Разноречия в учении о природе гипноза. Уже в самом начале научного развития учения о гипнотизме и внушении два наиболее видных авторитета и основоположника этого учения, Шарко и Бернгейм, разошлись во взглядах на самую природу гипнотизма, в силу чего они и признаются представителями двух различных школ, Нансийской и Сальпетриерской. Так как противоречия этих двух школ, в сущности, и до сих пор еще не окончательно устраненные, особенно содействовали развитию учения о гипнотизме и выяснению явлений, известных под названием гипноза и внушения, то мы вкратце изложим здесь существенные стороны разноречий между обеими школами.
По характеру взглядов на природу гипнотизма одна из этих школ, известная под названием Сальпетриерской, во главе которой стоял Шарко и продолжателями которой являются его ученики, может быть названа физиологической; другая, Нансийская, с Бернгеймом во главе, получила название психологической.
Согласно взгляду Шарко, гипнотическое состояние является не чем иным, как искусственным или экспериментально вызванным нервным состоянием или искусственным неврозом, разнообразные проявления которого обнаруживаются по воле наблюдателя, способы же вызывания его могут быть физические и психические. Самый гипноз, по взгляду этой школы, состоит, собственно, из трех фаз: летаргической, каталептической и сомнамбулической.
Летаргическая фаза характеризуется дряблостью членов, повышенной нервно-мышечной возбудимостью и невосприимчивостью к внушениям. Каталептическая фаза характеризуется каталептическими явлениями, склонностью к параличам и внушаемостью. Наконец, сомнамбулическая фаза характеризуется склонностью к контрактурам при кожных раздражениях, причем по внушению в этом состоянии вызываются разнообразные автоматические действия.
Каждая из этих фаз, по учению Шарко, может развиться первоначально, и, с другой стороны, можно различными приемами переводить гипнотиков из одной фазы в другую. Достаточно, например, лицу, находящемуся в летаргической фазе, открыть глаза – и он становится каталептиком. С другой стороны, если летаргику потереть позвоночник, он переходит в сомнамбулизм.
Должно при этом иметь в виду, что, по учению Сальпетриерской школы, эти фазы далеко не составляют обычного явления. Они скорее встречаются нечасто, но зато отличаются будто бы типичностью, подобно тому как полный истерический припадок встречается много реже более вульгарных форм истерии, хотя и признается типическим.
В конце концов, между гипнозом и истерией имеется близкое родство, вследствие чего и применение гипноза не может быть безразличным для здоровья больных.
По взгляду Нансийской школы, гипноз есть особое душевное состояние или сон, вызванный путем внушения. Внушение в этом случае, по взгляду этой школы, всё объясняет. Без внушения нет ни одного явления в гипнозе. Родство между истерией и гипнотизмом не признается – по крайней мере в той форме, как понимает его школа Шарко. Степени гипноза различаются по глубине сна и по восприимчивости к внушениям. Внушениям доступны гипнотики вообще во всех фазах, но в различной степени. Внушенная каталепсия может быть вызвана во всех стадиях, исключая первую, выражающуюся легкой дремотой.
По Бернгейму, если субъект загипнотизирован и его глаза открыты, то его внимание приковано к экспериментатору. Он слышит последнего и подчиняется внушениям. При этом повышенной нервно-мышечной возбудимости не обнаруживается. Для того чтобы вызвать у гипнотика каталептические явления, нет надобности открывать ему глаза, достаточно лишь сделать соответствующие внушения. Точно так же для выяснения сомнамбулизма нет надобности тереть позвонки, как делали в Сальпетриере; достаточно с гипнотиком лишь говорить, и он подчиняется делаемым внушениям.
Все те физические манипуляции, которыми пользовались в Сальпетриере для вызывания тех или других явлений у гипнотиков, по учению Бернгейма, действуют также путем внушения – тем более что благодаря постоянному упражнению и примерам у истеричных Сальпетриера явилась, так сказать, своего рода выучка в этом отношении. Если гипнотику ничего не говорить, то, по взгляду Бернгейма, одних манипуляций совершенно недостаточно для вызывания тех или других явлений.
Школа Нансийская также классифицирует различные степени сна, но по его глубине, по воспоминанию или способности к восприимчивости. Такие классификации были даны Льебо, Бернгеймом, Форелем и др.
Проще всех из них классификация Фореля, которая различает три степени гипноза. При 1-й степени субъект испытывает лишь слабое влияние гипнотизации и способен противостоять внушениям и даже может открывать глаза. Это состояние скорее похоже на дремоту, чем на сон.
При 2-й степени имеется легкий сон, или так называемая гипотаксия, характеризующаяся пассивностью. В этом случае субъект не может открыть глаз и вообще способен подчиняться всем или некоторым внушениям, за исключением внушения беспамятства. Воспоминание вообще не утрачивается.
При 3-й степени имеется глубокий сон, или сомнамбулизм в собственном значении этого слова. В этой степени имеется полная амнезия по пробуждении и могут быть вызваны так называемые постгипнотические явления.
По учению психологической школы гипноз есть состояние, ничего болезненного не представляющее и обусловливаемое исключительно внушением. При этом самый гипноз может быть вызван у огромного числа совершенно здоровых лиц, хотя и в неодинаковой степени, но без всякого для них вреда, причем благодаря восприимчивости к внушениям гипноз может быть очень важным и действительным средством к излечению разнообразных болезненных расстройств.
Критика того и другого взгляда. Нет никакого сомнения, что некоторые из этих разноречий в настоящее время уже устранены научной критикой, но основное разногласие в воззрениях на природу гипнотизма до сих пор остается еще не окончательно устраненным. Поэтому возникает прежде всего вопрос: как следует относиться к этим разноречиям в области научного изучения гипнотизма?
Прежде всего можем ли мы признать, согласно учению физиологической школы, или школы Шарко, что гипноз есть искусственно вызванный невроз или особое нервное состояние, родственное с истерией?
Не подлежит никакому сомнению, что эта точка зрения грешит против истины тем, что в таком случае почти всех или по крайней мере очень многих пришлось бы признать истеричными. Независимо от этого в настоящее время доказано, что хотя истеричные и могут проявлять классические формы гипноза, тем не менее гипноз в его резких проявлениях может быть вызван и нередко вызывается у тех лиц, которые никогда не были истеричными и у которых нет никаких указаний на присутствие истерии. Сюда относятся, например, алкоголики.
С другой стороны, и точка зрения психологической школы является безусловно односторонней. Сводя все явления в гипнозе и самое появление гипноза на словесное внушение, эта школа отчасти игнорирует все факты, добытые физиологической школой, отчасти объясняет их путем внушения же. А между тем многие из этих фактов, несомненно, не мирятся с теорией внушения, т. е. одного так называемого психического воздействия, и не могут быть им объяснены.
Так, известно, что людей легко гипнотизирует в известных случаях методически-однообразное тиканье часов, журчание ручья, шум мельничного колеса, мерцание света перед глазами и т. п. Но представители Нансийской школы не признают убедительности этих явлений в смысле влияния физиологических факторов на развитие сна. Они полагают, что эти явления потому усыпляют, что будто бы вместе с ними прививается идея сна и что будто бы эта идея, а не физическое раздражение приводит к усыплению. Почему именно вышеизложенные раздражения, а не какие-либо другие вызывают идею сна, остается невыясненным. Но не проще ли вместо прививаемой идеи сна говорить о непосредственном влиянии монотонных раздражений на нервную систему и вызывании этим путем гипнотического сна? Ведь угнетающее влияние однообразных слабых внешних раздражений – в настоящее время твердо установленный в науке факт. Но имеются факты, относящиеся к взрослым людям, которые не оставляют сомнения в том, что в известных случаях физические явления вызывали гипноз при таких условиях, когда нельзя было объяснить появление гипноза посредствующим влиянием каких-либо идей. В этом случае я могу сослаться на два своих наблюдения, где до очевидности ясно гипноз вызывался чисто физическими причинами без всякого участия внушения.
В одном случае, например, образованный врач, страдавший раком позвоночника с полным параличом и анестезией нижних конечностей, которому по терапевтическим показаниям производилась пассивная гимнастика нечувствительных стоп в течение 15–20 мин., впадал при этом в глубокий гипнотический сон, в котором производимое затем, обыкновенно в бодрственном состоянии, крайне болезненное насильственное растяжение контрактур в коленях оказывалось совершенно нечувствительным. Сам больной при этом неоднократно выражал удивление, что на него может оказывать усыпляющее влияние пассивное движение его стоп, состоявшее в простом вращении их в голеностопном сочленении.
Случай этот заслуживает тем большего внимания, что усыпление больного с помощью словесного внушения по способу Бернгейма вызывало лишь легкие проявления сна, во время которого насильственное разгибание контрактур в коленях, подобно тому как и в бодрственном состоянии, сопровождалось резкими болезненными ощущениями.
Другое заслуживающее внимания наблюдение сделано мною над безграмотным новобранцем, страдавшим неполным двигательным и чувствительным параличом обеих нижних конечностей вследствие бугорчатого поражения позвоночного столба, выразившегося выпячиванием нескольких грудных позвонков. В этом случае с целью исследования рефлексов я должен был производить больному продолжительное однообразное поколачивание врачебным молоточком по передней поверхности большой берцовой кости. По истечении нескольких минут, к удивлению своему, я заметил, что больной впал в гипноз, в котором можно было производить с успехом различные внушения и даже вызывать внушенные обманы чувств, или галлюцинации. То же самое наблюдалось и в другие разы при подобном же исследовании больного, который, как необразованный человек, не имел вообще никакого понятия о способах вызывания этим путем гипноза, а следовательно, и не мог вызывать в своем воображении никакого самовнушения сна при поколачивании молоточком по большой берцовой кости.