— Иными словами, Эрик, вы были правы… У Лидии в клетке сидел ребенок, которого она считала своим.
— Да, — беззвучно ответил Эрик.
— Она убила его, когда поняла, чтó она рассказала под гипнозом и какие будут последствия.
— Если честно, я думал, что ошибался, смирился с этой мыслью, — глухо сказал Эрик и посмотрел на припорошенную снегом посадочную полосу.
— Поэтому и покончили с гипнозом? — спросил Йона.
— Да.
— Вы уверились, что совершили ошибку, и обещали никогда никого не гипнотизировать.
Симоне дрожащей рукой провела по лбу и тихо произнесла:
— Лидия увидела тебя, когда ты нарушил обещание. Она увидела Беньямина.
— Нет. Она должна была преследовать нас все время, — прошептал Эрик.
— Лидию выпустили из клиники Уллерокер два месяца назад, — сказал Йона. — Она подкрадывалась к Беньямину постепенно — может быть, ее сдерживало ваше обещание покончить с гипнозом.
Комиссар подумал: Лидия считала Юакима Самуэльссона виновным в аборте, после которого она осталась бесплодной, и поэтому похитила его сына Юхана. А через несколько лет обвинила погрузившего ее в гипноз Эрика в том, что ей пришлось убить Юхана. Поэтому когда Эрик устроил сеанс гипноза, она похитила Беньямина.
Лицо у Эрика было мрачно-серьезное, тяжелое и замкнутое. Он открыл было рот, чтобы объяснить, что он, нарушив обещание, возможно, спас Эвелин, но передумал: к ним вышел помощник полицейского.
— Нам пора, — коротко сказал он. — Самолет взлетает через десять минут.
— Вы говорили с полицией Доротеи? — спросил Йона.
— Они не могут связаться с патрулем, который поехал в тот дом, — ответил полицейский.
— Почему?
— Не знаю. Сказали — с ними пытаются связаться уже пятьдесят минут.
— Черт, — выругался Йона, — туда надо посылать подкрепление.
— Я так и сказал, но они хотели подождать.
Когда они шли к самолету, который должен был унести их на юг Лапландии, Эрик вдруг ощутил странное мимолетное облегчение: все это время он был прав.
Эрик поднял лицо к снегопаду. Мело, снег завихрялся, густой, но легкий. Симоне обернулась и взяла мужа за руку.
Глава 51
Четверг, семнадцатое декабря
Беньямин лежал на полу, слушая липкое поскрипывание гнутых полозьев кресла-качалки на блестящем пластиковом коврике. Страшно болели суставы. Кресло медленно качалось взад-вперед. Оно скрипело, и ветер дул над жестяной крышей. Вдруг тяжело-металлически заныли пружины входной двери. В коридоре послышались тяжелые шаги. Кто-то оббивал снег с сапог. Беньямин поднял голову, пытаясь рассмотреть, кто входит в комнату, но ошейник с поводком потянул его назад.
— Лежать, — проворчала Лидия.
Беньямин опустил голову, снова чувствуя, как длинные острые ворсинки мохнатого коврика колют щеку, как в нос лезет сухой запах пыли.
— Через три дня — четвертый Адвент, — сказал Юсси. — Хорошо бы испечь печенье.
— Воскресенья даны для покаяния и ни для чего больше, — ответила Лидия, продолжая раскачиваться.
Марек чему-то усмехнулся, но тут же затих.
— Ну смейся, — сказала Лидия.
— Да это так, пустяки.
— Я хочу, чтобы моя семья радовалась, — сдавленным голосом произнесла Лидия.
— Мы и радуемся, — ответил Марек.
На полу было холодно, холодом тянуло вдоль стен, между проводами за телевизором перекатывались клочья пыли. На Беньямине была все та же пижама. Он вспомнил, как его привезли в «вороний замок» Юсси. На земле уже лежал снег, и снег шел после этого, растаял, потом снова подморозило. Марек провел его через автопарк перед домом, мимо старых заснеженных автобусов и автомобильных остовов. Снег обжигал босые ноги Беньямина. Он шел между огромными заснеженными машинами, словно по рву с водой. В доме горел свет. Юсси вышел на крыльцо; на плече у него висело ружье, с какими охотятся на лосей, но, едва он увидел Лидию, из него словно вытекла вся сила. Юсси не ждал ее, не был рад ее приходу — но не мог сопротивляться. Он подчинился ее воле, смирился, как смиряется домашняя скотина. Юсси только покачал головой, когда Марек забрал у него ружье. Потом послышались шаги, и показалась Аннбритт. Юсси промямлил: это моя подружка, отпустите ее. Увидев на шее Беньямина ошейник, Аннбритт побелела, хотела броситься назад и запереть дверь. Марек опередил ее, сунув ствол ружья в незакрывшуюся дверь, и с усмешкой спросил, можно ли им войти.
— Может, обсудим, что приготовить на Рождество? — неуверенно предложила Аннбритт.
— Самое главное — селедка и зельц, — заявил Юсси.
Лидия раздраженно вздохнула. Беньямин посмотрел на потолок, на золотой вентилятор с четырьмя золотыми лампочками. Тени от неработающих лопастей казались серым цветком на белых плитах потолка.
— Мальчику, наверное, можно дать тефтелей, — сказал Юсси.
— Посмотрим, — ответила Лидия.
Марек плюнул в цветочный горшок и посмотрел в темноту.
— Есть охота, — буркнул он.
— В холодильнике много лосятины, и есть мясо косули, — ответил Юсси.
Марек подошел к столу, пошарил в корзинке с хлебом, отломил кусок хлебца и сунул в рот.
Когда Беньямин глянул вверх, Лидия дернула поводок. Беньямин закашлялся и снова лег. Ему хотелось есть, он устал.
— Мне скоро будут нужны лекарства, — сказал он.
— Переживешь, — отрезала Лидия.
— Мне обязательно делают один укол в неделю, а прошло уже больше недели после…
— Замолчи.
Лидия с такой силой дернула поводок, что Беньямин заверещал от боли. Он заплакал, и она снова дернула поводок, чтобы он утих.
Марек включил телевизор. Раздался треск, что-то заговорил далекий голос. Кажется, шла спортивная передача. Марек попробовал переключать каналы, но картинки не было, и он выключил телевизор.
— Надо было мне взять телевизор из другого дома, — сказал он.
— Здесь нет кабельных каналов, — пояснил Юсси.
— Идиот, — бросила Лидия.
— А почему спутниковая антенна не работает? — спросил Марек.
— Не знаю, — ответил Юсси. — Здесь иногда дует сильный ветер, ее все время перекашивает.
— Ну так зафиксируй ее, — сказал Марек.
— Сам зафиксируй!
— Прекратили грызню, — велела Лидия.
— Все равно по ящику черт знает что показывают, — проворчал Юсси.
— Мне нравится «Потанцуем?», — заявил Марек.
— Можно мне в туалет? — тихо спросил Беньямин.
— На улице пописаешь, — сказала Лидия.
— Ладно.
— Марек, выведи его, — велела Лидия.
— Юсси выведет, — отмахнулся тот.
— Один сходит, — сказал Юсси. — Не сбежит. Пять градусов мороза, а до…
— Иди с ним, — оборвала Лидия. — А я пока присмотрю за Аннбритт.
У Беньямина закружилась голова, когда он сел. Он увидел, как Юсси берет у Лидии поводок. Колени у Беньямина окостенели; при первых же шагах бедра пронзила стреляющая боль. Каждый шаг был невыносимым, но он стиснул зубы и молчал. Он не хотел докучать Лидии, не хотел ее разозлить.
На стенах коридора висели дипломы. С потолка светила латунная лампа с заиндевелым абажуром. Пластиковый мешок из ICA с надписью «Качество, забота, сервис» стоял на светло-коричневом линолеуме.
— Пойду посру, — сказал Юсси и отпустил поводок. — Как вернешься, подожди в сенях.
Юсси схватился за живот и, тяжело дыша, скрылся в туалете. Беньямин оглянулся, увидел в приоткрытую дверь толстую круглую спину Аннбритт и услышал, как Марек рассказывает про греческую пиццу.
В коридоре Лидия повесила на крючок темно-зеленую стеганую куртку. Беньямин пошарил в ее карманах, нашел ключи от дома, желтый кошелек и свой собственный мобильный телефон. Сердце забилось быстрее, когда он увидел, что на один звонок батарейки точно хватит. Беньямин прокрался в дверь с замком-защелкой, выбрался в сени, мимо кладовки и вышел на мороз, от которого тут же отнялись руки и ноги. Связь оказалась плохой. Беньямин пошел по очищенной от снега дорожке, которая вела к дровяному сараю. В темноте он угадывал круглые сугробы на старых автобусах и машинах, собранных во дворе. Руки окоченели и дрожали на морозе. Первым в записной книжке оказался мобильный Симоне. Беньямин набрал номер и, дрожа, приложил телефон к уху. Он уже слышал первые сигналы, прерываемые помехами, как вдруг из дома кто-то вышел. Юсси. Они посмотрели друг на друга. Беньямину и в голову не пришло спрятать телефон. Наверное, надо было бежать, но он не знал куда. Юсси большими шагами приближался к нему, лицо у него было бледное и затравленное.
— Ты уже всё? — громко спросил он.
Юсси продолжал надвигаться на Беньямина, глядя ему в глаза; это было немое соглашение — Юсси забрал у него телефон и пошел дальше к дровяному сараю. Тут из дома вышла Лидия.
— Вы чем там занимаетесь? — спросила она.
— Я еще прогуляюсь, — крикнул Юсси и спрятал телефон в куртку.
— Я все, — сказал Беньямин.
Лидия, стоя в дверях, впустила его в дом.
Едва войдя в сарай, Юсси взглянул на телефон и увидел на голубом дисплее слово «мама». Несмотря на холод, он чувствовал запах дерева и живицы. В сарае было почти черно. Единственный свет исходил от телефона. Юсси приложил его к уху и тут же услышал, как ему отвечают.
— Алло, — сказал какой-то мужчина. — Алло?
— Это Эрик? — спросил Юсси.
— Нет, это…
— Меня зовут Юсси. Передайте, пожалуйста, Эрику, это важно, мы в моем доме — я, Лидия, и Марек, и…
Юсси замолчал на полуслове — мужчина на том конце вдруг хрипло закричал. Разговор прервался. Юсси смотрел на телефон и думал, не позвонить ли еще раз; он начал было просматривать номера, но тут села батарейка. Дисплей погас, в тот же миг открылась дверь, и в сарай заглянула Лидия.
— Я видела твою ауру сквозь щели в двери, она совершенно синяя, — сказала она.
Юсси спрятал телефон за спину, сунул его в карман и стал класть дрова в корзину.
— Иди домой, — велела Лидия. — Я сама все сделаю.
— Спасибо, — ответил он и вышел из сарая.
Поднимаясь к дому по тропинке, Юсси смотрел, как кристаллики льда на снегу искрятся в свете, падающем из окна. Под сапогами сух