Кроме того, после наступления вермахта на Западе, когда в Великобританию хлынул мощный поток беженцев, англичане установили строгий приграничный контроль. В том числе и за участниками Сопротивления или выдающими себя за таковых. Всех их направляли в специальный фильтрационный лагерь, где с помощью различных средств и мощной внутренней агентуры старались выявить среди прибывших сотрудников абвера и СД. Кроме того, британские спецслужбы отлавливали и перевербовывали немецких агентов, высаживавшихся на парашютах на территории островов уже в годы войны.
Весной 1941 года с целью дезинформации советского руководства подразделениям вермахта, расположенным во Франции и странах Бенилюкса, был отдан приказ вновь начать подготовку к вторжению на Британские острова.
В результате в заблуждение были введены не только советские, но и британские спецслужбы. Власти Великобритании начали готовить население к возможной партизанской войне. Так, приличным тиражом был выпущен справочник для потенциальных партизан «Мы будем сражаться на улицах», брошюры «Искусство партизанской войны» и «Справочник лидера партизан». Впрочем, они англичанам так и не пригодились. После лета 1940 года Гитлер никогда всерьез не задумывался о возможной высадке морского десанта в Великобритании. Перед фюрером стояла другая, намного более важная задача на Востоке. И все свои силы немецкие спецслужбы сосредоточили на том направлении.
Перед нападением на СССР
Гитлер всегда рассматривал уничтожение коммунистической угрозы с Востока и расширения в этом же направлении немецкого жизненного пространства в качестве одной из своих основных целей. После прихода к власти перед ним стояло множество других задач, но ближе к концу 30-х годов большинство из них были решены, и внимание фюрера все больше сосредотачивалось на СССР. И до, и после подписания 23 августа 1939 года между Германией и Советским Союзом договора «О дружбе и границе» немецкие спецслужбы вели разведывательную работу против советского государства. Впрочем, до разгрома Франции операции против СССР, связанные с агентурным проникновением в страну, носили нерегулярный характер, проводились от случая к случаю, когда предоставлялась возможность и сами подобные действия определенно сулили успех. Другими словами, тогда немецкие спецслужбы действовали только наверняка и без особого напряжения. Передовиком на этом, первом, этапе была служба безопасности. СД, занимавшейся и контрразведкой, удавалось выявлять советских агентов на территории рейха и, порой, перевербовывать их. Проблема заключалась в том, что, как выяснилось впоследствии, агентов таких здесь было очень и очень много, и отловить всех не представлялось возможным. У СССР имелось в рейхе множество социальных групп, на которых он мог бы сделать ставку, организуя свою агентуру. Среди них и члены разгромленной Гитлером после прихода к власти Коммунистической партии Германии, которым удалось как-то просочиться сквозь весьма мелкое сито гестаповского контроля. Многие из выживших и не оказавшихся в концлагере коммунистов соглашались на сотрудничество с советскими спецслужбами по идейным соображениям и из-за жажды мести. Немаловажную роль играли и эмигрантские белогвардейские круги, являвшиеся для Советского Союза также хорошим агентурным кадровым резервом. Эмигрантов из Российской империи пытались привлечь к работе против того же СССР и немцы. Таким образом, к 22 июня 1941 года советские спецслужбы находились по части организации агентурной работы против противника в значительно лучшем положении, чем СД и абвер.
Последний же, в задачи которого по большей части входил сбор сведений именно военного характера, значительно активизировал свою работу против Советского Союза после окончания войны с Польшей и получения Германией единой с СССР госграницы. Усилилась она с лета 1940 года, когда Гитлер принял решение отказаться от захвата Британских островов и сконцентрировать усилия на восточном направлении. Впрочем, операция «Морской лев» продолжала до самого начала войны на Востоке оставаться некой дезинформирующей ширмой не только для советских спецслужб и Сталина, но и для собственно немецких солдат, которым их сосредоточение на границах с СССР преподносилось в качестве временного отхода в тыл для дальнейшего решительного броска на Запад, а далее на десантных кораблях в Великобританию. Кампания по дезинформации удалась немцам в обоих случаях. Советский лидер на протяжении нескольких месяцев получал по разведывательным каналам неопровержимые доказательства военных приготовлений Германии. Дошло до того, что Сталин спросил о причине концентрации дивизий вермахта в Польше напрямую у Гитлера. Тот вновь упомянул о подготовке вторжения в Великобританию и заверил, что речь не идет о вторжении в СССР и советскому руководству не о чем беспокоиться. Как оказалось, побеспокоиться стоило.
С конца 1940 года и до самого начала боевых действий абвер неустанно работал, собирая и обновляя данные о боеспособности Красной Армии, дислокации ее частей, расположения советских военно-промышленных объектов и экономических центров. Подчиненные Канариса на протяжении нескольких месяцев до июня 1941 года создавали опорные пункты и агентуру. Вдоль советско-немецкой границы была развернута широкая сеть технических средств разведки, с помощью которых осуществлялся перехват радиопереговоров. Однако, по отзывам многих немецких военачальников, абверу, не смотря на все приложенные усилия, так и не удалось предоставить в распоряжение военного руководства в достаточной мере точную и обширную информацию по интересующим направлениям. Да и сами высокопоставленные офицеры военной разведки на местах признавали, что при всем старании агентам так и не удалось проникнуть вглубь СССР — советские спецслужбы их оперативно обезвреживали.
Одним из предметов спора между абвером и СД стала работа военной разведки с украинскими националистами. Канарис привлекал к сотрудничеству таких лидеров националистов, как Мельник и Бендер. В службе же безопасности резонно указывали на то, что это крыло сопротивления советской власти, а регионы, в которых действовали националисты лишь недавно вошли в состав СССР будучи ранее частью Польши, преследует лишь собственные политически цели, используя немцев в своей борьбе. Время подтвердило эти слова. Во время немецкой оккупации Украины местные националисты сражались с самими немцами, как прежде с занявшими эти территории русскими. После 1945 года бендеровцы вернулись к старой практике и оказывали сопротивление Москве и «красному» Киеву вплоть до начала 50-х годов.
Бывало, важнейшие сведения, касавшиеся конкретных направлений обеспечения обороноспособности Советского Союза и предоставляемые Гитлеру и высшему военному руководству вермахта абвером и СД, серьезно отличались друг от друга, хотя часто затрагиваемый вопрос был принципиальным.
Накануне вторжения фюрер, безусловно, понимающий сколь сложная задача стоит перед ним, постоянно требовал от военной разведки предоставления сведений о мерах, предпринимаемых будущим противником по организации отпора. Интенсивность приказов, направляемых Гитлером в абвер относительно уточнения той или иной информация, была столь высокой, что сотрудники Канариса быстро утратили возможность выделять из них самые главные. Как следствие, на стол фюрера ложилась целая кипа документов, в которой он был вынужден самостоятельно разбираться, определяя наиболее важные для себя. Во многом по этой причине его мнение об абвере, профессионализме его руководителя и сотрудников в это время сильно ухудшилось. Таковым оно и оставалось до 1944 года, когда военная разведка была упразднена и вошла в состав РСХА.
На этом же этапе, за несколько месяцев до начала вторжения, между командованием вермахта и СД начались переговоры о работе полиции безопасности на оккупированных советских территориях. Причем речь шла не только о ее деятельности в тылу, но и недалеко от передовой, что было необычно. Тогда же Гейдрих начал обсуждать реальное воплощение идеи, авторство которой приписывают самому Гитлеру, о создании и обеспечении работы на захваченных землях подразделений со специальными заданиями и полномочиями — айнзацгрупп. Приказ, как писал в своих воспоминаниях Шелленберг, был отдан фюрером в устной форме и держался в строжайшей тайне. Изначально руководителями айнзацгрупп были назначены ряд начальников управлений РСХА. Со временем эти группы получили весьма печальную мировую известность.
Десять пунктов
Тогда же, накануне вторжения Германии в СССР и спустя несколько месяцев после него, между Гейдрихом и Канарисом продолжались затяжные переговоры о составлении новых «десяти пунктов» — положения, которое разграничивало бы сферу деятельности и ответственности СД и абвера. Прежнее соглашение, заключенное сторонами в 30-е годы, по мнению Гейдриха и Шелленберга, стремившегося возглавить VI управление РСХА и объединить под одной крышей все разведслужбы Германии, создав таким образом суперведомство, уже устарело.
Поводом для начала разговоров о пересмотре существующего документа стал инцидент, ярко продемонстрировавший разобщенность работы военной разведки и СД. Так, спустя несколько месяцев после оккупации Бельгии абвер обнаружил агентурную сеть Сикрет Сервис, поддерживающей контакты с французскими и советскими агентами. В то же самое время на ее след напала и служба безопасности. Несмотря на то, что между Гейдрихом и Канарисом было достигнуто соглашение о совместной работе и внедрении сотрудников СД во французское крыло сети, один из офицеров военной разведки единолично принял решение о немедленном аресте всех находящихся в разработке иностранных агентов. Арестованы были и внедренные агенты СД. Ни служба безопасности, ни абвер не успели распутать клубок организации в достаточной мере, англичане и их союзники тут же реорганизовали всю сеть, и немцам так по большому счету и не удалось узнать что-то важное.
Гейдрих обвинил в случившемся Канариса и потребовал четкого разграничения компетенций между двумя службами. Разработкой нового документа занимался Шелленберг. Абвер лишался значительной части своих полномочий.