огда я пришла к тебе подписать заявление, а ты занимался в своем маленьком зале за ширмой… Помнишь? Я снова достала те часы-луковицу… Это специальные часы — я использую их для того, чтобы гипнотизировать тебя. И сейчас я пользуюсь ими — уже в третий раз.
Зрачки Игнатьева всё ещё не двигались, а вот лицо слово бы жило своей, отдельной от глаз жизнью — губы шептали что-то неслышное, лицо то морщилось, то облачалось в гневную маску, то добрело, расплываясь в улыбке…
Он переживает заново события, которые я приказала ему забыть! — поняла я. Разговаривает со мной, ругается, смеется и даже…
Губы декана внезапно вытянулись в трубочку — это он снова переживал поцелуй со мной. Тот самый поцелуй, который я урвала у него, спящего в кресле!
Мне стало одновременно смешно и страшно. Ведь если я дойду до конца, он и это вспомнит — как лежал тут передо мной и выставлял себя на посмешище. Каждую свою гримасу вспомнит! И эти губы, смешно вытянутые в трубочку… И моё идиотское хихиканье.
Я зря приняла такое поспешное решение — всё ему рассказать прежде, чем влюблюсь в него по серьезному. Потому что я уже влюбилась. И теперь просто потеряю его.
Однако пути назад не было. Процесс был необратим — разве только я не решила окончательно прекратить его мозги в кашу постоянными забываниями и вспоминаниями.
Оставалось одно. Дать себе немного форы перед тем, как я окажусь лицом к лицу с новой реальностью, в которой он снова станет моим врагом и ненавистником.
— Ты сейчас погрузишься в сон и будешь спать еще час, Андрей, — тихим голосом проинструктировала его. — А когда проснешься — всё также же будешь помнить, что произошло с тобой. И то, что сейчас происходит. И то, что я тебе сейчас скажу… — не позволяя себе остановиться, на одном дыхании я продолжила: — Я люблю тебя, Андрей. И мне очень, очень жаль, что так получилось. Прости меня, если можешь. Прощай…
Последние слова я произнесла так тихо, что сама не услышала, что говорю. А когда договорила последнее слово, он уже спал — глубоко и спокойно.
Оттирая слёзы с уголка глаза, я наклонилась над ним и поцеловала этого спящего принца.
— Я люблю тебя… — повторила, вглядываясь в его угомонившееся лицо, похожее на маску какого-нибудь римского патриция. Провела кончиком пальца по носу, обвела губы…
И аккуратно положила ему на грудь часы-луковицу.
На улице меня уже ждало вызванное такси — приехало пока я собиралась. Вот ведь оно как — жить в богатом районе! Небось пасутся где-нибудь неподалеку, борясь за каждый вызов отсюда!
Погрузила сумку с вещами в багажник, влезла на заднее сиденье и тупо уставилась в подвешенный к консоли монитор с картой. Я понятия не имела, куда мне ехать. Обратно в общагу? И что я всем скажу?
А вдруг вообще ехать никуда не надо? Вдруг Андрей очнется и решит меня простить? Он, ведь и сам, если разобраться, во многом виноват…
Однако, здесь сидеть тоже не вариант — потому, что, если он мне НЕ простит, пусть лучше скажет об этом по телефону. Меньше всего мне сейчас нужны его перекошенные от ярости глаза и изрыгающие проклятья губы…
— Девушка, мы поедем куда-нибудь? — водитель такси, вот уже несколько минут ожидавший моего решения, начал терять терпение. Заметно было, что от грубостей его удерживает только тот факт, что я вышла из самого богатого дома на улице.
— Да, конечно… — неуверенно протянула я.
И вдруг вспомнила.
Девчонки же звали меня потусить после учебы! Вот куда я пойду! Отвезу вещи в камеру хранения на ближайший вокзал, встречусь с ними на кампусе, попью кофе, отвлекусь от печальных мыслей, а к тому времени глядишь, и Андрей мой проснется…
И всё решится.
Идеально же придумано!
— В город! — приказала я таксисту. И дала адрес центрального здания нашего универа.
Водитель с облегчением тронулся с места, я же набрала номер своей лучшей подруги Киры, уже предвкушая, как заберусь на свою любимую скамейку в нашей забегаловке, расслаблюсь и втяну через трубочку моего любимого кофейного коктейля.
Красные кроссовки, которые заметила на водителе, чуть отклонившись в сторону, я упрямо решила… проигнорировать.
Глава 28
В отличие от таксиста, кроссовки нового бойфренда Ренаты были обыкновенного, белого цвета.
О да, как оказалось, у Ренаты завелся парень!
Глаза я, конечно, выпучила — и когда только успела? — но при нем расспрашивать о том, откуда он взялся, мне показалось неприличным. Тем более, Рената и так смущалась, и всем своим видом показывала, что не склонна сейчас к откровенным разговорам — даже рукой мне показала, что, мол «потом расскажу».
Парня мне представили Маратом и сообщили, что он с факультета экономики — параллельный поток.
В принципе, учитывая то, что я тоже не собиралась ни с кем откровенничать, парень мне не мешал. Какая разница, рядом с кем наслаждаться коктейлями и огромным, разноцветным, многовкусовым мороженным, который нам принесли на всех четверых?
Кира, само собой, тоже пришла и болтала без умолку, почти не трогая наш общий десерт. Мне даже показалось, что она немного… не в себе — до такой степени поток ее красноречия был неудержимым. Будто бы болтовней она пыталась сдержать плохо сдерживаемую истерику.
А, может, это она из-за нас нервничает? Лучшие подруги всё же разбегаются — вон и Рената уже при мужике… Боится остаться одна, вот и сходит с ума.
Я снова почувствовала себя виноватой. Нужно будет всё же навещать девчонок почаще — даже если у нас с деканом всё разрулится…
— А представляете, в Солнцево новый ТЦ открыли! — неожиданно громко взвизгнула Кира. — И я читала, что там все большие сети держат свои аутлеты! И всё-всё задешево! Может, съездим, а? Все равно сегодня больше нечего делать.
— У Маратика машина есть, — поддакнула Рената, а ее неразговорчивый «Маратик» только угукнул, на мгновение оторвавшись от телефона.
Я слегка опешила.
— В ТЦ? Сейчас? — глянула на наручные часы. — А не поздно?
Андрей должен уже вот-вот проснуться и, возможно, будет мне звонить… Но с другой стороны — я что, не могу с ним из ТЦ поговорить? Или даже из машины этого Маратика? Попрошу его притормозить на какой-нибудь остановке и поговорю. Если всё нормально — вернусь на такси, отпустив девчонок ехать дальше. Если нет — а скорее, всего, это будет громкое «нет» со скандалом — поеду глушить свое горе шопингом.
— Ну… ладно… — еще немного подумав, согласилась я. — Поехали.
Марат сразу же оживился, будто моё согласие включило в нем некий скрытый двигатель. Проглотил сразу три ложки мороженного, запил половиной Ренатиного коктейля, поцеловал ее, жутко смущающуюся, в губы и, раскрутившись, спрыгнул с барного стула.
— Вперед! — скомандовал всем сразу. И зашагал к выходу.
Я на какое-то время помедлила, с изумлением глядя ему вслед. Вот уж в первый раз в жизни вижу мужчину, который с таким энтузиазмом относится к шопингу!
Подружек такой подход, как ни странно, не удивил, и только Кира шепнула мне, когда Рената с бойфрендом ушли немного вперед:
— Ты еще тачку его не видела!
Да, тачка имела место быть. Модель я не разобрала, но выглядела она так, что я на мгновение засомневалась — а не очередного ли наркодилера подружки мои подсняли? Но разъяснилась загадка просто — папа Ренатиного бойфренда был не какой-нибудь, а самый что ни на есть большой начальник, да еще и родственник губернатора одной из южных областей.
Странно правда, почему такой заправский мажор до сих пор не на нашем факультете, под крылышком у декана Игнатьева… Но я решила, что это уж совсем не мое дело, и отбросив всякие сомнения, залезла в открывшуюся для меня стремительно-голубого цвета спортивную машину, на удобнейшее кожаное сиденье.
Рената уселась на переднее пассажирское, рядом со своим парнем, Кира же влезла на заднее — рядом со мной. Тут же врубили музыку, мгновенно заполнившую салон мощным звуком из невидимых колонок и создавшую праздничную атмосферу свободы и приключений.
— Иее! Иее! — изображая реп-певца, Кира закачала головой в такт бухающим басам. — Маратчик, открой крышу!
Я подняла голову и увидела над собой широкое стекло, в которое било предзакатное солнце. Усмехнулась — похоже, Кирюша хотела вылезти из окна крыши и покрасоваться перед бедными студентиками, пока мы не отъехали.
— Нельзя! — грубо отрезал Марат, обрывая веселье. — Сиди спокойно!
Я слегка опешила — чего он так злится? И почему «нельзя»? Вроде мы тут развлекаться собрались, нет?
Однако, Кира, как ни странно, не обиделась — наоборот, подмигнув мне, продолжила сидя пританцовывать. Я пожала плечами и стала смотреть в окно.
Мысли тут же повернули назад — к оставленному в спальне спящему Андрею. Что же он решит, проснувшись? Позвонит мне или сотрет мой номер из памяти телефона? А, может, позвонит и наорет? Скажет, что видеть меня больше не желает в своей жизни?
А вдруг решит написать на меня заявление в полицию?
Как ни странно, меня это пугало меньше всего — не думаю, что это раздавит меня сильнее, чем сам факт того, что он не простил меня…
Потянувшись, я достала из сумочки телефон, проверить не звонил ли мой Андрей Федорович.
Нет, не звонил. Возможно, еще спит…
Ну, хоть выспится — попыталась я усмехнуться сквозь подкатывающие к горлу слезы.
Эх, зря я позволила себе думать о нем сейчас…
Машина тем временем сменила полосу, готовясь выехать на скоростное шоссе.
— Может, заедем куда-нибудь в туалет? — тихо попросила Рената у водителя, обернувшись и положив руку ему на колено.
— Потом, — с сильным южным акцентом ответил тот. И убрал ее руку.
Мои глаза расширились — парень убрал руку девушки со своего колена! Ни она его руку убрала, а он ее!
Это что за бойфренд такой?! Мало того, что хамит, еще и потрогать себя не дает!
Я повернулась чтобы переглянуться с Кирой, уверенная, что и ее такое поведение возмутит… но, как назло, Кира как раз в этот момент решила углубиться в изучение ленты ВК.