государственной полицией в ходе расследования, которое, тайно «ведется» в отношении упомянутых генералов вермахта.
Операция проводилась Гейдрихом в обстановке особой секретности. Тогда же, в конце 1936 года, шеф СД приказал Шелленбергу собрать материал о сотрудничестве рейхсвера с Красной армией, начавшемся еще в 20-е годы и продолжавшемся вплоть до прихода к власти национал-социалистов.
Материала было более чем достаточно. Первые военные контакты с Советским Союзом были установлены рейхсвером еще в 1923 году министром обороны Германии Гесслером. Немцы хотели получить возможность обучать на советских полигонах своих офицеров владению современными видами вооружений — танками и самолетами, запрещенными в Германии по условиям Версальского договора. Взамен немецкая сторона делилась со своими советскими коллегами опытом в области тактики и стратегии ведения боевых действий. Чуть позже сотрудничество между сторонами распространилось и на вооружения. Германия предоставляла СССР патенты на производство передовых видов вооружений, Советский Союз же предоставил немцам возможность строить на своей территории немецкие оборонные заводы. Знаменитая фирма «Юнкере» основала тогда в стране Советов свои филиалы в Филях и Самаре. Оружие было нужно генералам для создания так называемого «черного рейхсвера», полувоенных формирований, которые в условиях строгого ограничения официальной численности вооруженных сил, могли бы в случае необходимости тут же войти в их состав. Таким образом, немецкая армия в течение всего нескольких дней оказалась бы увеличена в разы.
Особо важно в ситуации с Тухачевским то, что офицеры Генерального штаба Красной армии выезжали для прохождения обучения в саму Германию. Документы о былых визитах в Германию теперь уже замнаркома обороны СССР и его деятельности в рамках двухстороннего сотрудничества хранились в секретных архивах вермахта в Берлине. Особый интерес у Гейдриха вызывали бумаги об официальных и личных контактах нынешнего маршала с представителями командования германских вооруженных сил, и прежде всего подписанных им собственноручно.
В январе 1937 года шеф СД решил попробовать добраться до архивов через главу абвера Вильгельма Канариса. Пригласив его на завтрак, Гейдрих завел речь о Советском Союзе и его военной структуре, о которой, якобы, был плохо осведомлен, и попросил Канариса предоставить ему возможности заглянуть в военные архивы, чтобы ознакомиться с необходимыми документами. Особый интерес, по словам главы службы безопасности, у него вызывала информация о высшем командном составе РККА, а еще конкретней — маршале Тухачевском.
Канарис, прекрасно знавший Гейдриха, отнесся к просьбе настороженно, прямо не отказал, но ответил весьма уклончиво. Шеф СД настаивал, но военный разведчик был непреклонен, заявив, в конце концов, что для ознакомления с военными архивами Гейдриху придется предоставить право на допуск к ним, подписанное самим фюрером. Очевидно, что обремененный приказом самого Гитлера держать все в строжайшей тайне от военных, глава службы безопасности пойти на это не мог.
На здание военного министерства, где в архивах хранились необходимые Гейдриху, было решено организовать налет. В СД подготовили специальный отряд, куда вошли и специалисты по взлому сейфов. В том же январе под покровом ночи группа захвата проникла в архив и вынесла оттуда большое количество документов, среди которых оказались записи бесед между немецкими и советскими офицерами, а самое главное — оригиналы служебных писем Тухачевского с его подписью. Чтобы замести следы ночного вторжения, на месте взлома зажгли бумагу, покидая здание, группа дала пожарную тревогу. Впрочем, к тому времени, как на место прибыли сами пожарные, огонь уничтожил значительную часть здания — специалисты Гейдриха перестарались.
Далее технически эксперты СД занялись заполнением «пробелов» в документах, чтобы досье выглядело правдоподобным. Предполагалось в итоге «собрать» внушительную папку, состоящую из нескольких листов с донесениями, рапортами, служебными записками сотрудников абвера, якобы занимавшихся расследованием связей немецкого генералитета с руководством Красной армии, записей «тайно подслушанных телефонных разговоров» офицеров вермахта и так далее. В качестве участников переговоров с советской стороны планировалось упомянуть ряд высокопоставленных военачальников РККА. Главным козырем против Тухачевского должно было стать подделанное письмо за его подписью, в котором он подтверждал готовность к сотрудничеству с немцами и ссылался на достигнутые ранее договоренности.
На обложку досье предполагалось поставить автограф Канариса и приложить изготовленные специально ради этого печати абвера, а документы снабдить его же пояснительной запиской, в которой глава военной разведки «сообщал» Гитлеру о намерении лично разобраться в ситуации и выудить у «заговорщиков» — генералов вермахта, подробности их сотрудничества с высшим руководством Красной армии. Планировалось приложить к делу и распоряжение Гитлера о проведении тщательного расследования и организации взаимодействия абвера с СД.
По разработанной легенде именно в архиве СД работал подставной сотрудник, который якобы по причине нужды решил продать оказавшиеся в его распоряжении материалы советским спецслужбам.
В ходе подготовки компромата у немцев возникли трудности. Найти гравера подходящего уровня удалось не сразу. Лишь с пятой попытки Нуайокс отыскал такого даже не среди сотрудников службы безопасности, а на стороне.
Большая часть документов должна была быть напечатана. Специально для этого в СД доставили печатные машинки разных марок, используемых в штабе вермахта. Раздобыли люди Гейдриха и русскую машинку, «которой могли бы пользоваться сейчас в Кремле», как говорил один продавший ее им русский белоэмигрант, сотрудничавший со службой безопасности.
Параллельно шла работа по написанию текстов будущих «изобличающих» материалов. Гейдрих предоставил своим сотрудникам имена советских офицеров, которые должны были быть упомянуты в документах. «Письмо» Тухачевского составили в стиле изложения самого маршала. Единственное, что осталось сделать — подписать липовое распоряжение Канарису, прилагаемое в досье, у самого Гитлера. Подделывать подпись фюрера в СД не решились.
На подготовку документов у службы безопасности ушло всего несколько дней. Гитлер, просмотрев папку, остался доволен, хотя и отозвался о всей операции, как о фантастической. Впрочем, немцы в любом случае ничего не теряли. Фюрер отдал приказ действовать и поставил под «распоряжением» Канарису свою подпись.
Следующей, пожалуй, самой трудной задачей была передача подготовленных материалов в СССР, причем так, чтобы у бдительного Главного политического управления не возникло слишком сильных подозрений.
Гейдрих решил, что дело будет выглядеть правдоподобнее, если папка окажется у ГПУ через чехов, имевших тогда с Советским Союзом хорошие отношения.
Но для начала нужно было подготовить почву, чтобы Сталин поверил в виновность Тухачевского. СД организовала широкую кампанию по дезинформации. По Европе поползли тревожные для советского вождя слухи.
Дезинформация
Изготовить липовое досье не составляет особого труда. Для этого достаточно найти специалистов. Гораздо сложнее убедить в правдивости предоставляемых материалов заинтересованных лиц, особенно когда речь идет о столь мнительном человека как Сталин, который, с одной стороны, всегда с подозрением относился к своему окружению, периодически его перетряхивая, а с другой, не без основания считал, что подобные сведения и документы вполне могут не соответствовать действительности. Возможно, что и неверие советского вождя в данные о подготовке нападения Гитлера на СССР, приходившие от агентов разведки со всего мира, как раз и объяснилось тем, что немцы в случае с Тухачевским уже однажды провели широкомасштабную акцию по дезинформации и вполне могли сделать это снова.
Дискредитация Тухачевского и ряда других советских военачальников была осуществлена Гейдрихом мастерски. Понимая, что досье, переданное напрямую от мнимого предатели из СД советской стороне, достоверности данным не добавит, он спланировал и реализовал многоходовку.
В качестве не знавшего о своей роли посредника были выбраны чехи. За два года до описываемых событий между Москвой и Прагой был заключен договор о взаимной помощи, и Чехословакия в своей внешней политике во многом ориентировалась на СССР. В то же время с соседней Германией у чехов были напряженные отношения из-за стремления Гитлера присоединить к рейху Судетскую область, часть Чехословакии, где большинство населения составляли немцы. Чтобы как-то умиротворить Берлин путем уступок, чехи вели в конце 1936 года переговоры с немецкими эмиссарами: Альбрехтом Гаусгофером и графом Траутмансдорфом. Проходили переговоры вяло, а в конце января 1937 года немцы вообще прекратили их в одностороннем порядке, чем вызвали сильное беспокойство в Праге. В ответ на просьбу объяснить причины подобного шага Траутмансдорф ответил послу Чехословакии в Германии Войтеху Маетны, что такова самого Гитлера.
Граф предположил, что фюрера исходит из того, что согласно полученным им секретным разведданным в СССР скоро произойдет переворот, который должен привести к устранению Сталина и установлению военной диктатуры.
Сам Маетны усомнился в достоверности сообщения Траутмансдорфа, но все же посчитал необходимым довести информацию до чешского президента Эдуарда Бенеша. Того полученные данные взволновали. Если в СССР действительно произойдет переворот, особенно при участии немцев, то Чехословакия лишится поддержки со стороны Советского Союза и останется с Германией и проблемой Судет один на один. Гитлер, был уверен чешский президент, тут же воспользуется ситуацией и, возможно, решится даже на военное разрешение конфликта между странами. Страх застилает людям глаза, и они перестают объективно оценивать сложившуюся ситуацию, поэтому Бенеш слухам поверил полностью. Тем более, что сведения о прогерманской позиции Тухачевского периодически возникали и в 1935, и в 1936 годах. Рассекреченные в конце 80-х — начале 90-х годов прошлого века материалы, касающиеся точки зрения замнаркома обороны на характер внешней угрозы Советскому Союзу не дают однозначного ответа на вопрос, кого же Тухачевский видел в качестве главного противника СССР. С одной стороны известны его высказывания по поводу Германии, чье техническое оснащение и все нарастающая мощь вызывали беспокойство. С другой же, еще со времен неудачной для Красной армии советско-польской войны замнаркома, бывший одним из активных ее участников, он крайне не любил поляков и не раз заявлял о необходимости направления главных усилий СССР на нейтрализацию угрозы, исходящей от ближайшего западного соседа страны Советов.