Выше было упомянуто, что и пробуждение от гипноза может сопровождаться иногда нежелательными нервными явлениями. Так, в некоторых случаях, особенно при быстром пробуждении, у больных могут обнаруживаться головная тяжесть, иногда головные боли, головокружение, общая тяжесть и наклонность к засыпанию. Всё это напоминает собою явления, наблюдаемые и при быстром пробуждении от естественного сна. И в самом деле, если лиц, находящихся в гипнозе, будить не сразу, а постепенно, то эти явления обычно предупреждаются. Кроме того, и внушение их легко устраняет.
В своей практике, если я встречаюсь с подобными явлениями, я тотчас же вновь прошу больных закрыть глаза и затем внушаю им устранение всех вышеуказанных явлений, причем вывожу из гипноза в таком случае лишь с крайней медленностью в течение нескольких секунд.
Вообще в случае надобности повторное внушение устраняет все нежелательные явления, явившиеся последствием гипноза.
В публике очень распространено мнение, что гипнотизм расслабляет волю лиц, часто подвергающихся гипнотизации.
Мнение это имеет основание в том обстоятельстве, что в гипнозе личность является подчиненной гипнотизатору. Но это влияние гипноза если и возможно, то лишь в том случае, если гипноз производится без цели и без соответствующих терапевтических внушений, и притом в случаях вызывания его у нервных лиц, воля которых и без того отличается слабостью, но в известной мере замещается привычкой и воспитанием. Если, таким образом, от беспорядочного и нерационального применения гипноза нервность усилится, то может казаться, что гипноз повлиял на волю.
Но, с другой стороны, несомненно, что гипноз и внушение при правильном их применении могут только содействовать укреплению воли.
Несомненно, по крайней мере, что в гипнотическом внушении мы имеем действительное средство бороться против слабости воли, которая свойственна многим, особенно же лицам, создавшим себе те или другие болезненные привычки, например к онанизму, курению табака, пьянству и т. п.
Всякий, без сомнения, согласится с тем, что все эти болезненные состояния предполагают известную слабость воли, которая вполне подчиняется данной привычке. И между тем против этих пагубных привычек, пользуясь укреплением воли, мы боремся с помощью гипнотического внушения, устраняя их совершенно. Отсюда очевидно, что при правильном применении гипноза и внушения мы имеем в них одно из важных средств, служащих не к ослаблению, а к укреплению воли.
Послегипнотические внушения. Мы уже говорили выше, что особенно ценным является то обстоятельство, что в гипнозе мы можем производить послегипнотические внушения, т. е. такие внушения, действие которых рассчитано на последующее за гипнозом время.
Возникает при этом практический вопрос: через какие сроки следует делать внушения больным?
Вопрос этот, в сущности, не может быть решаем теоретически. Здесь всё зависит от самого характера заболевания, от его тяжести и от большего или меньшего влияния внушения на больного. Можно считать правилом, что для прочного восстановления здоровья требуется делать ряд внушений, которые опять-таки распределяются во времени в зависимости от случая и от тех или других обстоятельств, относящихся к условиям лечения больного. Во всяком случае, при лечении внушением всегда надлежит сообразоваться с длительностью действия внушения, что определяется лишь чисто практическим путем.
Особенную важность я придаю необходимости при лечении внушением сообразоваться с индивидуальными особенностями болезненного состояния в каждом отдельном случае. Для этой цели я считаю необходимым, прежде чем приступить к лечению внушением, подробно исследовать каждый случай и расспросить об обстоятельствах, приведших к развитию болезни, и о разнообразных ее проявлениях. Вместе с тем обычно я прошу больного самого изложить мне письменно свою историю болезни с самого возникновения последней.
Нечего и говорить, что во многих случаях больной письменно излагает более вдумчиво проявления своей болезни и более отдается анализу своего болезненного состояния, а это в лечении внушением очень важно. Узнав внешние поводы к развитию болезни и разнообразные ее проявления в нервно-психической сфере, необходимо внушение сообразовать со всеми особенностями данного случая, приняв во внимание и степень образования, характер взглядов или миросозерцание больного.
Могущественное действие внушения в гипнозе зависит, с одной стороны, от того обстоятельства, что в гипнозе рассудок и воля усыпленного почти бездействуют, с другой стороны, от того, что внушение в этом случае принимает немедленно характер более яркого чувственного образа, уподобляясь сновидению во время естественного сна, и, наконец, от того, что гипнотизатор уже в силу достигнутого усыпления подчиняет себе волю усыпленного, пользуясь с его стороны непререкаемым доверием.
Так как при этом и внешние впечатления без особого внушения не могут быть воспринимаемы усыпленным, то очевидно, что последний в буквальном смысле слова находится во власти гипнотизатора. Само собою ясно, что такие условия являются более благоприятными для действительности внушения, которое, не встречая никакого противодействия (или только относительно слабое) со стороны личности усыпленного, беспрепятственно овладевает им и вызывает все необходимые последствия. В этом случае действие внушения может быть уподоблено искусственно вызванному в мозге усыпленного сновидению, картины которого, как известно, не знают никаких преград в условиях времени и пространства и в то же время кажутся спящему вполне реальными.
Но если выполнение внушения рассчитано на послегипнотический период бодрствования, то по пробуждении усыпленного внушенная идея, казалось бы, должна встретить во всеоружии его волю и, будучи освещена критикой рассудка, должна бы, казалось, быть отвергнута как нечто чуждое и постороннее для него. Ничуть не бывало. Опыт показал, что импульс, данный внушенной в гипнозе идеей, по пробуждении заснувшего таится в наиболее скрытых тайниках его души, в таких глубинах психической сферы, которые совершенно независимы от личности и воли и не участвуют в деятельности рассудка, а потому этот импульс и в бодрственном состоянии может совершенно беспрепятственно осуществлять свое действие. Сообразно характеру внушения данный импульс, таким образом, возбуждает мнимое впечатление, или галлюцинацию, ложное или мнимое воспоминание (так называемую ретроактивную галлюцинацию), подавляет существующие мнимые или действительные впечатления, будь это боли, галлюцинации или другие явления, устраняет впечатление (так называемые отрицательные галлюцинации), побуждает к осуществлению того или иного действия, временно изменяет личность усыпленного, нарушает ход его идей, вызывает то или иное настроение духа и аффекты, как смех, плач и т. п., или, наконец, возбуждает реакцию в сосудодвигателях и в тех или иных секреторных функциях, которые хотя и совершенно независимы от воли, но, как мы знаем, весьма легко возбуждаются под влиянием непроизвольных психических импульсов в бодрственном состоянии и под влиянием соответствующих сновидений во время нормального сна.
Поразительным, хотя и несомненным, является тот факт, что если внушение произведено таким образом, что осуществление его должно произойти не тотчас по пробуждении, а по истечении известного промежутка времени, то оно осуществляется именно в назначенный срок, несмотря на то что содержание внушения остается вне ведения самого лица за весь промежуток времени, истекший между пробуждением от гипноза, в котором сделано внушение, и сроком его осуществления. У одной из моих больных внушение осуществлялось более чем по истечении полугода, и, вероятно, оно могло бы осуществиться чрез более долгий срок, если бы было сделано соответствующее испытание. В литературе имеются примеры, когда осуществление внушения происходило год и более спустя после гипнотического сеанса в полной точности, как следовало это по внушению (Liébault, Bernheim, Licgeois); выполнение же внушения, назначенного на более или менее короткие сроки, как известно, может быть наблюдаемо у всякого хорошего сомнамбула. Некоторые авторы (Бернгейм, Форель) объясняют это явление тем фактом, что гипнотизированный за весь период времени между сделанным внушением и сроком его выполнения думает о нем, хотя сам и не сознает этого; иначе говоря, в голове гипнотизированного всё это время идет подсознательная работа мысли о сделанном внушении и его выполнении.
Когда дело идет о внушениях на короткий срок, то, без сомнения, возможно, что мы имеем дело с подобным бессознательным процессом мысли, приводящим к выполнению внушения в назначенный срок, но никак нельзя согласиться с тем, чтобы при внушениях на более длинные сроки всё время до осуществления внушения поддерживалась бессознательная работа мысли в направлении сделанного внушения. Гораздо проще и вполне удовлетворительно с психологической точки зрения может быть объяснено осуществление внушения в какой-либо отдаленный срок, как мы уже упоминали, при посредстве того факта, что путем внушения здесь устанавливается прочная ассоциативная связь между внушением и сроком его выполнения, причем с наступлением этого срока само собою по ассоциации с ним оживляется и сделанное внушение.
Предположим, что загипнотизированному лицу мы внушаем явиться к нам через много месяцев в такой-то день и час с известным заявлением. В то время как мы делаем это внушение, в голове гипнотизируемого прочно устанавливается определенная ассоциация между назначенным временем и необходимостью явиться к врачу. Ассоциация эта затем по пробуждении загипнотизированного, как и все вообще установившиеся в мозгу ассоциации, остается до времени скрытою, т. е. бездеятельною, и для самого лица остается даже неизвестною в силу того, что она установилась без участия его личности. Следовательно, сам человек не может воспроизвести этой ассоциации, т. е. припомнить то, что ему внушено сделать в известный срок.
Но вот наступает назначенный день и час, благодаря чему воскресает один из членов внушенной ассоциации; тогда обязательным образом сам собою, без всякого участия личной сферы, оживляется и другой член ассоциации, т. е. необходимость осуществления сделанного внушения, чем и объясняется тот факт, что внушение в подобных случаях не ослабевает в своей силе от протекшего времени. В сущности, и в обыкновенных послегипнотических внушениях, осуществление которых должно начаться со времени пробу