Как видно по довольно бесславному концу саги про американцев в гитлеровской Германии, им были свойственны все обычные человеческие ошибки, включая мелочную зацикленность на себе во времена эпической трагедии. Многие были весьма поверхностны в своих наблюдениях, многим выгодно было не замечать лишнего, а некоторые начали поддерживать нацистов. Но большинство американцев постепенно поняли, что именно происходит вокруг, даже если им было трудно оценить все следствия этого. Тут удивляться нечему. В конце концов, они прибыли из страны демократической и прагматичной, попав в общество, находившееся в процессе чудовищной трансформации во имя безумной идеологии.
Среди журналистов очень выделялся Уильям Ширер, обладавший способностью оценивать значимость событий прямо на ходу и не попадавший в ловушку подтасовки прогнозов под свои желания. Неудивительно, что его «Берлинский дневник», опубликованный в 1941 г., принес ему первую славу, а впоследствии он закрепил свою репутацию, став автором «Взлета и падения Третьего рейха». Эта замечательная книга была опубликована в 1960 г. и сразу стала бестселлером, превратившись в важный источник знаний для любого, кто пытается постичь гитлеровскую Германию.
Но Ширер был далеко не один. Эдгар Моурер и Сигрид Шульц – еще два примера журналистов, которых трудно было обхитрить. Генеральный консул Джордж Мессерсмит по тем же причинам выделялся среди американских дипломатов, а также отличался смелостью и энтузиазмом. Трумэн Смит, первым из американских официальных лиц пообщавшийся с Гитлером, оказался одновременно и проницательным политическим наблюдателем, и весьма эффективным военным атташе, оценивавшим растущую военную мощь Германии. Многие другие также отличились во время работы в берлинском посольстве, среди них были такие молодые сотрудники, как Уильям Рассел и Джейкоб Бим.
Некоторые из этих американцев сделали настоящую карьеру уже сильно после того, как покинули гитлеровскую Германию. Бим стал выдающимся дипломатом, служил послом США в Польше, Чехословакии и Советском Союзе. Джордж Кеннан не только был послом в Советском Союзе и прославился не только как идеолог «политики сдерживания»; он также стал историком и часто критиковал американскую внешнюю политику во время поздних этапов холодной войны. Ричард Хельмс стал главой ЦРУ, а Говард Смит – вторым главным ведущим «ABC Evening News», когда телевидение стало вездесущим.
На всех американцев – журналистов, дипломатов, академиков, просто членов семей – произвел огромное впечатление опыт пребывания там. На некоторых это отразилось особенно сильно.
Марта Додд вернулась в США и в 1938 г. вышла замуж за богатого финансиста Альфреда Штерна, продолжив работать как советский агент – этот путь она когда-то выбрала в Берлине благодаря своему любовнику Борису Виноградову, советскому дипломату. В 1953 г., когда она узнала, что её вот-вот призовут отвечать перед Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности, они с Альфредом бежали в Мексику. В 1957 г. они переехали в Прагу, и в том же году в США их обвинили в шпионаже. Обвинение было снято при пересмотре в 1979 г. в связи с недостатком улик, но Марта с мужем так никогда и не вернулись в США. Уже сильно после окончания своего периода работы директором ЦРУ Хельмс получил доступ к советским сообщениям разведки, ставшим доступными в 1990-е гг., и сделал на основании их вывод, что оба они действительно были частью советской системы шпионажа. «Она продолжала шпионскую работу всю жизнь», – писал он, указывая, что работа в Берлине, вероятно, была «пиком её шпионской карьеры». Альфред умер в Праге в 1986 г., Марта – в 1990 г.
Путци Ганфштенгль был одним из немцев, живших в Британии и задержанных как потенциальная угроза безопасности в начале Второй мировой войны. Его перевели в лагерь для интернированных в Канаде, и в процессе он сумел тайно переслать письмо, дошедшее до адресата, «моего друга по Гарвардскому клубу, Франклина Делано Рузвельта», – как он пафосно сформулировал сам. Летом 1942 г. его перевели в США. По прибытии в Вашингтон его встретил его сын Эгон, учившийся в Гарварде, но прекративший учебу и вступивший в ряды армии США. К тому моменту он был сержантом и встречал отца в военной форме.
Путци поделился с американской разведкой информацией о Гитлере и других нацистских руководителях, а также анализом немецких радиопередач. В 1944 г. американцы отправили его обратно в Британию. Когда закончилась война, его перевели в лагерь для интернированных в Германии и наконец отпустили 3 сентября 1946 г. Остаток жизни он провел в Мюнхене.
Хотя Путци утверждал, что разочаровался в Гитлере, все равно остается впечатление, что именно проведенные при Гитлере годы стали лучшим временем в его жизни. Его внук Эрик родился в Нью-Йорке в 1954 г., но вырос в Германии. Он вспоминал, как Путци бесконечно рассказывал всем о давних днях, фактически хвастаясь своим близким знакомством с Гитлером. Хотя порой он бывал радушен и забавен, Эрик отмечал, что «чаще всего его клинило на Гитлере – и это было совершенно ужасно». В интервью американскому ученому в 1973 г., за год до своей смерти, Путци упомянул, что «он весь пророс Гитлером».
Хелен, переехавшая в 1938 г. в США, вернулась в Мюнхен в середине 1950-х и умерла там в 1973 г. Она также никогда не перестала ценить свое знакомство с Гитлером, особенно тот факт, что она была когда-то так близка с ним и стала предметом его неловкой страсти.
Нет нужды говорить, что большинство американцев были знакомы с Гитлером куда менее близко – и играли куда более положительные роли. Все вместе они сделали впечатляющую работу, особенно если говорить не только о последней группе, добравшейся до Лиссабона, но и о многих их предшественниках. Они были глазами и ушами Америки в Германии, они помогли сделать первые наброски развивающейся истории. Как и все первые наброски, они часто был неточны, но позволяют нам взглянуть на приход к власти Гитлера и движение Германии к пропасти с очень необычной и очень личной точки зрения. В целом, эти американцы помогли соотечественникам начать понимать природу нацистской Германии: как безжалостно уничтожались в ней политические оппоненты, как распространялась ненависть к евреям и всем, кто считался представителем низшей расы; как страна готовила свою армию и народ к войне за глобальное доминирование. Лучшие из них, чутко прислушиваясь к барабанному бой немецкого милитаризма, чувствовали надвигающуюся опасность. Делая это, американцы в Германии постепенно справились с изоляционистскими настроениями и приготовили своих соотечественников психологически к будущим годам кровопролития и трудностей. Это было главным результатом работы американцев в гитлеровской Германии.
Благодарности
Иногда идея книги кажется такой очевидной, что невозможно вспомнить, как она вообще появилась. Но в случае «Гитлерленда» у меня такой проблемы нет. Однажды мы с Кристиной – или Крисией, как мы зовем её дома, – возвращались на машине в Нью-Йорк после визита к родителям в Вашингтоне, и в дороге разговорились, о чем бы мне писать следующую книгу.
Я упомянул, что при работе над «The Greatest Battle» мне очень понравилось изучать жизнь и восприятие иностранцев, находившихся в Москве, когда немецкие войска наступали и почти добрались до советской столицы. Крисия тогда спросила:
– А писал кто-нибудь об американцах в Германии в 1920-х и 1930-х годах?
Она указала, что об американцах в Париже и Лондоне написано очень много, но она пока не видела книг, которые бы рассказывали об американцах в Германии.
Когда я работал в Newsweek, мы успели пожить в Берлине и в Бонне, и я полагал, что неплохо знаком с основной литературой по периоду 1920-х и 1930-х годов, но над этим вопросом я никогда не задумывался.
Я знал несколько собраний мемуаров и историй, написанных американцами в Германии, но не мог вспомнить ни одной книги, которая собрала бы эти материалы. Я стал изучать тему и вскоре обнаружил, что такой книги действительно не существует. Тогда передо мной встал вопрос: хватит ли мне источников, чтобы собрать на базе их книгу? Я быстро выяснил, что существует гораздо больше опубликованных и не опубликованных рассказов, корреспонденций и иных документов с личными впечатлениями и воспоминаниями американцев, чем я мог представить.
Когда я начинал проект, часть людей, о которых я пишу на этих страницах, были еще живы, и которых я нашел почти случайно. Навазельскис, бывший коллега по журналистской работе, сейчас – сотрудник музея Холокоста в Вашингтоне, рассказал мне о письмах Филлипса Талбота, ученого специалиста по Азии, который еще в молодости приезжал в Германию в 1938 г. Я созвонился с Талботом и он согласился прислать мне копии текстов; мы также поговорили устно о его воспоминаниях о тех временах. Он также убеждал меня выйти на связь с его старым другом Ангусом Тьюрмером, который в конце 1930-х был репортером в Берлине. Благодаря его дочери Китти Тьюрмер я смог встретиться с Ангусом и его женой, Элис, и в результате получил копию его неопубликованных мемуаров, а также получил доступ к его замечательным фотоальбомам, где были снимки из Бад-Наугейма, использованные в этой книге. К несчастью, ни Талбот ни Тьюрмер не дожили до публикации этой книги.
У меня также были собственные знакомые, про которых я и не думал как про потенциальные источники информации на эту тему, пока не начал натыкаться на их имена в своих предварительных исследованиях. Ричард Хоттелет, бывший телекореспондент, участвовавший в первоначальном проекте «Murrow boys», был моим очень давним знакомым. Но только начав изучать тему, я обнаружил, что он в начале Второй мировой войны работал в Берлине на United Press и был арестован гестапо. Хотя к тому времени, как я это узнал, у него уже были проблемы со здоровьем, он сразу согласился дать интервью. Я также понятия раньше не имел, что покойный Джейкоб Бим, отец моего друга и коллеги-журналиста Алека Бима, в 1930-е годы служил в посольстве США в Берлине. Алекс предоставил мне его неопубликованную рукопись.