и многих других. Они переводились на военные заводы и оказывали посильную помощь оборонной промышленности рейха. Жили специалисты в частных квартирах, носили гражданскую одежду, но находились под пристальным наблюдением спецслужб. Такой побочный, но ценный эффект от операции.
Собственно подрывная деятельность осуществлялась четырьмя зондеркомандами, формировавшимися из выпускников разведывательно-диверсионных школ «Цеппелина», располагавшихся изначально в местечке Яблонна (под Варшавой), в Евпатории и Осипенко, в местечке Освитц (близ Бреславля), а также под Псковом, недалеко от деревни Печки. В дальнейшем сеть подобных школ непрестанно расширялась. Совершенствовалась и система подготовки агентов с учетом вскрывавшихся слабых мест.
Задача зондеркоманд заключалась в заброске агентуры не в прифронтовую зону, а в глубокий советский тыл и советские же партизанские отряды, действовавшие в немецком тылу. По данным на середину августа 1942 года только в трех тренировочных лагерях одной из команд на южном направлении подготовку и проверку проходило более 2 тысяч будущих диверсантов. Всего же к концу 1942 года во всех школах «Цеппелина» обучалось свыше 10 тысяч человек. Масштабы работы немецких спецслужб увеличивались. Так в 1943 году масштабы заброски агентуры в советский тыл возросли по с равнению с 1942 годом в полтора раза.
Развивалось и другое направление деятельности немецких спецслужб — работа в национальных республиках. В задачи «национальных» агентов СД и абвера, являвшихся коренными жителями того или иного региона, входило создание у себя дома националистических формирований для осуществления подрывной деятельности против властей, подогревания соответствующих настроений среди представителей своих народов, сбор информации и совершение диверсий. Так, подобные группы были заброшены на территорию Казахской ССР, где опираясь на помощь местных националистически настроенных кругов, планировали развернуть агитацию среди населения за отделение Казахстана от Советского Союза и образование самостоятельного государства под протекторатом Германии.
Боролись спецслужбы и против еще одной беды немецких войск и оккупационной администрации — партизанского движения. В задачу агентуры входило установление местонахождения и численности партизанских отрядов, их оснащенность вооружением, техникой и боеприпасами, основных и запасных мест базирования, своевременно предупреждать разведцентр о датах намечаемых вылазок и боевых операций, уничтожать руководителей партизанского движения. Особое значение придавалось добыванию документальных доказательств о планах советского командования по дальнейшему развертыванию партизанской борьбы.
Среди неосуществленных планов Шелленберга, о которых он с сожалением вспоминал после окончания войны, было и нанесение ударов по центрам советской промышленности в Челябинске, Магнитогорске и за Уралом. Предполагалось, что бомбардировщики ВВС будут сбрасывать в намеченном районе управляемый пилотом-смертником, которых у немцев, по словам того же Шелленберга, было достаточно, снаряд Фау-1. Далее пилот направит его на стратегический объект, уничтожит или сильно повредит цель. Проблема опять заключалась в отсутствия у Люфтваффе свободных самолетов, способных на столь долгий перелет. От использования смертников пришлось отказаться. «Цеппелин» сосредоточился на уничтожении более мелких и не имевших принципиального значения ни для советской военной промышленности, ни для боеспособности Красной Армии объектах — трансформаторов высоковольтных передач и им подобных. В период начала советского наступления «Цеппелин» перешел к тактике заброски в тыл РККА целых подразделений для оказания помощи разбитым немецким частям в выходе из окружения.
Большое значение для военного командования вермахта на местах имело и прослушивание спецслужбами радиосвязи между армиями, дивизиями и полками советских войск. Немцы развернули широкую радиоигру по дезинформации противника.
Советской же разведке удалось проникнуть во многие разведывательно-диверсионные школы «Цеппелина» и абвера, поэтому информация о немецкой агентуре часто была у нее на руках еще до того, как осуществлялась заброска групп. Радиоаппаратура позволяла немецким агентам, работавшим в советском тылу, передавать данные на огромные расстояния. Но если уж на след какого-либо из них удавалось напасть, то для его поимки использовались все имеющиеся в районе силы и средства, вплоть до войсковых подразделений и отдельных партизанский отрядов.
Часть VТак и не воткнутый нож в спину Гитлера
Смерть Дьявола
4 июня 1942 года по Германии был нанесен серьезный удар. В результате покушения в Праге был убит начальник Главного управления имперской безопасности и исполняющий обязанности имперского протектора Богемии и Моравии Рейнхард Гейдрих.
Утром 27 мая 1942 года Гейдрих, как обычно, выехал из своего поместья под Прагой на большом «Мерседесе» с открытым верхом в свою резиденцию в пражский кремль. Сам исполняющий обязанности протектора находился на переднем сидении, рядом с водителем. На границе города улица делала резкий поворот, и автомобиль был вынужден сбросить скорость, чтобы в него вписаться. Здесь-то «Мерседес» Гейдриха и поджидали три человека. Один из них занял позицию в пятидесяти метрах от поворота, второй непосредственно на повороте, а третий в паре десятков метров за ним. Видя притормаживающую машину, первый из террористов выскочил на проезжую часть и попытался открыть по ней огонь из пистолета-пулемета, но патрон заклинило. Водитель (по иронии судьбы за рулем в этот момент находился не проверенный шофер Гейдриха, а совсем молодой парень) сбросил скорость еще больше, автомобиль практически остановился. Тут-то второй террорист и бросил бомбу, подкатившуюся к заднему правому колесу машины. В результате взрыва наибольшие раны получил именно глава РСХА, водитель же пострадал незначительно. Гейдрих, еще находившийся в сознании, скомандовал: «Жми на полный!» Однако автомобиль, не смотря на бронезащиту, серьезно пострадал. Тогда Гейдрих выскочил из него и открыл огонь по убегавшим террористам, после чего потерял сознание.
Его доставили в один из пражских госпиталей, но многочисленные осколки образовали очаги воспаления, серьезно пострадала селезенка. Около полудня Гейдрих был прооперирован, ему удалили повреждённый орган. В тот же день в госпиталь прибыл Карл Гебхардт, личный врач Гиммлера, прописавший Гейдриху морфин. 3 июня состояние больного улучшилось, казалось, он пошел на поправку, но уже к полудню исполняющий обязанности протектора впал в кому и на следующий день скончался.
В течение трех дней гроб с телом Гейдриха был выставлен во дворце Градчан, после чего его отправили в Берлин, где состоялись торжественные похороны, на которых с речами выступили Гитлер и Гиммлер. Сам фюрер назвал шефа РСХА человеком с «железным сердцем» и призвал всех сплотиться в нелегкие для Германии времена.
В ходе расследования, проводившегося лично Мюллером, выяснилось, что террористы использовали совершенно незнакомую конструкцию бомбы. Она представляла собой бесформенную, легко детонирующую массу, снабженную особым взрывателем. Его механизм был настроен на срабатывание на расстоянии семи метров от точки бросания, и по тому, насколько успешно прошло покушение, было видно, что вся система работала исключительно точно. Само взрывчатое вещество бомбы было английского производства, что, впрочем, ничего не давало следствию в деле раскрытия организаторов убийства. Немцы и сами пользовались английской взрывчаткой, считая ее более эффективной.
Относительно того, кем были организаторы и исполнители удачного покушения, существовало четыре версии. Согласно главной, за терактом стояла Сикрет Сервис. Шеф гестапо считал, есть все основания так полагать, в конце концов, все чешское движение Сопротивления, помимо Москвы, получало указания и деньги из Англии. После упорной работы Мюллеру удалось выйти на исполнителей. Сотрудники гестапо совместно с подразделениями полиции порядка, в конце концов, начали осаду одной небольшой пражской церкви, где собрались в тот момент около ста двадцати членов чешского движения Сопротивления. Примечательно, что в ходе штурма не удалось захватить ни одного оборонявшегося живьем. Акция в церкви стала заключительным аккордом в деле Гейдриха, Мюллер его благополучно закрыл, имена исполнителей и организаторов так и не удалось выяснить.
Уже после окончания войны выяснилось, что террористы, двоих из которых звали Йозеф Габчик и Ян Кубиш, действительно были членами Сопротивления, а за терактом стояла Сикрет Сервис. Цель — поднять престиж Сопротивления и спровоцировать карательные акции немцев, которые, в свою очередь, толкнули бы местное население на активное противодействие оккупационным властям. В то же время, сразу после покушения, Шелленберг придерживался мнения о том, что убийство Гейдриха было спланировано по приказу чуть ли не самого Гитлера Гиммлером и Борманом, опасавшимися столь серьезного конкурента.
Шелленберг в мемуарах упомянул о своем разговоре с главой РСХА, состоявшемся незадолго до описываемых событий. Гейдрих рассказал, как прибыл из Праги в Берлин на доклад Гитлеру об экономических проблемах протектората, но произнести его перед фюрером так и не смог. Тот сначала заставил его долго ждать в приемной, а затем стремительно вылетел из своего кабинета вместе с Борманом и, не говоря ни слова, молча прошагал мимо Гейдриха, окинув его недовольным взглядом.
Именно с того самого момента, по словам шефа РСХА, его не покидало ощущение, что по нему готовятся нанести решительный удар. Так что, не смотря на все доказательства об организации акции Сикрет Сервис, Шелленберг не мог заставить себя поверить в то, что за убийством стоят именно англичане, а не тройка Гитлер — Гиммлер — Борман. Подтвердил подозрения разведчика и разговор с шефом СС, состоявшийся после смерти Гейдриха, в ходе которого Гиммлер задал собеседнику вопрос: «Вы внушали Гейдриху мысль, что он — единственный человек, способный в свое время стать преемником фюрера?» Шелленберг как мог открестился от подобных подозрений, но сам факт их существования говорит о том, насколько Гиммлер опасался своего подчиненного и насколько ему была выгодна смерть Гейдриха, задумавшего, по мнению главы СС, занять его место возможного приемника фюрера.