— Что? Зачем?
Глаза матери Андрея еще больше сузились — будто она пыталась что-то до меня донести, что-то важное и предназначенное только мне одной.
— Затем, что ему это может быть интересно. Очень… интересно.
Она не хочет, чтобы я рассказала ему про свой метод гипноза — внезапно сообразила я. Она хочет, чтобы я… загипнотизировала его под прикрытием рассказа! Показала на что я способна!
Адреналин прошил всё моё тело от этого понимания. Страх, судьбоносность момента, рвущаяся наружу ярость и радость от возможности наказать хоть кого-то из этих ублюдков — всё смешалось в моей голове…
А надо бы наоборот.
Успокоиться, успокоиться… Надо срочно успокоиться и привести в равновесие дыхание… Иначе о моем особом, гипнотическом голосе можно только мечтать.
Боже, неужели я сейчас смогу попрактиковаться на ком-то, кто мне неважен, чьи мозги я не боюсь испортить одним неосторожным словом?
Так, спокойно, девочка, спокойно… Тебе не просто надо его загипнотизировать, этого необъятного мафиози, тебе надо еще доказать матери Андрея, что ты способна внушить ему то, что ей нужно.
Что я буду делать со своим основным заданием, я понятия не имела. Можно, конечно, банально не послушаться Селену и не выполнять его… а то и рассказать всё Андрею. Но я отлично понимала, что это не выход. Я и сейчас-то жива только потому что ей понадобилась.
В любом случае, моя немедленная задача — выбраться отсюда живой и желательно невридимой
— Ну? — нетерпеливо спросил Борис, перебивая мои сумбурные мысли. — Она будет хоть что-то говорить? Или вы обе будете стоять здесь с загадочным видом?
— Буду, буду! — поспешно ответила я, лихорадочно соображая, что бы использовать вместо часов на подвеске. И решила начать без них, полагаясь только на собственный голос, убаюкивающий мягкими, стелющимися интонациями. — Борис… — чёрт, как же его по отчеству-то… а вот! — Никифорович… Вы знаете, как действует наркотик, который мне, пусть не по моей воле, но всё же пришлось испытать на себе? Я имею в виду, не как он должен действовать, а как подействовал на меня, когда я соединила его с алкоголем?
— Я не употребляю наркотики, — высокомерно ответил он, откидывая голову на удобное изголовье кресла и прикрывая глаза. — Зачем мне это знать?
Эйфория пронеслась по моим венам — он уже реагирует! Нифига себе, я сильна! И ведь я абсолютно ничего не качаю перед его лицом!
Прокашлявшись, чтобы голос струился еще нежнее, я последовала примеру Бориса и устроилась в кресле удобнее — сам мой вид должен располагать к расслаблению. Позади себя я услышала, как Селена грациозно опустилась во второе кресло, явно готовая принимать экзамен на звание ее личного гипнотизера.
Что ж… постараюсь ее не разочаровать.
— Зачем вам это знать, спрашиваете? — прошелестела так мягко, что сама передернулась от пробравшей меня чувственности. — Наверное затем, что вы даже не представляете себе, что упускаете из своих профессиональных интересов. О, анти-феромон, совмещенный с алкоголем — это нечто совершенно особенное! Волшебное, я бы сказала… Я ведь не просто уснула тогда, Борис Никифорович… Это было словно… словно попадание в рай… словно меня затянуло в мир сказки. Первозданное спокойствие окутало меня мягким облачком, унося на крыльях вдаль от реальности… Мои мысли замедлились, сердце забилось ровнее, словно под звуки тихой мелодии… Вся тревожность, все мое душевное напряжение растворились в мире нереальной гармонии с космосом… Время остановилось. Я наслаждалась каждой секундой этого беззаботного существования… О, это было ощущение, которое невозможно передать словами, но которое я запомню навсегда — ни с чем не сравнимый мир блаженства и покоя… Вы слышите, меня, Борис Никифорович?
Последнюю фразу я произнесла уже совершенно другим тоном — тем самым глубоким, властным и призывным голосом, которым делала внушения Андрею.
— Слышу… — еле слышно прошептал Борис, неотрывно, замершим взглядом уставившись в ту точку, где я, во время своего красочного описания, мечтательно водила рукой в воздухе. Всё же объект притяжения для взгляда крайне желателен во время гипноза. Без него я вряд ли так быстро ввела в транс неподготовленного человека.
— Вот и отлично, — похвалила я его. — Тут Селена Антоновна изволила желание кое о чем вас попросить. Не правда ли, Селена Антоновна…
Повернув голову к матери моего Андрея, я испуганно осеклась.
Уставившись в ту же самую точку, что и ее подельник, благородная виконтесса обмякла в кресле, похожая на безжизненную, пустую марионетку, которую кукловод небрежно бросил, разом лишив былой грации и силы.
— Правда… — загробным голосом произнесла она в ответ на мой уже забытый вопрос.
Я медленно закрыла рот и позволила губам растянуться в торжествующей, мстительной ухмылке — Селена Антоновна Игнатьева-Стилтон, виконтесса Сент-Дэвис, сидела передо мной в глубочайшем гипнотическом трансе.
Глава 32
Мне понадобилось совсем немного времени, чтобы сориентироваться и приступить к наскоро наброшенному плану. Тем более, что много времени у меня и не было — нужно было внушить моим подопытным кроликом всё, что я хотела до того, как сюда вернется Марат или кто-нибудь другой из охраны.
И всё же я не выдержала и позволила себе немного поиздеваться над той, кто еще не так давно держал мою судьбу в своем сухоньком кулаке.
— Не хотите для вашего сыночка плебейку, говорите? — паясничая, я передразнила слова Андрея, когда он представлял нас друг с другом. Склонилась над креслом, в котором утонуло безвольное тело виконтессы и оскалилась ей в лицо. — А он хочет, представляешь? Очень хочет. И картошечку мою хочет с грибами. Потому что понимает, что невеста твоя идеальная ему эту картошечку пожарить не сможет. И трахаться с ним так, как я умею, не захочет. И ухаживать за ним, если он заболеет, не будет — наймет какую-нибудь сиделку и умотает на курорт, нервы лечить… И детей ему родить не сможе…
Я замолчала на полуслове, вспомнив, что детей ему я тоже не смогу родить. И замуж, он меня, в общем-то, еще не звал.
Так что заканчивай, Алиночка, свои «муахаха», а то всем известно, чем такие спичи в кино заканчиваются.
— В общем так… — я выпрямилась и, уперев руки в боки, несколько секунд переводила взгляд с Бориса на Селену, думая, с кого из них начать.
Выбор пал на Бориса.
— Борис Никифорович… — вкрадчиво позвала, обращаясь к полуспящему мозгу наркобарона.
— Слушаю… — ответил он, будто бы на телефонный звонок.
— Вы помните про наркотик, который у вас украл Вячеслав? Тот, кого вы приказали устранить?
— Помню…
— А теперь забудьте. И всех, кто имел к этому отношение, забудьте. И подчиненным вашим прикажите — чтобы не напоминали вам об этом никогда. Объясните им, что надо непременно замять этот случай, иначе всем будет хуже. Тех, кто будет этому противиться… — я вспомнила недовольное лицо Марат, — устраните, вслед за Славчиком. Всё понятно?
— Понятно… — эхом отозвался Борис.
— Отлично. После того, как вы сделаете это, закройте ваш бизнес в России и уезжайте в… — я задумалась, вспоминая, какая страна географически будет наиболее удаленной отсюда, — в Уругвай! И увезите туда всю вашу банду. Объясните им, что вы получили достоверную информацию о кладе, который закопан в джунглях Амазонки, и вам необходимо его добыть. Пообещайте вашим подчиненным горы золота и кокаина, соберите всех, кого сможете, продайте всё ваши имущество и все активы, и уезжайте из России. Никогда больше сюда не возвращайтесь. Вам ясно?
— Ясно… — прошелестел наркобарон из своей каталки.
— Вот и хорошо, — я удовлетворенно кивнула головой, хоть он меня и не видел. — А теперь спите. Проснетесь, когда я вам прикажу, позовете охрану и прикажете им выпустить меня отсюда. Помнить о том, что я говорила во время гипносеанса, вы не будете, и про то, что я владею гипнотическими способностями — тоже забудете. Теперь вы, мадам… — я нерешительно повернулась к обмякшей Селене.
Что же ей внушить-то… Тут случай особый. Просто так не избавишься от нее, раз Андрей теперь знает, что я умею гипнотизировать. Он сразу поймет, что в любом необычном поведении его матери — моя прямая вина. А уж тем более, если ее вдруг охватит страстное желание посетить джунгли Амазонки.
И тут меня осенило! Сын с ней цацкается только потому, что она ему весьма искусно лжет! Иначе наш борец с наркотиками не общался бы с матерью, которая замешана в наркотрафике!
Вот и надо исправить.
— Селена! — позвала я командным голосом, рискуя вывести ее из транса, и тем не менее не в состоянии сдержать возбуждение.
— Что ты хочешь? — равнодушно спросила она у той самой точки в пространстве, которую продолжала сверлить невидящим взглядом.
— Я хочу, чтобы ты всегда говорила мне и Андрею… ну, то есть, Андрэ — твоему сыну… только правду. Неважно, насколько эта правда страшна или неудобна для тебя. Отныне и навсегда я запрещаю тебе говорить нам вещи, которые не соответствуют объективной реальности. Ты не сможешь больше лгать — каждый раз, когда попытаешься, у тебя будет вырываться правда! Не сможешь даже утаивать от нас то, что мы не знаем, но что может оказаться для нас полезным знанием!
Ишь ты, даже фразу научную вспомнила — «объективная реальность»! Я усмехнулась самой себе. На семинарах бы так красноречиво отвечала, как во время внушений.
Однако времени любоваться собой не было — нужно было заканчивать, будить Бориса и бежать отсюда, пока есть возможность.
— Когда я закончу говорить, ты уснешь, — повторила я приказ, данный наркобарону. — Проснешься, когда совсем стемнеет и здесь зажгут электричество. Помнить о том, что я тебе приказала, ты не будешь. И о том, что у меня есть гипнотические способности, тоже не будешь.
Еще немного подумав, я добавила — уже не так решительно, краснея от волнения.
— А еще, ты будешь относиться ко мне с симпатией. Так как относятся к любимой женщине родного сына. И ненавидеть будешь не меня, а свои грёбанные наркотики. И наркодилеров. Все поняла?