В иных случаях подавляются следы не всех вообще движений, а только определенных, и в таком случае мы имеем как бы утрату способности воспроизводить следы этого движения и, следовательно, утрату и самого движения.
Подобным же образом путем подавления следов от внешних раздражений устраняются в значительной мере и те рефлекторные явления, которыми они сопровождаются. По крайней мере произведенные нами исследования не оставляют сомнения в том, что резкие кожные раздражения, обусловленные действием сильного электрического тока, обыкновенно возбуждающие у всех бодрствующих лиц резкие изменения со стороны дыхания и сердцебиения и возбуждающие подобные же явления, хотя и в несколько меньшей степени, во время самого гипноза почти совершенно устраняются или по крайней мере существенно ослабляются вслед за соответствующим внушением о нечувствительности и неспособности воспринимать внешние раздражения.
Словом, в гипнозе дело идет о возбуждении следов и ассоциаций или подавлении их, но и то и другое происходит независимо от личности, которая остается подавленной, а путем словесного внушения, иначе говоря, благодаря импульсам, приходящим извне.
Нетрудно уяснить себе также, что благодаря подавлению личности может быть возбуждаема в гипнозе такого рода ассоциативная игра, которая в бодрственном состоянии благодаря самокритике возбуждает внутренний отпор со стороны личности и подавляется, тогда как в гипнозе она получает свое развитие. Известно, что с усыпленным можно побывать и на Северном полюсе, и на Луне, и где угодно.
Что оживление следов по внушению здесь может достигать яркости галлюцинаторных образов, представляется вполне понятным после того, что мы говорили о сне и что нам известно о сновидениях.
Тою же живостью следов, вызываемых по внушению, объясняется возбуждение рефлексов в органической и двигательной сфере под влиянием ничтожных внешних раздражений, а иногда и при посредстве внушаемых, в действительности же мнимых раздражений. Находящемуся в гипнозе можно внушить резкую боль от давления тупым концом булавки, и у него возникнут не только рефлекторные оборонительные движения, но и расширение зрачка, а также наступят резкие изменения со стороны дыхания и деятельности сердца.
Равным образом, возбуждая устрашающие галлюцинации, например видение злой собаки, змеи и т. п., мы вызовем все признаки переживаемой загипнотизированным эмоции, сопровождаемой не только игрой мимики, но и соответствующими изменениями со стороны дыхания и сердцебиения.
Нам остается еще сказать несколько слов об амнезии, наблюдаемой в глубоких степенях гипноза.
Об этом явлении мы уже говорили выше, но теперь мы рассмотрим его с точки зрения наших взглядов на природу сна и гипноза.
Прежде всего следует иметь в виду, что воспроизведение в бодрственном состоянии в одних случаях стоит в зависимости от личной сферы и обусловливается установлением прочной связи между следами и личной сферой; во всех же других случаях воспроизведение происходит по игре ассоциации, независимо от связи следов с личной сферой.
Так как только первое воспроизведение может осуществляться по личным импульсам или по произволу, говоря языком субъективной психологии, второй же способ воспроизведения находится не во власти личности, то вполне понятно, что, выходя из состояния, в котором личность остается подавленной, человек не в состоянии воспроизвести всё, что с ним творилось во время гипноза, по внушению извне; но достаточно установить связь между личностью больного и бывшими в гипнозе явлениями путем словесного внушения: «Помнить всё и по пробуждении», чтобы припоминание всего бывшего в гипнозе в бодрственном состоянии было полное.
Лечебное применение гипноза и выяснение роли внушения. В лечебном отношении пользуются гипнозом, собственно, в двух направлениях:
1) пользуются самим гипнозом с той или другой лечебной целью, например, для производства операций, для устранения острых болей, обусловленных теми или другими процессами, например родами, для предупреждения истерических припадков, для устранения раздражительного состояния больных и т. п.;
2) пользуются гипнозом для производства в нем тех или других внушений.
Как ни важно бывает в известных случаях применение самого гипноза как искусственно вызванного сна с той или другой лечебною целью, нельзя, однако, не признать, что в настоящее время чаще всего приходится пользоваться гипнозом с целью производства тех или других внушений, и в этом именно отношении гипноз получил наиболее широкое применение. Ввиду этого мы остановимся здесь на так называемых послегипнотических внушениях и их значении во врачебной практике.
Не подлежит никакому сомнению, что внушаемость есть явление, свойственное всем и каждому. Оно глубоко коренится в природе человека и основано на непосредственном влиянии слова и других психических импульсов на ход ассоциаций, на действия и поступки и на различные отправления организма.
Спрашивается, что же такое внушение? По этому вопросу можно встретить в книгах самые разнородные определения, и ни одно из них не может нас удовлетворить.
По моему мнению, внушение есть не что иное, как искусственное прививание путем слова или другим каким-либо способом различных психических явлений, например настроения, внешнего впечатления, идеи или действия, другому лицу при отвлечении его волевого внимания или сосредоточения.
В известных пределах внушение возможно не только в гипнозе, но и в бодрственном состоянии, и притом оно осуществляется в большей или меньшей степени у всех вообще лиц. Конечно, личная сфера и связанная с ней здоровая критика в бодрственном состоянии устраняют многие из идей, которые вольно или невольно внушаются нам окружающими лицами. Но некоторые из здоровых лиц настолько податливы к внушениям в бодрственном состоянии, что им легко могут быть внушаемы настроения, впечатления и действия без всякого с их стороны противодействия.
Эта легкость внушения в бодрственном состоянии объясняется тем, что благодаря индивидуальным особенностям внимание у некоторых лиц может быть легко отвлекаемо и потому внешние впечатления могут воздействовать на психику при отвлечении личного (произвольного) сосредоточения, благодаря чему внушения действуют помимо личной сферы, а потому и не могут быть устраняемы последнею.
Таким образом, внушение идей есть не что иное, как вторжение в психическую сферу данного лица помимо его воли посторонней идеи при посредстве слова или заменяющих его движений. Так как внешние впечатления действуют на нас через специальные органы, при участии мышечного чувства, то естественно, что и внушение может быть произведено при посредстве различных способов воздействия на воспринимающие органы, как, например, путем слова или жестов, производимых перед субъектом, подвергаемым внушению, и т. п.
Благодаря особому значению слуха и зрения в развитии нашей психической сферы они служат обыкновенно главными посредниками внушения, причем наиболее выдающееся значение по своей силе, как и должно быть, получает словесное внушение. Почти всё наше воспитание, или по крайней мере многое из того, что достигается воспитанием, основано на таком внушении. Точно так же и взрослый человек весьма нередко подвергается внушению. Не подлежит поэтому сомнению, что внушение играет видную роль в социальной жизни народов. Распространение религиозных учений, многие из крупных социальных событий, даже умственный прогресс народов были бы немыслимы без внушения. Сила примера, значение авторитетов, влияние моды, увлечение массы лиц, идущих на верную смерть вследствие одного слова команды, – всё это в известной мере есть не что иное, как различные проявления внушения.
Знаменитые полководцы, как и знаменитые демагоги, обязаны своими успехами не только силе своего ума, но, без сомнения, до известной степени и внушенной ими другим, в силу необычных качеств своей личности и в силу своего авторитета, уверенности в достижении той цели, которую они преследуют.
У большинства людей, однако, внешнее впечатление нередко привлекает к себе и сосредоточение, руководимое личной сферой, следовательно, внушение встречает в этом случае соответствующий отпор со стороны личности, чем и устраняется обязательность его влияния.
Значение гипнотического внушения. Поэтому гипноз, в котором личная сфера находится в подавленном состоянии, представляется для большинства лиц особенно подходящей почвой для действительности внушения.
Нет надобности доказывать, что хотя в гипнозе личная сфера и не исчезает совершенно, но ее регулярная деятельность существенно ослабляется, и поэтому внушение должно оказывать гораздо более могущественное влияние, нежели в бодрственном состоянии. При этом опять-таки степень влияния внушения находится в известной зависимости от глубины сна. При известной глубине последнего вообще внушение получает неотразимую силу. Таким образом, лицам, находящимся в гипнозе, можно внушать те или другие настроения, ложные и мнимые впечатления, иначе – иллюзии и галлюцинации в различных органах чувств, так называемые отрицательные галлюцинации и отсутствие видимых предметов, беспамятство, ложные воспоминания или так называемые ретроактивные галлюцинации, навязчивые идеи и побуждения, изменения в сосудистой и секреторных сферах, а также те или другие патологические состояния, например параличи, анестезии, изменения пульса и дыхания; наконец, в исключительных случаях можно получать даже кожные сыпи, такие, например, как крапивница.
Babinski в последнее время стал подвергать сомнению случаи кожных поражений, обусловленных внушением. Однако в этом вопросе необходимо отличать случаи симуляции от действительных влияний путем внушения на кожные покровы. Возможность такого влияния доказывает, например, будто бы строго проверенный случай Луизы Лато, у которой под влиянием религиозного экстаза благодаря самовнушению сочилась по пятницам кровь из тех областей тела, которые были местом пригвождения Иисуса Христа.