вующую внутри рейха. Его начальник Отто Олендорф ворчал: «Поскольку рейхсфюрер СС не намеревался создать действенную разведывательную службу, которая имела бы задачу обслуживания внутригосударственной сферы и в деятельности которой столкнулся со многими трудностями, он удовольствовался лишь оформлением внешнего фасада».
Насколько новая структура была эффективной? Что касается внешней разведки, и это признает Шелленберг, специализировавшийся на данном направлении, немцам пришлось в середине 30-х, по сути, начинать работу с чистого листа. Никакого опыта в организации крупномасштабной сети агентов за рубежом у них не было. Те же наработки, которые оставались со времен Первой мировой войны, были утрачены, в разведку пришла неопытная молодежь. Традиционно сильны были лишь «внутренние» спецслужбы РСХА — гестапо и крипо. Мешали работе организации и инициировавшиеся Гиммлером постоянные командировки начальников управлений и отделов в оккупированные страны и участие их в выполнении несвойственных задач. Эффективность же работы возглавляемых ими подразделений на время отсутствия начальников падала.
Тяжелейший удар был нанесен РСХА в 1942 году убийством ее создателя и руководителя, человека пусть и с отрицательной стороны, но выдающегося — Рейнхарда Гейдриха. Новый шеф Главного управления имперской безопасности Эрнст Кальтенбруннер талантами похвастаться в принципе не мог и был назначен на эту должность Гиммлером как раз по той причине, что серьезной конкуренции в борьбе за власть и доверие Гитлера ему не составлял. Сам рейхсфюрер СС оставил контроль за рядом важнейших управлений РСХА лично за собой. Очевидно, что при загруженности Гиммлера другими вопросами, касающимися его ненаглядных СС, войны и необходимости постоянно контактировать с фюрером, что отнимало очень много времени, внимания РСХА им уделялось явно недостаточно. Гейдрих, до самой своей смерти занимавшийся направлениями работы структуры вплотную, ставил задачи и следил за их выполнением. По сути РСХА была, как и весь рейх, организацией вождистского типа, а после смерти Гейдриха каждое управление, казалось, стало действовать самостоятельно, отдельно от других. Причем в отделах разных управлений рефераты, порой, занимались сходными вопросами. Эта практика была широко распространена в рейхе и культивировалась самим Гитлером, любившим возложить выполнение одной задачи на двух и более человек, на две и более организации или ведомства. Он называл это «здоровой конкуренцией». Само же дело от подобного подхода только страдало. Это обстоятельство, а также война «всех против всех», когда каждый руководитель старался ослабить другого, чтобы возвыситься самому, характерная для гитлеровской Германии, не позволяли эффективно действовать и Главному управлению имперской безопасности. Беда, от которой, будь у Германии время, она могла бы, возможно, избавиться, но Гитлер и стремительное развитие событий не позволили «тысячелетнему рейху» просуществовать более 150 месяцев.
Часть IVЗа кулисами войны
Гляйвицкий инцидент
22 августа 1939 года Гитлер обрисовал собравшимся в его резиденции Бергхоф высшим чинам вермахта положение Германии: страна находится в чрезвычайно благоприятном положении, говорил фюрер, чего нельзя сказать об Англии и Франции, СССР же готов подписать пакт о ненападении. Подводя итог, Гитлер произнес: «Никому не известно, сколько мне осталось жить. Поэтому — столкновение именно сейчас». Генералам было объявлено о том, что в ближайшие дни они узнают о точной дате войны с Польшей.
«Войны не миновать… Я предоставлю пропагандистский предлог для начала войны. Насколько правдоподобным он будет, никакого значения не имеет, — заявил фюрер. — Победителя не судят и не выясняют, правда это или нет. При развязывании и ведении войны играют роль не вопросы права, а победа».
К этому моменту СД уже провела все приготовления. Военные догадывались об их сути только по поступающим к ним отрывочным сведениям. Так глава Генерального штаба сухопутных войск генерал Франц Гальдер еще 17 августа сухо, без комментариев, не доверяя даже дневнику своих мыслей, записал: «Канарис… Гиммлер-Гейдрих… Оберзальцберг… 150 комплектов польской военной формы и снаряжения… Верхняя Силезия».
Накануне шеф абвера адмирал Канарис как раз общался в резиденции Гитлера Оберзальцберг с самим фюрером, Гиммлером и Гейдрихом по поводу провокационной акции, которая должна была пройти в Верхней Селезни на границе с Польшей и предоставить Германии предлог для начала военных действий. Именно для проведения этого «мероприятия» и требовались комплекты польской военной формы, которую, не смотря на протест Канариса, генерал Кейтель, глава ОКВ (Верховное главнокомандование вооруженных сил) распорядился предоставить СД.
Историки спорят о том, кому принадлежала идея организовать мнимые польские провокации на немецкой территории. Одни утверждают, что автором был Генрих Гиммлер, другие, и их большинство, что Рейнхард Гейдрих. Шеф СД еще в 1938 году, в период судетского кризиса, предложил в качестве повода для обсуждавшегося тогда вторжения в Чехословакию использовать организованные службой безопасности стычки между «чехами» и подразделениями вермахта. Однако из-за политики умиротворения Чемберлена и Мюнхенского соглашения Германия получило свое без единого выстрела, план Гейдриха не был реализован. Накануне войны с Польшей он вновь достал его из-под сукна.
Идея была такова: в ночь перед запланированным вторжением вермахта организовать вдоль польско-немецкой границы несколько «инцидентов»: на несколько минут захватить немецкую радиостанцию в Гляйвице и зачитать в прямом эфире несколько антигерманских тирад на польском языке; «напасть» на контору лесничества близ города Пичен; в местечке Хохлинден на участке границы между Гляйвицем и Ратибором, уничтожить таможенный пункт силами, якобы, польских солдат и ополченцев. Реалистичности «нападениям» должны были придать найденные немцами на месте событий трупы «поляков», одетых в польскую же военную форму. Необходимы они были не только для внешнего (иностранной прессы), но и внутреннего применения — Гейдрих планировал убедить самих немцев в том, что войну спровоцировала именно польская сторона. Так было удобнее для всех.
Может быть, для кого-то и стоял вопрос, где же взять погибших, которых предстоит обнаружить на месте событий, но только не перед Гейдрихом. Он решил дело просто — ими станут заранее умерщвленные с помощью инъекций, а затем обстрелянные из пулемета заключенные концлагерей. Именно оттуда человеческие «консервы», как их назвал сам шеф СД, уже в окоченевшем виде доставят в Верхнюю Силезию.
Доработав, таким образом, свой давний план, Гейдрих вместе с Гиммлером ознакомили с ним самого Гитлера. Тому идея очень понравилась — фюрер к лету 1939 года отчаянно нуждался в предлоге для нападения на Польшу, глава же СД пришел к нему уже с готовым рецептом. Моральная сторона вопроса ни Гитлера, ни Гейдриха не интересовала.
Служба безопасности начала отбирать среди своих сотрудников людей, владевших польским языком. Одновременно Гейдрих поручил уже ставшему к тому времени штурмбанфюрером СС Альфреду Нуайоксу «захват» радиостанции близ Гляйвица. Перед тем стояла задача вместе с отобранными им шестью сотрудниками обосноваться, произвести разведку местности и ждать условного сигнала — «Бабушка умерла». Гейдрих приказал Нуайоксу сохранять строжайшую секретность, связываться для оказания какой-либо помощи с местными организациями СД или государственными структурами запрещалось, никто из группы не должен был иметь при себе документы.
Прибыв на место 10 августа, Нуайокс немедленно приступил к выполнению задания. Сразу стало ясно, что никаких трудностей в проведения финальной акции не возникнет. Сама радиостанция располагалась за городом и фактически не охранялась.
Служащие посчитали, что двухметрового проволочного ограждения вполне достаточно для защиты от хулиганов и возможных грабителей. О вооруженном нападении на здание они, разумеется, не думали — для этого не было никаких оснований.
Тем временем Гейдрих распределил оставшиеся роли: начальник управления внешней разведки бригадефюрер СС Йост был должен раздобыть польское обмундирование; оберфюрер СС Рашу возглавить нападение на Пиченское лесничество, а оберфюрер СС Мельхорн, предварительно очистив территорию вокруг местечка Хохлинден от расположенных там подразделений вермахта, координировать действия «нападавших» и «защитников». «Нападавшие» — группа переодетых в польскую военную форму бойцов СС под руководством оберштурмбанфюрера СС Хелльвига, «атаковала» Хохлинден с юга, а штандартенфюрер СС Труммлер вместе со своими «пограничниками» «защищали» городок. За доставку «консервов» на поле «боя» отвечал шеф гестапо Мюллер.
Польская военная форма, оружие и солдатские книжки были переданы Йосту и доставлены в школу СД, располагавшуюся в Бернау, севернее Берлига, где бойцы специальных групп СС репетировали порядок действий — «нападение» польских войск на радиостанцию. Каждому был выдан польский мундир, карабин и 30 патронов. По легенде, «нападавшие» на другие объекты, ферму и лесничество, были «польскими партизанами». Им раздали «гражданку»: рубахи, пиджаки и брюки различных расцветок; на голову — шляпы и кепки.
20 августа Мельхорн собрал всех бойцов, отобранных для проведения акции, в актовом зале школы и только тут изложил в общих чертах суть «секретного задания». После этого эсэсовцы погрузились на машины и выдвинулись в район проведения акций. Высовываться из машины во время движения, общаться с прохожими строжайше запрещалось.
Спустя два дня Генриху доложили, что все готово. Тогда же, 22 августа, Гитлер на совещании с высокопоставленными военными открыто объявить о скорой войне, намекнув на то, что повод найдется. 23 августа исчезло последнее — был подписан Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом (пакт Молотова-Риббентропа). Гитлер в тот же день назначил конкретные дату и время начала вторжения в Польшу — 26 августа, 4.30 утра, о чем и сообщил генералам.