— Кажется, нет, — предполагаю я, и Мастер улыбается. Как-то издевательски.
— Шанс — это лишь слово, — говорит он, — порожденное неуверенностью слабых и верой в себя тех, кто чего-то да стоит. Но вот ты… чего-нибудь стоишь?
И я поворачиваюсь.
Извлекаю меч из ножен, возвращаю их Алиме. Делаю глубокий вдох и шагаю к монстру, все еще скованному цепями.
— Он точно труп, — слышу голос Мастера. — Зря ты на него поставила.
— Нет, — твердо говорю я, стиснув зубы, — не зря.
И делаю шаг вперед.
***
Когда здоровяки отпускают цепи, моя вера в себя куда-то мигом улетучивается, и я хватаюсь за меч обеими руками.
Здоровяки сломя голову бегут к трибунам, а грифон издает громкий рев. Смотрит на меня, встает на все четыре львиные лапы и отбрасывает песок назад задними, словно готовясь взять разгон.
— Мамочки, — пищу я, ощущая, как трясутся ноги.
— Ты что, лоботряс, думал, что они его весь бой держать будут?!
И тут грифон взмывает в воздух. Сначала вверх, а теперь несется на меня.
Черт…
Как он вообще понимает, что именно я его цель?!
— Он что, надеется, что грифон упадет и разобьется? — снова слышу голос Мастера.
— Не мешайте мне сосре…
Я едва успеваю отскочить в сторону, когда грифон пикирует на меня, пытаясь цапнуть клювом. А когда я встаю, птичка уже вовсю мчится уже по земле. Я вижу, как он отрывается и прыгает. Ухожу в сторону и бью мечом. Слышу, как что-то хрустит…
…и раздается громкий рев. Поднимаюсь с земли, оборачиваюсь. Задняя лапа чудовища в крови.
— Я ранил его, — шепчу я.
— А если можно ранить, то можно и убить, — снова голос Мастера.
Крепко сжимая меч, я несусь на грифона, издавая громкий крик.
Птичка обращает на меня внимание и оценивающе смотрит.
Я понимаю, что удар не пройдет, но решаю все же завершить начатое.
Вот только совершенно не ожидаю резкого прыжка, с которым грифон набрасывается на меня. Пытаюсь уйти в сторону, но его лапа вспахивает мое плечо, и я слышу, как с чавкающим звуком и жутким хрустом рвутся связки.
Лежа на земле, вижу, как выглядывает головка плечевого сустава, и меня начинает тошнить. Правая рука не двигается и адски болит. Меч — где-то под ногами грифона, который словно готовится к очередному прыжку.
Тяжело дыша, я сжимаю свои яйца в кулак (в переносном смысле), и встаю.
Правая рука висит, как плеть.
Боль такая, что хочется заплакать, но я смотрю зверю в глаза, стараясь не моргать.
— Я здесь не сдохну, — твердо говорю я, стискивая зубы. — Я не могу сдохнуть, не увидев сиськи Эбигейл Уэбстер. Не могу сдохнуть!
И грифон прыгает.
А я ныряю под него, чтобы схватить меч.
Когда падаю, рука разрывается ужасными вспышками боли, словно в нее стреляют из автомата, в глазах темнеет. Я хватаю меч и разворачиваюсь. Грифон уже мчится на меня, паря над землей. Я выставляю меч вперед, словно некий рог, готовясь встретить врага в лобовом столкновении, упираюсь в землю ногами… и ощущаю удар.
***
В ушах громкий звон.
Дышать не получается. Грудь будто сдавило.
Я чувствую, как по мне разливается что-то горячее, вижу прямо рядом со своей головой клюв и огромный глаз.
Он будто обращен ко мне.
Опускаю взгляд ниже… нижняя челюсть грифона (если это называется челюстью) пронзила мою грудь насквозь, и из места преткновения пульсирующими струями, в такт к ударам сердца, сочится кровь.
Тела я не чувствую, но вижу кое-что еще — я вижу меч. Вернее, его кончик. И выглядывает он из спины моего врага.
«Насквозь пробил?» — спрашиваю я мысленно сам себя и улыбаюсь.
— Вот же черт, — слышу голос Мастера. — Но… технически, он сдохнуть должен, так что меч я могу забрать…
И сознание меня покидает.
***
Меня будят аплодисменты.
Вернее, просто хлопки в ладоши.
Открываю глаза и вижу Эла. Он сидит на моей кровати. Именно кровати! Не на стоге сена! На кровати! С матрацем! Пусть и во все том же сарае…
— Кажется, у нашей девочки отрасли яйца, — говорит Эл и скручивает самокрутку.
— Я и правда дрался с грифоном?
Эл пожал плечами.
— Я бы сказал, что это грифончик… грифиненок… короче, маленький грифон. Не взрослая особь. Но да, технически, ты его уделал!
— Но он же… меня…
— Да, тоже уделал, — Эл пожимает плечами и бросает самокрутку в рот. — Техническая ничья. Но он пошел на стол в виде мяса, а ты валяешься тут.
Я выдыхаю, уставившись в деревянный потолок, сквозь доски которого пробиваются солнечные лучи. Во время дождя тут, походу, мокро…
— С возвращением, Коготь, — говорит Эл, и, когда я перевожу на него взгляд, никого уже в комнате не замечаю.
Оглядываю сарай своего Мастера, осознаю, что сразил монстра, и расплываюсь в улыбке.
— Да! — громко кричу, бью правым кулаком воздух от радости, и тут же вскрикиваю от резкой боли в плече. На этот раз уже не могу сдержать хлынувшие из глаз слезы. Очень уж, сука, больно!
Глава 12. День третий
— Твое золотишко, — Мастер бросил мешочек через стол. — Там пятьдесят золотых, но можешь пересчитать.
Я отложил мешочек на соседний стул и продолжил завтракать.
— Обычно дают щедрые премии, но бой был так себе, да и ты чуть не сдох. Так что обойдешься стандартной таксой.
Я понимающе киваю.
Мастер тоже принимается за еду, и больше мы ни о чем не говорим.
Без Алиме в доме Мастера было тускло и уныло. Кажется, она одна приносила сюда уют, являясь маленьким лучиком света в этом темном царстве.
Отложив ложку, Мастер встает, вытирая полотенцем рот.
— Ну все, за тренировку!
— Но я не доел! — я не съел и половины того, что было у меня в тарелке.
Мастер внимательно посмотрел на меня своим единственным глазом, наклонился через стол и тихо прошипел:
— А это уже… твои проблемы.
Должен сказать, убегать от собак с бревном на спине стало слегка попроще. Особенно, если умудриться вырубить их с пинка… хотя после этого Мастер и двинул мне по морде дубиной, так сильно, что я снова отключился.
— Не бей собачек, — произнес он, когда знахарь привел меня в сознание.
Ну и вскоре тренировки продолжились. Прыжок через яму, подтягивания над костром, отжимания над клинками… все как в первые два дня.
Правда, на этот раз он позволил позаниматься на заржавевших тренажерах. Сказал, что тело должно быть большим, твердым и могучим, как у него, а не как у двенадцатилетней девочки…
Когда я выдохся, он дал мне меч и отхерачил палкой. Да так, что, кажется, сломал мне предплечье, хотя знахарь сказал, что там трещина и перебинтовал белой тканью. Этому миру жестко не хватает рентгена…
— А долго мне еще стоять? — под моими яйцами снова тот же меч, а на плечах — то же коромысло с камнями.
— Пока не придет Алиме, — отвечает Мастер, глядя куда-то вдаль.
— А она придет?
— Не сегодня, так завтра, — говорит он и пыхтит трубкой.
Я пытаюсь понять, серьезен он, или шутит.
— Но она же придет?
— Я не помню, — признается он и идет домой.
— Надеюсь, придет, — тихо говорю я, чувствуя, что ноги начинают слегка дрожать.
— Конечно, — слышу голос Мастера, — надейся.
***
Алиме все-таки пришла.
Пришла и помогла слезть с этих бревен, так как мои ноги затекли, и отказывались повиноваться. А еще мне казалось, что, если я попытаюсь дернуться, могу и евнухом стать. А эта перспектива меня не очень радовала.
На обед сегодня был весьма вкусный супчик. На вкус напоминающий гороховый, но Алиме уверила, что тут нет никаких бобовых.
На этот раз я выхлебал его быстрее Мастера, чем обломал ему кайф.
Но после обеда он вновь выставил меня против Алиме.
И на этот раз я готов.
Стою в стойке, прикрывая подбородок, как боксер. И, когда она подходит, готов увернуться от любого ее удара, чтобы контратаковать. На этот раз я не позволю вырубить меня! На этот я не…
Я не заметил, как она врезала мне.
И никакой блок не помог.
Рука, прикрывающая подбородок, хрустнула вместе с самим подбородком.
— Ой! Прости, Маркус!!! — слышу я ее крик, но он расплывается вместе с картинкой, которая плавно растворяется в круговороте красок и цветов.
Но магесса-лекарша хорошо знает свое дело, чему я очень и очень рад.
— Она тупо за солью зашла, — говорит Мастер. — Прет тебе, однако… я уже тебе и ямку вырыл на заднем дворе…
Магесса-лекарша снова улыбается.
***
На Малой Арене народу даже больше, чем вчера.
— А выходной у меня будет? — с надеждой я спрашиваю Мастера.
— Нет, пока не сможешь дать Алиме сдачи.
— Вы прикалываетесь?! — мои нервы ни к черту.
— Нет, — спокойно отвечает он, кладет в руки мой меч, разворачивает лицом к площадке и дает пинка под сральник.
Так что на арену я в прямом смысле вылетаю. Приземляюсь в центре, быстро встаю и отряхиваюсь.
Некоторые из зрителей смеются.
Но мне похеру.
— Давайте уже очередного грифона! — кричу я. — Да хоть мантикору! Похер вообще!
И уже намного тише, чтобы никто не услышал:
— Какая разница, от чего помирать?
Но противник меня… удивил.
— Да ладно! Серьезно?!
Ко мне навстречу вышел невысокий — ниже меня на голову — азиат. Щупленький, хиленький, но с мордой кирпичом.
— Я не буду убивать этого китайца! — кричу я Мастеру. — Это не честный бой! Да и я вообще не готов убивать! Носорога, грифона — пожалуйста! Но не бедных китайцев! У них и так жизнь не сахар!
— Придется, — говорит Мастер, и я отчетливо слышу его слова.
Нехотя оборачиваюсь, смотрю на китаезу.
— Братан, блин… — я развожу руками, — ты прости меня, брат…
— Заткнись, кусок говна! — и он плюет мне в лицо, отчего я прям замираю.
— Ты…
И тут мне прилетает удар с ноги в челюсть. По инерции меня разворачивает в сторону, но едва я осознаю, что именно произошло, в боку возникает резкая острая боль. Я замечаю рядом с собой китайца, а также рукоять кинжала, торчащую из моего бока.