е 41 % выплавляемого в стране чугуна и 47 % стали[497]. 24 октября 1938 года польский посол посетил немецкого министра иностранных дел, чтобы поблагодарить его за помощь, оказанную Гитлером Польше при захвате Тешина. А 5 января 1939 года признательный Бек посетил Гитлера в Берхтесгадене. Встреча имела дружественный характер[498]. В польских националистических кругах существовало крыло, целиком нацеленное на присоединение Словакии к польскому государству[499]. Варшава полагала, что для развития античешских настроений очень важно укрепление связей с партией Глинки.
Йозеф Тисо, президент Первой Словацкой республики
Глинкова словацкая народная партия, названная в честь вождя – основателя Андрея Глинки (1864–1938), была клерикально-националистической партией фашистского толка[500]. Лидеры партии Глинки использовали момент и 6 октября провозгласили автономию Словакии. Премьером словацкого правительства стал Иозеф Тисо. Его приверженцы провозгласили девиз: «Гитлер – Глинка – една линка», т. е. одна линия Словакии с Германией[501]. Польский министр иностранных дел Бек имел политическую поддержку у части словацких глинковцев во главе с К. Сидором. Последний лично 19 октября 1938 года передал Беку в Варшаве предложение словацкого автономного правительства, чтобы общая венгеро-польская граница, о которой мечтали Варшава и Будапешт, была бы установлена путем включения в состав Венгрии Закарпатской Украины. Словацкие политики польской ориентации считали, что таким образом желания хортистов будут удовлетворены, и этот путь обеспечит сохранение южной Словакии в составе своего государства[502]. С конца октября 1938 года к диверсионной античехословацкой деятельности Венгерского королевства присоединилась Польша, стремившаяся помочь хортистам в ходе переговоров об определении новой границы с Чехословакией. Польские диверсии производились на территории современной Закарпатской области. В близи чехословацкой границы на польской территории были развернуты специальные подразделения, занимавшиеся созданием нелегальных подрывных центров в ЧСР. Политико-государственное положение словацкого народа между мировыми войнами даже на фоне множественных национальных противоречий, существовавших в Центральной и Юго-Восточной Европе, являлось самым сложным. Данная ситуация содержала комплекс проблем, обусловленных политической историей и исторической географией словаков. Тем более что официально в Польше после Первой мировой войны двадцать тысяч словаков, в отличие от украинцев и белорусов, являлись реальным национальным меньшинством. Часть польской политической элиты считала, что нельзя допустить, чтобы Германия захватила Словакию. По мнению членов Польского сейма, Карпаты – это линия обороны Польши с юго-востока. А для защиты с юга Польше необходимо занять Словакию и Закарпатье. Линия обороны Польши в этом регионе возможна лишь в том случае, если обоими склонами владеет одно государство, т. е. Польша[503]. Лидер крыла глинковской партии, стремившейся найти опору в Польше, К. Сидор направил 6 марта 1939 года в Варшаву своего эмиссара П. Чарногурского. В министерстве иностранных дел Польши его заверили, что Варшава выступает за провозглашение полной независимости Словакии. Венгерская оккупация Братиславе не угрожает. Польское правительство выступает гарантом незыблемости северной словацкой границы. На дипломатическом уровне Варшава обязалась перед словаками, что убедит Будапешт в необходимости признания факта провозглашения самостоятельности Словакии и установления с ней нормальных отношений. Данный факт стал последним актом польской политики вмешательства в дела ЧСР. Действия Германии и Польши возбуждали желание у венгров к поглощению земель ЧСР. Венгрия была стороной национальной экспансии, иррендентизма, расизма и антисемитизма[504]. Хорти развивал политику шовинизма, милитаризма, захвата чужих территорий. Актив венгерских реваншистов составили бежавшие с территорий, отошедших соседним странам, 300 тысяч чиновников и земельных магнатов, осевших преимущественно в Будапеште и его окрестностях. В первую очередь в планы реванша входило «возвращение» «Верхней Венгрии», т. е. Словакии под власть Будапешта. Хортисты считали эту страну исключительно венгерской сферой влияния. Канцлер Германии на встречах с венгерскими политиками не раз делал намеки на реализацию их воинственных планов. Глава МИД Венгрии Кальман Каня в 1938 году сообщил своему польскому коллеге, что Венгрия имеет притязания на земли Словакии и Закарпатья. Официально венгерские требования основывались на этнографическом принципе, сводившемся к возвращению районов, населенных венграми. В реальности они оборачивались подготовкой политической, военной, идеологической к захвату Словакии[505]. 22 сентября 1938 года МИД Венгрии направило в Прагу правительственную ноту с требованием отделения «венгерских территорий» и предоставления словакам права на самоопределение. На границе со Словакией венгерские власти оказывали давление путем ведения «малой войны». Шла концентрация венгерской армии, подрывными отрядами осуществлялись диверсии. Германия использовала венгерские претензии к Чехословакии как дополнительное средство давления на правительство Бенеша. Венгерские ортодоксы стремились к «получению» всей Словакии[506]. Однако между Будапештом и Варшавой шел диалог о разделе Словакии и Закарпатской Украины[507]. Переговоры были связаны с запланированной польско-венгерской оккупацией Закарпатья, которая планировалась во второй половине ноября. Однако планы Будапешта и Варшавы не получили поддержки Гитлера. В его замысел входил отдельный открытый военный союз с Венгрией против Чехословакии. В Будапеште правящие круги тоже ориентировались в сторону Германии для нападения на своего северного соседа[508]. Венгрия и Польша действовали в одном направлении, в союзе с Гитлером, в переделе европейских границ. Гитлер считал, что присоединение Словакии к Венгрии не в интересах Германии. Но и отмахнуться от планов Хорти канцлер Германии пока не мог. Германское правительство решило поддержать притязания Венгрии на земли, заселенные венгерским населением, и стремления Братиславы под эгиду рейха, но пока ещё в рамках ЧСР. «Это было не трудно после Мюнхена. Когда в Чехословакии к власти пришли немецкие ставленники»[509]. Словацкая общественность с пафосом заявляла, что Братислава – столица страны, сохранена за Словакией самим Гитлером[510]. В Словакии разрешалось распространение всех немецких газет и «Майн кампф» Гитлера. Братиславские министры апеллировали к нему по поводу неуемного аппетита Будапешта на словацкие земли[511]. Если мюнхенский диктат совершили коллективно правители Германии, Италии, Франции и Англии, то первый Венский арбитраж, связанный с продолжением отторжения территории ЧСР, состоявшийся 2 ноября 1938 года в Вене, был исключительно делом рук министров иностранных дел Германии и Италии Риббентропа и Чиано. По арбитражу Венгрия заполучила в свои владения южные районы Словакии и Закарпатской Украины. Мадьяры в итоге получили почти всё, что они хотели, но им казалось, что этого мало. Гитлеру не понравилось, что Венгрия близко сошлась с Польшей, на которую у него появились новые четкие планы. Немецкие дипломаты довели до сведения Хорти, что Венгрия может в дальнейшем наращивать свою территорию только тогда, когда она вместе с Германией станет в одном строю против Советской России[512]. Венгрия получила города Кошице, Ужгород и Мукачево. Однако Германия не допустила образования совместной польско-венгерской границы[513]. Решением Венского арбитража чехословацким властям предписывалось с 5-го по 10 ноября 1938 года эвакуироваться с предназначенных Венгрии территорий, а венгерским – в то же время их оккупировать. Английский правящий класс с «пониманием» отнесся к удовлетворению венгерских территориальных претензий. События конца сентября – начала ноября 1938 года обернулись катастрофой для Франции, потерявшей политическое, а главное, военное значение в Европе. Оно оказалось сведенным к нулю. Венский арбитраж в Средней Европе и на Балканах произвел более удручающее впечатление, чем Мюнхен. Он заставил правительства этих стран осознать, что Франция и Англия предоставили Гитлеру абсолютную свободу рук[514]. 4 ноября премьер-министр Венгрии Б. Имреди сделал заявление: Венгрия благодарит Германию за поддержку мадьярских требований. «Энергия и планы Гитлера создали новые пути и новые течения. Мы решили присвоить его имя одной из площадей Будапешта»[515]. В своей телеграмме Гитлеру Б. Имреди восклицал: «Я убежден, что решение, принятое в Вене державами оси, является гарантией лучшего будущего для этой части Европы. Благодарим Вас за сотрудничество рейха в деле мира»[516]. Все Версальские ограничения Гитлер ликвидировал с помощью Англии и Франции без единого выстрела[517]. Пассивность Франции и Англии в отношении действий Германии толкала малые государства отказываться от идеи коллективной безопасности и добиваться своей защиты территориальной целостности и внешней независимости, следуя в фарватере Германии и Италии