Наиболее действенным средством «лечения» кликуш считалось отчитывание, то есть многочасовое чтение над больной в церкви «бесогонных молитв Василия Великого» и отрывков из евангелия, в частности, тех мест, где повествуется об исцелениях «бесноватых», совершавшихся Иисусом Христом.
В промежутках между этими молитвами священнику полагается осенять «бесноватых» крестом, кадить над ними кадилом.
Все это и составляет «чин над бесноватым».
Если же после всего этого длительного обряда кликуша будет продолжать корчиться, выкликать и богохульствовать (что означает особенное упорство сидящего в ней беса или, может быть, обилие их), надо повторять весь «чин» сначала. Когда доведенная до переутомления, до полнейшего изнеможения больная, наконец, умолкает, покорно снося процедуру целования креста, считается, что обряд помог — бесы покинули свою жертву и она исцелена.
О том, сколь велик для здоровья людей вред всех этих отчитываний и бесогонных молитв, уже в дореволюционное время говорили наши отечественные психиатры. Несмотря на цензурные рогатки, на травлю со стороны церковных и светских властей, они смело подымали голос, преисполненный заботы о благе и просвещении народа.
Друг и соратник основоположника Московской психиатрической школы С. С. Корсакова приват-доцент психиатрической клиники Московского университета А. А. Токарский, роль которого в истории гипнологии велика и почетна (о чем мы расскажем в отдельной главе), в работе, посмертно опубликованной в 1904 году в виде специального приложения к «Журналу невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова» и озаглавленной «Отчитывание больных в настоящее время», писал: «Таким образом отчитывание, причиняя бесполезное мучение, увеличивая количество припадков у больных и прямо вызывая их у лиц предрасположенных, в то же время способствует распространению определенной формы припадков, развивая психический контагий и поддерживая в народе существование определенного рода идей, в зависимости от реализации злого духа, доведенной до крайних пределов».
Более определенно эта же мысль изложена в выводах:
«1. Существование отчитывания в той форме, как оно практикуется в настоящее время, нежелательно.
2. Оно поддерживает существующие припадки и усиливает их.
3. Оно вызывает путем подражания припадки у лиц предрасположенных, но не имевших их раньше.
4. Оно поддерживает идеи одержимости и в некоторых случаях укрепляет их.
5. Оно причиняет больным бесполезные мучения, находящиеся в связи с идеями одержимости».
Если кому-нибудь приведенные формулировки и покажутся несколько мягкими, то не забывайте — это написано в 1904 году, в то время, когда влияние духовенства на цензуру было очень сильным, и нетрудно представить себе, какого рода вызовом церкви было опубликование столь категорического мнения, осуждающего церковную практику отчитывания больных.
Большое распространение имела раньше (а некоторые люди склонны верить в это и теперь) вера в то, что способностью исцелять одарены иконы, особенно так называемые «явленные», и мощи «святых». К ним шли недужные и страждущие со всех концов страны. Ежегодно тысячи паломников направлялись, чаще всего пешком, кто в Киево-Печерскую или Троице-Сергиевскую лавру, кто в Соловецкий монастырь или на остров Валаам, кто в Саровскую пустынь. И повсюду в этих слывших «чудотворными» местах происходило нечто подобное тому, с чем мы познакомили вас, рассказав об обстановке исцелений в Лурде. Служились торжественные молебны о ниспослании исцелений, после которых жаждущие «чуда» с горячей верой в «милость божью» прикладывались к раке (место погребения мощей) «угодников», страстно моля их о выздоровлении.
«Чудо исцеления» в католическом храме. Из альбома Шарко и Рише «Одержимые демоном в искусстве»
Присмотримся же повнимательнее к обстановке, которая создавалась православной церковью для свершения «чудес».
На самых живописных местах заметные еще издалека высятся здания храмов. Согласно издревле установившейся традиции, им придается своеобразная, удлиненно-округлая форма, как бы напоминающая ладью. Предание говорит, что такая форма была избрана некогда самими «отцами церкви» и избрана не случайно. Она должна навевать верующим мысль о храме, как о корабле, уводящем душу человека от бурь и сует мирских в тихую и прочную гавань веры.
На фоне спокойных и мягких красок русской природы нарядными выглядят купола церквей, сверкающие позолотой. Но увенчивающие купола кресты постоянно напоминают верующему не о праздниках, не о радости жизни, а о страдании, которое всякий истинный христианин должен переносить совершенно безропотно. Он не должен роптать, даже если твердо знает, что его страдание и боль ничем не заслужены. Ведь крест — символ покорности, он — память о том кресте, на котором был распят сын божий Иисус Христос, безвинно, но с абсолютным смирением принявший страдание за грехи человечества.
Далеко на всю округу разносится малиновый перезвон колоколов. Его мелодия и ритм глубоко трогают, тревожа, призывая и успокаивая одновременно. Он красив, и эта красота, как все прекрасное, способна вызвать отзвук в душе каждого, даже вовсе не причастного к религии человека. Но воображению верующих, настроенному во всем видеть «неизреченное величие бога», в этом звоне чудится голос небесного владыки, напоминание о загробной жизни, о нетленности всего небесного и жалкой тщете земного существования.
Верующий входит в храм, и глазам его предстает целый мир предметов и изображений, цель которых еще больше настроить его на размышления о «божественном», изгнав всякую мысль о житейском, которое, по представлению религии, всегда лишь «низменно», «суетно».
Стены и потолки церкви расписаны фресками на библейские и евангельские сюжеты. Горят лампады и свечи, в лучах которых поблескивают золотом и серебром оклады икон.
Как непохоже все это благолепие на привычную обстановку, в которой протекает повседневная жизнь людей, как все это далеко от трудовых будней и тревожащих сердце каждого человека забот и волнений. Здесь каждая деталь продуманно рассчитана на то, чтобы растревожить чувства, поразить воображение, увлечь. Все полно загадочных намеков, манящих и пугающих тайн.
Вся обстановка храма внушает верующему: церковь не просто дом, это обитель всемогущего бога, от воли которого зависит и кара и воздаяние. Перед величием небесного владыки жалок ты сам, смертный. Покорствуй, молись, лишь в этом твое спасение…
Созданию этого настроения в немалой степени способствует пышность и театральность, с которой совершаются в церкви богослужения. Мелодии песнопений, блеск и торжественность одеяний священников, запах ладана и дым, поднимающийся от курящихся кадил, непонятные слова читаемых на церковнославянском языке псалмов, — все это исподволь, незаметно настраивает психику верующего на нужный лад, усыпляя разум, разжигая воображение, создавая благоприятный фон для восприятия внушения, действуя гипнотизирующим образом.
Казалось бы, механизмы этого воздействия нетрудно распознать в наше время, а потому можно рассчитывать и на то, что это все уже ушло в область прошлого.
Однако и по сие время можно встретить все вышеописанное.
В беседе с нами бывший профессор богословия Ленинградской духовной академии А. А. Осипов сказал: «А ведь и мы в церквах, когда надо силу божью явить, выходит, гипнозом занимаемся. Подведут, бывало, ко мне кликушу — вся она дрожит, бьется, зубами скрипит, богохульничает. А я ее лжицей по лбу стукну да как крикну: «Изыде, окаянный!» — Так она и успокоится. А народ верит — батюшка «нечистого» изгнал. Да ведь и вся слава пресловутого Иоанна Кронштадтского на этом создана была. Ох же и мастер он был на кликуш кричать!»
А. А. Осипов же сообщил нам, что, будучи с 1942 по 1944 год священником пермской Ново-кладбищенской церкви, он неоднократно исполнял над больными и умирающими таинство елеоосвящения, или соборования. В этот обряд входит чтение семи евангелий, семи молитв, исполнение семи песнопений. Весь обряд длится два с половиной часа — к концу его больные впадают в состояние полной прострации.
В этой главе мы увидели, как современная официальная церковь использует внушение и гипноз в целях укрепления в людях веры в божественные потусторонние силы.
Не отстают от нее в этом отношении и даже оспаривают пальму первенства различные секты и всякого рода кустарные врачеватели, знахари и гадатели.
«То-то пивушко духовное»
Во главу угла своих вероучений все секты ставят мистическое стремление любой ценой добиться ощутимого для верующих общения с богом, с духовным началом.
Наиболее ярко это можно проиллюстрировать на сектах хлыстов и пятидесятников, или, как они сами себя называют, христиан евангельской веры.
Хлысты отделились от официальной православной церкви в России в конце XVIII века. Они не признают священников, отвергают православные обряды и таинства. Секта делится на отдельные религиозные общины, которые называются «кораблями». Сами себя хлысты именуют «людьми божьими», так как главным в их учении является вера в то, что, если усердно послужить — порадеть богу, можно добиться сошествия «духа святого» с неба на землю, можно в самом себе почувствовать «живого бога».
Молитвенные собрания хлыстов так и называются — радения (то есть служения богу). Происходят они обыкновенно по ночам.
В чем же заключается та служба богу, с помощью которой хлысты стремятся достичь своей главной цели — богоощущения?
Верующие переодеваются в специальные длинные белые радельные рубахи. В руки берут полотенца и зеленые ветки. Молитвенное собрание начинается спокойно и чинно с взаимных приветствий, пения песен религиозного содержания, молитв, чтения текстов из священных книг. Затем все встают и медленно в такт пению идут по кругу один за другим. Однако очень скоро медленное хождение переходит в быстрое, шаг — в бег и прыжки, пение и молитвы — в воющие призывы к «духу», крики, взвизги и стоны. Жуткие картины радений с беспощадной художественной правдивостью изображены П. И. Мельниковым-Печерским в романе «На горах».