— Твой коллега по лаборатории все еще злится на тебя?
Оливия отмахнулась.
— Он от меня не в восторге, но это нормально. Это пройдет. — Она закусила губу. — Извини за тот вечер. Я тебе нагрубила. Ты имел полное право разозлиться.
Адам покачал головой.
— Все в порядке. Я понимаю, почему ты так отреагировала.
— А я понимаю, о чем ты говорил. О нежелании формировать новое поколение дерьмовых ученых-миллениалов.
— Кажется, я ни разу не сказал «дерьмовые ученые-миллениалы».
— Но чтобы ты знал, я все еще считаю, что тебе не нужно быть таким резким, когда ты даешь отзыв. Мы понимаем суть сказанного, даже если говорить вежливо.
Он долго смотрел на нее. Потом коротко кивнул.
— Я учту.
— Ты станешь помягче?
— Вряд ли.
Она вздохнула.
— Знаешь, когда у меня не останется больше друзей и все будут ненавидеть меня из-за этих фейковых отношений, мне будет очень одиноко, и тебе придется тусоваться со мной каждый день. Я буду раздражать тебя постоянно. Стоит ли это того, чтобы продолжать грубить аспирантам?
— Безусловно.
Оливия снова вздохнула, на этот раз — с улыбкой, и положила голову ему на плечо. Возможно, это было немного опрометчиво, но казалось таким естественным: потому ли, что им везло на ситуации, требующие публичного выражения чувств, или из-за того, о чем они говорили, или просто из-за того, что уже было поздно. Адам… казалось, он был не против. Он просто сидел, тихий, расслабленный, теплый и твердый под хлопковой тканью своей черной рубашки. Казалось, прошло много времени, прежде чем он нарушил молчание:
— Я не жалею о том, что попросил Грега пересмотреть план его диссертации. Но мне жаль, что я создал ситуацию, которая вынудила его сорвать злость на тебе. И что это может повториться снова.
— Ну а я прошу прощения за слова, которые отправила, — повторила Оливия. — И ты хороший. Даже когда враждебен и неприступен.
— Приятно слышать.
— Мне пора возвращаться в лабораторию. — Она села, массируя рукой основание шеи. — Мой провальный блоттинг6 сам себя не проведет.
Адам моргнул, его глаза блеснули, как будто он не думал, что она уйдет так скоро. Как будто хотел, чтобы она осталась.
— Почему провальный?
Она застонала.
— Это просто… — Она потянулась к своему телефону и разблокировала его, открыв фото своего последнего белкового иммуноблота. Видишь? — Она указала на целевой белок. — Это… это не должно…
Он сосредоточенно кивнул.
— Ты уверена, что начальный образец был хорошим? И гель?
— Да. Не жидкий и не высохший.
— Похоже, проблема может быть в антителе.
Оливия подняла на него взгляд.
— Ты так думаешь?
— Да. Я бы проверил титры и буферный раствор. Если дело не в этом, то может быть слабое вторичное антитело. Если не сработает, приходи в мою лабораторию, можешь одолжить у нас все, что нужно. Включая оборудование и другие расходные материалы. Если тебе что-то понадобится, просто попроси у администратора.
— Ух ты. Спасибо, — сказала она с улыбкой. — Теперь мне немного жаль, что я не могу пригласить тебя в свой диссертационный совет. Возможно, слухи о твоей жестокости были сильно преувеличены.
Уголки его губ приподнялись.
— Может, ты просто пробуждаешь все лучшее во мне?
Оливия снова улыбнулась.
— Тогда, наверное, мне лучше оставаться рядом после защиты. Ну, знаешь, просто чтобы избавить кафедру от приступов твоей раздражительности?
Он бросил взгляд на фото испорченного иммуноблота.
— Не похоже, что ты скоро защитишься.
Она наполовину рассмеялась, наполовину задохнулась от возмущения.
— О боже. Ты что сейчас?..
— Объективно…
— Это самая большая грубость, самое злое… — Она хохотала, держась за живот и грозя ему пальцем.
— …основываясь на состоянии твоего иммуноблота…
— …что только можно сказать аспиранту.
— Думаю, можно найти злее. Если постараться.
— Хватит. — Хотела бы она не улыбаться. Тогда, может быть, он отнесся бы к ней серьезно, вместо того чтобы смотреть на нее с этим снисходительным, веселым выражением лица. — Серьезно. Хорошенького понемножку.
Оливия собиралась возмущенно встать и уйти, но Адам схватил ее за рукав рубашки и осторожно потянул, пока она снова не села рядом с ним на узкий диван… может быть, даже немного ближе, чем раньше. Она продолжала бросать на него возмущенные взгляды, но он смотрел в ответ спокойно, явно не принимая их всерьез.
— Нет ничего плохого в том, чтобы учиться дольше пяти лет, — примирительно сказал он.
Оливия фыркнула.
— Ты просто хочешь, чтобы я осталась рядом навсегда. До тех пор пока у тебя не наберется материала на самую большую, самую толстую, самую разрушительную жалобу по Девятому разделу, которую когда-либо видел свет.
— Конечно, таков и был изначальный план. Единственная причина, по которой я поцеловал тебя ни с того ни с сего.
— Ой, да хватит уже. — Она опустила подбородок на грудь, закусив губу и надеясь, что он не заметит, что она улыбается, как идиотка. — Слушай, могу я кое-что спросить?
Адам выжидающе смотрел на нее — он, кажется, так часто делал в последнее время, поэтому она продолжила мягче и тише:
— Зачем ты на самом деле на это пошел?
— Пошел на что?
— На фейковые отношения. Я понимаю, ты хочешь, чтобы казалось, будто ты не планируешь сбежать, но… Почему ты не встречаешься ни с кем по-настоящему? Ты ведь не так уж и плох.
— Лестная оценка.
— Ой, да ладно, я хотела сказать… Судя по твоему поведению на фейковых свиданиях, я уверена, многие женщины… ну, некоторые женщины захотели бы встречаться с тобой по-настоящему. — Она снова прикусила губу, ковыряя дырку в джинсах, которые начинали протираться на коленке. — Мы друзья. Мы не были друзьями, когда это началось, но теперь мы друзья. Ты можешь мне рассказать.
— А мы друзья?
Она кивнула. Да друзья, друзья. Признай уже.
— Ты, правда, только что нарушил один из священных принципов академической дружбы, упомянув сроки моей защиты. Но я прощу тебя, если ты мне скажешь, действительно ли для тебя это лучше, чем… ну, понимаешь, встречаться с настоящей девушкой.
— Да.
— Правда?
— Да. — Он, казалось, говорил правду. Он действительно говорил искренне. Адам не был лжецом, Оливия была уверена в этом.
— Но почему? Нравится солнцезащитный крем? И возможность жертвовать сотни долларов университетскому «Старбаксу»?
Он слабо улыбнулся. А потом посерьезнел. Теперь он смотрел не на нее, а куда-то в сторону скомканного пакета, который она бросила на стол несколько минут назад.
Он сглотнул. Оливия видела, как двигаются его желваки.
— Оливия. — Он сделал глубокий вдох. — Тебе нужно знать, что…
— О боже!
Они оба вздрогнули (Оливия — гораздо сильнее, чем Адам) и повернулись к двери. Там стоял Джереми, драматически прижав руку к груди.
— Вы, ребята, напугали меня до чертиков. Что вы тут делаете в темноте?
«А ты что тут делаешь?» — нелюбезно подумала Оливия.
— Просто болтаем, — ответила она.
Хотя это не вполне соответствовало действительности, и она не могла понять почему.
— Как вы меня напугали, — снова повторил Джереми. — Ты работаешь над отчетом, Ол?
— Ага. — Она украдкой бросила взгляд на Адама, который неподвижно сидел рядом и бесстрастно смотрел на Джереми. — Сделала небольшой перерыв. Как раз собиралась возвращаться.
— О, круто. Я тоже. — Джереми улыбнулся, показав в сторону своей лаборатории. — Нужно изолировать кучу девственных плодовых мушек. До того как они перестанут быть девственницами, понимаешь? — Он пошевелил бровями, и Оливии пришлось выдавить из себя тихий, неубедительный смешок. Обычно ей нравились его шутки. Обычно. А сейчас ей просто хотелось… Она не знала точно, чего.
— Ты со мной, Ол?
Нет, мне и тут хорошо.
— Конечно. — Она неохотно встала. Адам последовал ее примеру, подобрал пустые упаковки и бутылку и распределил по мусорным корзинам.
— Доброй ночи, доктор Карлсен, — сказал Джереми, стоя в дверях. Адам молча кивнул ему, вышло немного резко. Выражение его глаз вновь стало непроницаемым.
«Ну, видимо, это все», — подумала она. Она понятия не имела, откуда взялась эта тяжесть в груди. Наверное, она просто устала. Переела, а может, недоела.
— Еще увидимся, Адам. Да? — пробормотала она прежде, чем он успел выйти из комнаты. Ее голос был достаточно тих, чтобы Джереми не мог ее услышать. Может быть, ее не услышал и Адам. Он лишь замер на мгновение. А потом, когда он проходил мимо, ей показалось, что костяшки его пальцев задели тыльную сторону ее ладони.
— Пока, Оливия.
Глава 9
Гипотеза: чем чаще я упоминаю в электронном письме вложение, тем ниже вероятность того, что я это вложение прикреплю.
Суббота, 18:34
От: Olive-Smith@stanford.edu
Кому: Tom-Benton@harvard.edu
Тема: Ответ: Отчет по исследованию рака поджелудочной
Добрый день, Том.
Вот отчет, который вы просили, с детальным описанием того, что я сделала на данный момент, и моими мыслями по поводу направления будущих исследований и ресурсов, которые нужно расширить. С нетерпением жду вашего отзыва о моей работе!
С уважением, Оливия
Суббота, 18:35
От: Olive-Smith@stanford.edu
Кому: Tom-Benton@harvard.edu
Тема: Ответ: Отчет по исследованию рака поджелудочной
Ой, забыла прикрепить.
С уважением, Оливия
Сегодня, 15:20
От: Tom-Benton@harvard.edu
Кому: Olive-Smith@stanford.edu
Тема: Ответ: Отчет по исследованию рака поджелудочной
Оливия, добрый день!
Закончил читать отчет. Вы можете прийти сегодня к Адаму, поговорить? Может быть, завтра утром (во вторник) в девять? Мы с Адамом вылетаем в Бостон в среду днем.