[877]. 19 апреля 1941 года трём болгарским дивизиям было разрешено вступить в югославскую часть Македонии для замены здесь гитлеровцев. Вслед за капитуляцией греческой армии под временное административное управление Болгарии были переданы также земли греческой Фракии. Тем самым соблюдалось основное условие присоединения Болгарии к Тройственному пакту: её солдаты не захватывали территории в ходе военных действий, а несли там боевую службу. Всего до 9 сентября 1944 года Болгария получила 14 тысяч квадратных километров территории. И хотя статус этих земель мог быть окончательно определен только после завершения войны, для большей части населения достигнутый результат казался огромным. Царь Борис, не пролив ни капли крови болгарских солдат, смог значительно приблизить страну к решению национально-территориальных проблем. Таким образом, можно предположить, что присоединение Болгарии к Тройственному пакту определялось целями не столько завоевательными, сколько национальными; «новый порядок» заключался в осуществлении идеи национального объединения[878]. Болгарский правящий класс был уверен в мощи военной машины Германии и её окончательной победе. После того как болгарские войска приняли участие в оккупации Югославии, царь Борис посчитал, что его страна стала активным союзником рейха[879]. Победа Германии в мировой войне сулила Болгарии стать мощным государством на Балканах, исполнившим свою историческую миссию по собиранию болгарских земель. Но Германия никогда не воспринимала Юго-Восточную Европу как самодостаточный регион. В Германии существовала геополитическая концепция, целиком усвоенная Гитлером, в соответствии с которой данная часть Европы – это потенциальная сфера влияния Третьего рейха[880]. Ввод немецких войск в Болгарию советское правительство расценило как расширение сферы войны и втягивание в неё Болгарии[881]. Захват югославской и греческой Македонии, Западной Фракии в 1941 году дал болгарской прогитлеровской клике повод для утверждения о национальном воссоединении Болгарии и осуществлении вековых устремлений болгарского народа[882]. Царь Борис решил проводить прогитлеровскую внешнюю политику, поддерживаемую болгарскими правящими группами, надеявшимися на молниеносную победу Германии в войне с Советской Россией[883]. Контроль в Болгарии немцы осуществляли в государственных и крупных частных учреждениях через своих консультантов. Аналогичные функции в болгарской армии выполнял институт германских инструкторов. На всех железнодорожных станциях, в морских и речных портах распоряжались немецкие коменданты. Они же имелись на контрольно-пропускных пунктах Болгарии. Гестапо располагало разветвленной сетью по всей стране. Болгарское правительство предоставило в распоряжение немецкого командования территорию, аэродромы, черноморские и дунайские порты для использования их в военных целях против СССР. Черноморское побережье Болгарии было превращено в немецкий плацдарм для «прыжка» на Одессу и Крым. На Варненских верфях строились боевые катера, десантные баржи и другие суда, предназначенные для войны с Советским Союзом. Убежденность в конечной победе германского оружия, соблазн и дальше получать от Гитлера новые территориальные приращения[884], вели болгарское правительство по пути зависимости от Берлина. Гитлер отзывался о царе Борисе как о твердом и последовательном стороннике германо-болгарского союза[885]. Правители Болгарии оказывали всяческое содействие и прямую военную помощь гитлеровской Германии. Болгарский экспедиционный корпус в Сербии охранял немецкие коммуникации и вел борьбу с югославскими частями Тито. Болгария с 22 июня 1941 года приняла на себя представительство интересов Германии в Москве. Правящие круги развернули в стране активную антисоветскую пропаганду. Болгария для Гитлера становилась крайне южной опорой фронта против Советского Союза[886].
Финляндия оказалась в стане Гитлера не волею случая, а в результате преднамеренных действий военно-политической группы, контролировавшей всю власть в стране[887]. В июле 1939 года правительство Финляндии объявило, что отказывается от всякого сотрудничества с СССР в случае агрессии со стороны Германии и будет рассматривать любую помощь СССР как акт агрессии»[888]. По мере массированного наступления гитлеровских армий в различных частях Европы финское правительство весной и летом 1940 года перманентно анализировало возможность получения какой-либо поддержки со стороны Германии. Поэтому, когда Берлин в августе 1940 года обратился к Финляндии с вопросом о возможности переброски через её территорию немецких войск в Северную Норвегию, этот запрос был немедленно удовлетворен – в частности ещё и потому, что Германия предложила продавать вооружение Финляндии. В течение осени германо-финляндские связи укреплялись, а в декабре 1940 года они увенчались предложением Гитлера правящим кругам Финляндии участвовать в операции «Барбаросса». Гитлер правильно рассчитал, что государственное руководство Финляндии будет готово вести военные действия на северном фланге русско-германского фронта. К тому же Германию интересовали регулярные поставки из финских никелевых шахт, расположенных в Петсамо. Финский правящий класс принял предложение Гитлера. «В пору наивысшего оптимизма государственное руководство Финляндии мечтало о завоевании земель в советской Карелии, а также на Кольском полуострове»[889]. В январе 1941 года в обстановке глубокой секретности вырабатывались направления германо-финляндского сотрудничества для крупномасштабного наступления на востоке. Немцы должны были наступать из северной части Финляндии. Финское военное командование обязалось развить наступление своих войск как на Карельском перешейке, так и к северу от Ладожского озера в направлении на Свирь. Там финны собирались соединиться с наступавшими с юга гитлеровскими войсками. Первые добровольцы из Финляндии стали прибывать в Германию в мае 1941 года. Среди них доминировали участники «зимней войны» 1939–1940 годов. Они получили назначение в части дивизии СС «Викинг». 22 июня 1941 года 400 финских отборных солдат в составе этой дивизии вторглись в Советский Союз[890]. Командование финскими силами возлагалось на фельдмаршала Маннергейма. Гитлер очень высоко ценил Маннергейма и испытывал к нему большое уважение[891]. В результате всеохватывающей координации вооруженных сил обеих стран в Финляндии была проведена всеобщая мобилизация армии, которая завершилась за двенадцать дней до начала вторжения войск в пределы СССР. Боеготовность финской армии находилась на высоте: усовершенствована организация войск благодаря крупным закупкам вооружений, вдвое выросла их огневая мощь, а личный состав насчитывал более полумиллиона человек[892]. В течение всей войны правительство Финляндии официально не заключало с Германией военно-государственный союзный договор. Однако данное обстоятельство не мешало боевому сотрудничеству как таковому развиваться последовательно и эффективно. Уже в начале июня 1941 года шесть немецких дивизий, численностью девяносто тысяч человек, заняли свои позиции на севере Финляндии. Одновременно с этим аэродромы страны стали использоваться силами люфтваффе. Немецкие подводные лодки тайно, по согласованию с финскими военно-морскими силами, поставили мины вокруг советских военно-морских баз. Накануне войны военная делегация Финляндии посетила Зальцбург и Берлин[893]. Целью правящего класса Финляндии было замаскировать участие страны в военном союзе с Гитлером и представить его исключительно оборонительным[894].
1941 год – нашествие на СССР
«Империя Гитлера простиралась от Бреста на западе до Бреста на Востоке. Это был апогей его величия»[895]. Гитлер объявил о перспективе нападения на СССР в 1936 году: «Если бы мы обладали Уралом, Сибирью и хлеборобными полями Украины, мы не испытывали бы нужды ни в чём. Сейчас же мы вынуждены бороться за своё существование». На Нюрнбергском конгрессе национал-социалистической партии Гитлер прорекламировал будущий поход[896]. Военные эксперты в этом же году прогнозировали войну между СССР и Германией на 1941 год[897]. Гитлер уверял немцев, что власть в мире принадлежит только им. И немцы ему верили. Гитлер убедил немецкий народ, что война ведется в его интересах. Он разбередил и использовал народный дух в целях подчинения мира Германии[898]. На состоявшемся 31 июля 1940 года в Бергхофе совещании Гитлер заявил, что Германия может господствовать в Европе только после разгрома СССР[899]. Фашистский лидер конкретизировал свои указания: «Чем скорее мы разобьем Россию, тем лучше. Операция будет иметь смысл только в случае, если мы одним стремительным ударом разгромим все государство целиком»[900]