроцессоры или силовые импланты?
— Нет у меня никаких имплантов. Я просто взбесился.
Я помогла ему встать.
— Значит, ИскИн может разозлиться?
— Я могу.
— Пойдемте, — сказала я. — Я знаю тут поблизости одну дешевую клинику. А потом вы немного поживете у меня.
— У вас? Почему?
— Время, когда вам нужен был детектив, прошло. Теперь вам нужен телохранитель.
В зональной схеме Улья моя берлога вообще не числилась в качестве жилого помещения. В сущности, это был просто подновленный чердак крупного склада, принадлежавший одному моему другу, которого заели ростовщики. На старости лет он надумал эмигрировать в какую-то колонию на Окраине, и я буквально даром получила отличный угол всего в километре от моей конторы. Район, конечно, малость подкачал, да и шум, доносившийся с погрузочных платформ, временами мешал разговаривать, зато помещение — раз в десять больше обычной квартиры, так что все свое оборудование я смогла разместить прямо на дому.