Распадок, где отдыхал охотник, затянуло туманом, сквозь пелену которого иногда мелькали силуэты пробегающих животных. Волчья стая вдруг замедлила бег и замерла недалеко от пещеры. Вожак постоял минуту и повернул в сторону, обходя опасное место.
Виль проснулся мгновенно. Прежде чем увидел медведя, определил его близость по запаху и, похватав оружие, успел выскочить из пещеры. Встреча с таким зверем на узком пространстве нежелательна, нужна свобода действий. Матёрый медведь с поседелой гривой, видимо, имел встречи с людьми. Его не испугало двуногое безволосое существо, не испугал дым от костра. Это сразу отметил охотник и приготовился к нелёгкому поединку. Бежать бесполезно — хозяин леса догонит, достанет и на дереве, и на скале, и в воде. Только поединок. Зверь и человек встретились глазами, и зверь выдержал взгляд человека. В его маленьких глазках отразилась не растерянность, а неукротимая ярость. «Почему медведь не отвёл глаза?» — удивился охотник. Откуда мог знать Виль, какую беду обрушили люди на мохнатого бродягу, убив его подругу, детей и ранив его самого? С тех пор одинокий зверь уже не заводил семьи, но мстил людям, став людоедом. Дым большого огня прогнал его из родных лесов, а нюх привел к пещере, занятой человеком.
Искушённый зверь-людоед и опытный охотник Виль стояли друг против друга. Их разделял обломок скалы, из-за которого человек видел только лобастую голову зверя с горящими угольками глаз и когти передних лап. Виль ловил момент, когда откроется грудь врага, чтобы вогнать стрелу. А медведь стерёг каждое движение голотелого, пахнущего дымом, боясь даже на миг потерять его из виду и стараясь перелезть замшелую глыбу, но его лапы срывались, не находя опоры. Медведь всё больше свирепел, теряя терпение, его глаза наливались кровью. Тут его задняя лапа нащупала уступ в глыбе, и медведь с поразительной лёгкостью вскинул грузное тело на обломок скалы. Теперь, куда бы ни кинулся человек, зверь сомнёт его в прыжке. Однако страшная боль (уже знакомая медведю боль, какую делают только люди) полыхнула в груди и на какой-то миг парализовала зверя. Он махнул лапой, обломил стрелу и с рёвом прыгнул на человека. Виль был готов к этому. Он подставил прочное копьё, уперев древко в скалу и выскользнул в сторону. Медведь напоролся с полного маха.
Зверь больше не страшен гонцу Аза. Охотнику можно спешить в поселение за помощью. Зверь умрёт. Такая мысль мелькнула в голове Виля, но захотелось ему добить врага, что уже не представляло большого труда, и подарить в ожерелье своей женщине когти и клыки редкой величины. Медведь поднялся на задние лапы и медленно двинулся к голотелому. Виль вогнал в него ещё стрелу. Зверь даже не вздрогнул и упорно шёл к человеку. Охотник приготовил топор и ждал. После первого удара по черепу могучий зверюга устоял. Во второй удар Виль вложил всю силу. Медведь покачнулся, начал оседать на слабеющих ногах и всё же неожиданно прянул вперёд, достал когтистой лапой пахнущего дымом, развалил ему живот и упал замертво.
Из страшной раны сначала не текла кровь, и были видны внутренности охотника. Виль сразу понял, что такая рана отправит его в мир духов, если он не успеет дойти до поселения. Оставалось полдня пути здоровому человеку. А сколько теперь? Охотник не знал. Он снял набедренную шкуру, обернул ею живот, положив на рану листья травы, а поверху обвязал себя сыромятным ремнём. Через плечо перекинул лук и кожаный чехол со стрелами, подобрал палку и, опираясь на неё, медленно двинулся к поселению лесного племени.
4
От стихийных бедствий звери обычно уходят заблаговременно, особым чутьём угадывая опасность. Птицы бросают гнездовья, звери покидают обжитые логова, дупла, норы — всё живое устремляется прочь, переплывая реки, озёра, одолевая болота, горы.
Поселение лесного племени располагалось в излучине Синей реки, имеющей в этом месте высокие, отвесные берега. Поэтому мигрирующие животные двигались мимо поселения, их не сразу заметили люди.
В то время как Гирр послал Аза и его товарищей в разведку к Скалистому берегу, охотники лесного племени подходили к Кабаньему болоту и дивились подозрительной тишине. Здесь всегда было много уток, гусей, лебедей, журавлей и других мелких и крупных птиц. И днём и ночью в камышах не утихали возня, кряканье, хлопание крыльев и вдруг… тишина. Да ещё в середине лета, когда молодь не поднялась на крыло и не могла улететь. Жог немедленно послал гонца, чтобы сказать великому вождю о странном явлении, какое бывает только перед бедствием. Когда же старик увидел скопление белок, бегущих по земле, и выводки водоплавающих, по сухопутью покидающих болото, тревога его усилилась.
— Возвращаемся в поселение, — распорядился он.
К середине дня начался поголовный бег зверья. Мимо поселения, не обращая внимания на людей, бежали зайцы, хорьки, белки, куницы, лисы, косули, волки, сохатые, рыси… Бежали группами и в одиночку, иногда вперемешку хищники и их обычная добыча вместе. Видимо, большой огонь размахнулся широко. Более всего тревожила Гирра и его родичей неизвестность. Где пожар? Когда его ждать? Грозит ли он и чем лесному племени? Что предпринять?
Сначала охотники били копьями и стрелами пробегающих оленей и коз, запасая мясо впрок. Затем великий вождь запретил охоту и велел развести костры вокруг поселения и возле загонов, чтобы отпугивать животных. Он разослал во все стороны наблюдателей. Приказал им забраться на высокие деревья и следить за появлением большого огня. Остальных мужчин расставил для охраны поселения и туров от хищников. Туры находились в двух первых загонах, которые с трёх сторон охвачены Синей рекой и для зверей недоступны из-за высоких скалистых берегов. Туры тоже чуяли лесной пожар и заметно беспокоились. Великого вождя мучила мысль, что их придётся выпустить на волю, если большой огонь подойдёт близко, бросить посевы, хижины и загоны, а людей переправить на левый берег реки, где у Тёплого ручья уже приготовлены шалаши, чтобы укрыть детей и женщин. Людоеды могли уничтожить туров, но, вероятно, не повредили бы загонов. Лесной пожар уничтожит все загоны, вчистую сметёт многолетние труды всего племени.
В напряжённом ожидании люди ни днём, ни ночью не смыкали глаз, не выпускали из рук оружия. На третий день, без прежней паники, изредка пробегали табунки коз, а увидев людей, стрелой улетали в подлесок. Дальней опушкой неторопливо прошли два медведя, видимо, самец и самка. Медведица (она поменьше ростом) остановилась, понюхала воздух, обернувшись в сторону поселения. Но самец шел не останавливаясь, и она последовала за ним. Гирр полагал, что огонь замедлил бег, а опасность нападения хищных зверей возросла.
После того как люди лесного племени бросили Султа в реку, у них не было шамана. В его хижине жила старейшая мать рода Авва, она же говорила с богами и духами у священного дерева, выпрашивала удачи лесному племени. Принимая важные решения, великий вождь заходил к ней за мудрым советом. Зашёл и на этот раз. Мать матерей стояла возле дерева-святыни, склонив голову и шепча заклинания. Её седые космы никогда не чёсанных волос свисали до коленей, закрывая лицо. Сын Агу остановился в отдалении, но Авва услышала его шаги, обернулась и сама приблизилась к Гирру.
— Говори, — тихо сказала она.
— Мудрейшая мать матерей, — медленно заговорил великий вождь, старательно подбирая слова, — боги и духи гневаются на людей лесного племени и посылают им беды и неудачи. Бог богов и неба высушил землю и послал большой огонь, который пригнал в наши леса много хищных зверей. Аз с разведчиками ушёл к Скалистому берегу и не шлёт гонца. Мы не знаем, где большой огонь. Я посылаю в низовье Синей реки по тропе Аза много охотников. Проси у богов и духов им удачи. Авва долго молчала.
— Старейшие матери, — сказала она, — положили богатые приношения богам и духам у священного дерева — жареную рыбу, варёное и сырое мясо, мягкие шкуры коз. Боги пошлют удачу великому вождю и охотникам лесного племени. Я буду просить их об этом. Посылай охотников тропой Аза, мудрейший из вождей.
Большой отряд охотников, не дожидаясь ночи, ушёл в низовье Синей реки, а к вечеру двое вернулись и принесли раненного Биля. Он был ещё жив и сказал великому вождю:
— Грун, Аз… задерживают большой огонь… за Скалистым берегом… посылай помощь…
Вскоре дух Биля оставил его мёртвое тело и улетел в мир теней. Гирр стоял возле посланца Аза, склонив голову. Подошла Авва для выполнения ритуала погребения. Жог тихо сказал Гирру:
— Великий вождь, возле первого загона появились тигры.
— Иди, — кивнула Гирру мать матерей.
Сын Агу, Жог и ещё трое мужчин подоспели вовремя. Юный охотник, держа в обеих руках пылающие головешки и размахивая ими, бесстрашно наступал на самца-тигра. Тот грозно рычал, но медленно пятился, неохотно отступая. Тигрица, припав к земле и подобрав лапы, готовилась сделать прыжок на другого охотника. Свистнули стрелы. Стрела Гирра угодила самцу под локоть, но, видимо, не задела сердце. Зверь взревел так, что земля дрогнула, и махнул в кусты. Тигрица бросилась следом со стрелой в боку. Охотники пустились в погоню, но великий вождь властно остановил их:
— Назад! Только обороняться!
Едва отогнали тигров, прибежал охотник от второго загона. Там напали волки.
— Сколько зверей? — спросил великий вождь.
— Столько же, как пальцев у меня на руках и ногах.
Ночь была трудной. Мужчины ушли на помощь Груну и Азу, в поселении осталось мало охотников, а звери, оголодавшие в дни бегства, нападали, не зная страха. За ночь погибли три охотника и двое были тяжело ранены…
5
…Людям Груна с большим трудом удавалось выжигать траву. Делать это научили Лат и Зри. Они резали сухой тростник, раскладывали его кучками, поджигали. Тростник горел быстро и жарко, трава возле огня подсыхала и тоже горела. Огонь двигался в обе стороны от горящего тростника, постепенно слабел и умирал. Но выгорала полоса шириной шага в четыре. Нужно было снова резать тростник. Зато огонь уже не пройдёт и там, где срезаны тростники.