– Отличная работа, Кик.
– Сама знаю.
И широко улыбнувшись белозубой улыбкой, бабушка Миссури исчезла из кухни. Какое-то время Кик с Каролиной молча жевали свои бутерброды.
Дзынь! Дзын-н-нь!
– Я тебе вот ещё что скажу, – сказала Кик, наклоняясь к Каролине. – Если это и впрямь фокус с биолюминесцентной краской, то за дело возьмётся шериф Дэй. А где это у нас есть такая теплица, в которой можно вырастить биолюминесцентные растения? И кто это у нас умеет их выращивать?
Каролина вздрогнула и втянула воздух.
– Мой папа.
39. Прорицание бабушки Миссури: «Тебе предстоит отправиться в путь, полный опасностей»
Доктор Каллаган жила на самом краю города, где разбитый асфальт плавно переходил в разбитую грунтовку. Жилище кандидата наук точь-в-точь напоминало Дольнюю Пустошь: крохотный домик, лента широкой террасы, выцветшая краска. Только в отличие от Дольней Пустоши, этому дому определённо не хватало аллигаторов, новогодней гирлянды да ещё какого-то своеобразного шарма в духе бабушки Миссури.
Тем не менее, здесь был свой. На двери, например, висел миловидный веночек из цветов.
«А ещё есть теплица», – заметила Кик, изучая двор из зарослей травы на обочине дороги, длинной и пыльной.
– Поверить не могу, что никогда не замечала этого дома, – сказала Кик сестре.
– Ты просто, как проедем поворот, всё время папину мастерскую высматриваешь.
Верно. Увидеть автомастерскую дяди Фрипорта отсюда, с дороги длинной и пыльной, невозможно, но Кик всё равно пялилась в ту сторону каждый раз, как они проезжали поворот.
– Ну, это да, положим, но вообще-то ты могла бы мне и раньше сказать, что у нашего школьного психолога во дворе подозрительный парник стоит.
– Я могла бы на это ответить, что ни малейшего основания считать его подозрительным раньше у меня не было, но не буду, потому что я тебя не слушаю, – объявила Каролина, смахивая с рукава муравья. – Я занята.
– Это чем же?
– Ожиданием. Я жду возможности.
Которая, с учётом всех обстоятельств, могла и вовсе не представиться. К несчастью для девочек, доктор Каллаган была дома, причём торчала на крыльце: сажала растения в подвесные горшки, которые свисали со стропил террасы.
– Нам надо поскорей возвращаться. – Кик бросила взгляд вдоль дороги, длинной и пыльной, которая вела (в конечном счёте) в Дольнюю Пустошь.
– Знаю. Наверно, она скоро пойдёт на собрание?
Но, кажется, доктор Каллаган никуда не торопилась. Она усаживала розовые цветочки в зелёные кашпо, временами утирала пот со лба и в целом выглядела так, словно могла бы продолжать в том же духе весь оставшийся день. А вот Кик не могла. И не только потому, что надо было вернуться назад в Пустошь, пока бабушка Миссури не хватилась, но и потому, что муравьи уже вовсю прокладывали ходы в её кеды.
– Ну давай, давай, давай, – прошептала она, расчёсывая лодыжку.
И словно мистическим образом услышав её молитву, доктор Каллаган взяла солнечную шляпу, садовые перчатки и цветочные горшки и унесла их за дом.
Сердце у Кик подскочило. Они остались одни. Двор перед домом был пуст. Вот она, возможность.
– Нет, ещё нет, – сказала Каролина.
– Но…
– Сама знаешь, так не делается.
И Кик знала. Хмурясь на сестру, она послушно встала и сначала посмотрела на дорогу – в одну сторону, затем в другую. Никого. Ничего. Она посмотрела на дом доктора Каллаган. Никого. Ничего.
Ну или по крайней мере, Кик никого и ничего не видит.
«Но что, если там всё-таки есть кто-то или… что-то?»
Каролина что-то проворчала и, схватив Кик за руку, потащила её через дорогу, длинную и пыльную. Они прошмыгнули в калитку дома и юркнули за угол. Из сосняка, ведущего на болота, доносились трели сверчков. Кик поймала себя на том, что не может оторваться от теней вокруг – всё следит, как они сгущаются…
…И совершенно не замечает собак в окне дома, которые неотрывно следят за ней.
Гр-р-р-р!
Они со стуком припали к окну, Кик шарахнулась назад и едва не завалилась на спину. Её поймала Каролина. По стеклу с той стороны размазались белые слюни и вдавленные морды.
– Собаки, – еле выдохнула Кик.
– Да что ты, Холмс.
– Да! Собаки! – Кик с трудом встала на ноги, чувствуя, как и в голове всё становится на свои места. Монстры с болот бегали на четырёх лапах.
В точности как эти самые собаки.
И у них были вдавленные морды.
В точности как у этих самых собак.
Они шлёпали по воде и прыгали через заваленные ветки, и косматая грязная шерсть болталась вокруг морщинистых морд. Каждый вздох звучал, как рык, каждый выдох – завывание.
– Монстрами на самом деле были собаки! – Кик схватила Каролину за плечи. – Их же легко искупать, после того как они набегаются по болоту, а где бегать, их тоже можно научить!
– И научить выть по команде!
– И заставить их… светиться.
Медленно, затаив дыхание, девочки повернулись в сторону теплицы, и голос Каролины сошёл на шёпот, когда она смогла наконец выдавить:
– Если там биолюминесцентные цветы, что мы делаем?
– Расследуем. – И сделав над собой усилие, Кик шагнула вперёд. «Насколько сильно я хочу докопаться до правды?» – спросила она себя. Как и прежде, это помогло.
Но унять дрожь в коленях она была не в силах.
Солнце уже клонилось к горизонту, благодаря чему девочек скрывала тень, но когда Кик подошла к теплице и ухватилась за ручку, та всё ещё хранила дневное тепло.
И на удивление легко повернулась при нажатии.
Дверца раскрылась, и тысячи запахов ударили девочкам в нос: приторный аромат цветов, запах сырой почвы и влаги.
И ещё какой-то запах.
Какой-то… гнили.
Кик глубоко втянула воздух, и в глотке загорчило от подступившей тошноты.
– Так воняли монстры.
– Точно. – Каролина украдкой огляделась. – Давай быстрей.
– Стараюсь! – Однако на деле Кик едва могла пошевелиться, ноги совсем не держали и не слушались, точно пластилиновые. Теплица оказалась совсем небольшой, зато пространство внутри было потрясающим образом организовано и вмещало бесконечные ряды пластиковых контейнеров с множеством растений. Куда ни обернись, отовсюду выглядывало что-нибудь совершенно чудесное.
Чёрные георгины с голову величиной.
Сочные зелёные стебли с руку толщиной.
И наконец, красные лилии с острыми шипами – столь же опасно, сколь красиво. Шёлковые лепестки цветков – точно кровь в лучах полуденного солнца. Кик оглянулась: кругом таких лилий – море. Горшки и горшки, бесконечными рядами.
Каролина шумно сглотнула.
– Я знаю, что это за цветок.
– Да?
– Ага. Понюхай.
Но Кик и не надо было нюхать, чтобы сказать, чем пахнет. Как там близнецы говорили? Сортир в жару и тухлые яйца? Стоило Кик наклониться к цветку и вдохнуть, как ей тут же припомнилось это сравнение.
– Отврат!
– Вот чем воняют монстры. – Осторожно, между шипами, Каролина взялась двумя пальцами за тоненький стебелёк. – Называется амбице́я. Папино изобретение. – Она сорвала цветок и поднесла к самому носу – пока крупные слёзы не выступили на глазах. – Уж не знаю точно, почему он ушёл из «Ларимора», но там что-то было точно связано как раз с этим цветком.
Уже одной этой новости было достаточно, чтобы хорошенько встревожиться, но чем больше Кик смотрела вокруг, тем явственней за прекрасным проступало страшное. Гора срезанных амбицей ждала своего часа у дробилки промышленных масштабов, за которой выстроились полчища стеклянных банок. Часть заготовленного крошева подогревалась тут же на слабеньком огне мелких горелок, превращаясь в красноватую жидкость. Рядом стояли десятки бутылок, уже наполненные ею доверху.
«АмбицЕозно», – подумала Кик. Стоит сдуть это в воздух – ослепнешь. Стоит глотнуть – захлебнёшься.
– Зачем всё это нужно Каллаган?
– Не знаю. Не к добру это. Что делаем?
Из глубины теплицы послышался голос.
– Эй! Кто здесь?
Доктор Каллаган!
– Бежим! – шепнула Кик, впиваясь Каролине в руку. Они пробежали мимо роскошных огромных георгин и сочных стеблей, выскочили наружу, и дверца теплицы за ними захлопнулась.
Точнее, Кик её захлопнула. С грохотом.
Девочки ринулись к дороге. Каролина всё ещё прижимала лилию-амбицею к груди. Они выбежали за калитку, перемахнули через грунтовую дорогу и прыгнули в высокую траву на обочине.
Как раз в тот момент, когда из-за дома выглянула доктор Каллаган.
– Даже смотреть боюсь, – прошептала Каролина.
– А я нет.
Если быть точной, Кик боялась не смотреть. Она перевернулась на живот и осторожно выглянула из своего травяного укрытия. На её глазах доктор Каллаган вышла на двор перед домом. Обернулась направо… Обернулась налево… Прошла прямиком к теплице, открыла дверцу и заглянула внутрь. Резко обернулась.
– Я знаю, вы здесь!
Каролина робко выглянула между пальцев.
– О боже, она знает, что мы где-то здесь.
– Цыц!
– Не могу цыц. Я сейчас умру. Если она нас найдёт, нам крышка. Если…
– Она нас не найдёт. – Однако Кик нашла в траве руку Каролины и с силой сжала её, потому что Каролина говорила правду. Если доктор Каллаган найдёт их, им наверняка несдобровать: вид доктора Каллаган вселял трепет.
Она всё вертелась во дворе, вглядывалась в деревья, в болота, в кусты. Вышла на пыльную грунтовую дорогу, приставила руку козырьком к глазам, посмотрела направо, посмотрела налево, снова направо. Вернулась на двор и осмотрела кругом свой ухоженный участок.
Но она не заглянула в траву на обочине дороги. И как только она оставила поиски и скрылась в доме, Кик с Каролиной пулей выскочили из травы и бросились бежать.
40. Прорицание бабушки Миссури: «Тебя ожидает большая удача»
Однако не успели они пробежать и пятидесяти метров, как вдалеке показался «Флаббер». Никогда ещё Кик не видела, чтобы он мчался с такой скоростью. Пыль так и вилась клубами за салатовой машиной, смешиваясь в единый вихрь с чёрным выхлопным дымом.