Алиме сегодня была на работе, и потому спарринг у меня был с самим Мастером. Он слегонца наносил мне удары палкой, а я должен был их отбивать. Сначала я делал это обеими руками, затем мне было приказано держать левую руку за спиной, а отбиваться исключительно правой. Держать копье в одной руке оказалось не так уж легко. Вернее, не так… держать-то его еще можно было, но вот отбивать удары Мастера…
В общем, к концу тренировки я и правда научился принимать кое-какие удары, но тело ныло. Практически всюду.
Отобедали мы тоже без Алиме. Молча и как-то… пресно.
И почти сразу отправились на малую арену. И в этот раз, видит Бог, я был готов убить кого или что угодно. Но противник… превзошел все мои ожидания…
…вернее, превзошла.
Это была девушка. С двумя топорами. Слегка напоминающая викинга.
Чертовски красивая, стройная и с соблазнительно пышной грудью.
— Нет… нет… только не это… пожалуйста…
Я умоляюще смотрю на Мастера.
— Считай, что это проверка. Завтра тебе может встретиться такая же среди соперников. А может, и целая армия таких. И ты должен уметь убивать, а не размазывать сопли по выбитым зубам. Не думай, что это ты — причина ее смерти. Причина ее смерти — ее самоуверенность, слабая подготовка и хреновый учитель. А у тебя учитель — высший класс.
Шутка зачетная, самооценка у Мастера зашкаливает, но лучше мне не стало.
— Это не ты ее убьешь. Это она убьется об тебя. Понял? — и он разворачивает меня к сопернице, и сам отходит к самому краю Арены.
Я вопросительно смотрю на бледно-голубое небо.
— За что? — снова смотрю на девушку. — Черт…
Она и правда красива. Чертвоски красива. Не сравнится, конечно, с Кармен… но вот Эбби ей проигрывала. По крайней мере, лицом уж точно.
— Слушай… — я медленно подхожу к ней, — давай… может, я тебя немного раню, и ты притворишься полумертвой, а потом…
И я едва успеваю взмахнуть копьем, защищаясь от резкого удара топором справа. Вижу, как викингша разворачивается, словно хренов брейкдансер и готовится ударить уже слева. Я с легкостью перевожу копье на другую сторону и парирую и этот удар.
Она отскакивает назад.
Секунда — и бьет уже сверху обоими топорами.
Я выставляю копье перед собой, и ее топоры упираются в его древко. Если бы удар пришелся на копье самими лезвиями, то его бы разрубило нахрен, но на копье приземлились деревянные рукояти этих топоров.
— Я не хочу тебя убивать!
— А тебе и не придется! — удар с ноги приходится мне в грудь.
Я теряю свое копье и отлетаю на несколько шагов назад. Грудь сковало, словно легкие отказали. Я не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть.
— Сука, — шепчу я, пока в глазах мутнеет.
«Быстро! Призови меня!» — слышу я голос, глядя на несущуюся на меня дикарку.
— Приди! — шепчу я, но этого хватает. Тень вырывается из своего двухмерного заточения и покрывает мои руки. Каждый палец превращается в длиннющий сорокасантиметровый коготь непроглядного черного цвета.
Я вижу уже летящую в воздухе викингшу, гляжу на заточенные лезвия ее топоров и вытягиваю перед собой руки. Когти накрепко смыкаются на лезвиях, останавливая их движение.
— Очевидно, все же придется! — хриплю я, глядя на ее удивленные глаза, осматривающие мои руки, и с силой пинаю ее в живот.
Викингша издает сдавленный крик и отлетает на метра четыре. Я поднимаюсь и отбрасываю в сторону ее топоры. Она встает следом. Смотрит на свои топоры и раздумывает, за каким из них броситься. Понимает, что это слишком далеко, и поднимает мое копье.
Я чувствую, как теневая материя, из которой состоят мои когти, начинает медленно подниматься по моим предплечьям, разрастаясь, словно какая-то зараза. И еще я ощущаю, как она тратит мою ману. Я не знаю, почему я понимаю это, но я понимаю. Каким-то непонятным образом осознаю.
Викингша тем временем уже несется на меня с копьем наперевес. Хочет ударить, метясь в грудь. Прыгает. И прыжок ее словно происходит в замедленной съемке — она чертовски медлительна по сравнение с Алиме, которая наносила удары настолько быстро, что я даже не успевал среагировать, а тут…
Я отбиваю копье своими когтями, разворачиваюсь и бью ей по ноге, разрезая икроножную мышцу и ахиллово сухожилие. Она кричит и падает, роняя копье.
Тяжело вздыхая, я поворачиваюсь к ней. Прекрасно понимаю, что я должен сделать. Из ее раны на ноге, пульсируя, вытекает кровь. Она ползет к топору.
Я медленно иду за ней и, когда она оказывается к топору максимально близко, с силой бью в другую ногу. Бью колющим ударом, ощущая, как когти пронзают не только плоть, но и кости, пригвождая ее к земле.
Наслаждаюсь ее криком. Он словно музыка для моих ушей. Я наслаждаюсь ее болью, ее страданием…
— Больно тебе, грязная шлюха? — шепчу я, широко улыбаясь… нет, скалясь. Как дикий зверь. Волк или что-то вроде того. — Больно?
И я проворачиваю когти, словно кручу усилитель громкости на магнитофоне, и громкость увеличивается. Она кричит. Громко и неистово. Оборачивается ко мне, смотрит на меня, и в ее глазах больше нет гнева. Лишь страх.
Я чувствую, как во рту собирается слюна, и ощущаю, что теневая материя уже добралась до шеи.
— Что ты за монстр?! — орет она, а я чувствую, что готов кончить.
— Твоя смерть, — и уже через секунду наслаждаюсь вкусом ее крови, слушая, как хрустят шейные позвонки и ключица. Когтями я проникаю в ее грудь, ощущая свое доминирование. Я понимаю, что могу сделать сейчас с ней все, что захочу — от разрыва на две части до изнасилования все еще теплого тела. И я не знаю, что из этого мне хочется сделать больше, но ощущаю, как вместе с ее кровью и плотью я поглощаю и нечто иное… ее душу.
Я чувствую ее воспоминания. Ощущаю ее тренировки, будто сам тренировался подобному когда-то, вижу ее половых партнеров (она была лесбиянкой), и даже вижу себя, стоящего с копьем и произносящего что-то вроде «…давай я тебя немного раню…»
Немного раню…
Мне становится смешно. Я вгрызаюсь в ее грудь, поедая сердце и попутно с этим смеюсь.
Не получилось ранить немного…
Мне кажется это смешным…
Я смеюсь до тех пор, пока не бросаю тело… вернее, то, что от него осталось, на землю и не встречаюсь взглядом со своим Мастером.
Я безо всяких проблем читаю его взгляд.
Я думал, что он будет горд. Думал, что он, наконец, будет гордиться своим учеником. Ведь я сделал то, что он и сказал — убил.
Но в его одиноком глазу я читаю страх…
***
«Монстру не место в моем доме!» — это было последнее, что он сказал, хлопнув дверью перед моим носом. Я пытался объяснить ему, что не совсем осознавал то, что я делал, и совершенно не хотел, чтобы подобное случилось, но он не слушал. Совершенно не слушал.
Даже не хотел слушать.
Мои руки все еще дрожали.
Когда там, на арене, я пришел в себя, то чуть было на завопил от ужаса, возникшего от понимания того, что я натворил. Да, я должен был убить ее… но я не убил. Я ее попросту выпотрошил… и съел. Поглотил. Причем не только мясо… а словно ее часть… ее сущность.
Прямо сейчас мою голову словно разделяли уже не две сущности (я и Тень), а целых три. И от этого мои руки дрожали.
«Пошел вон, хренов оборотень!» — пронеслась в голове фраза Мастера, которую он бросил, открыв дверь, еще перед тем, как я принялся ему все объяснять. Ну а его вторую фразу… и последнюю — вы уже слышали.
Не нужно было долго ломать голову, чтобы понять — мне тут больше не место.
— Спасибо Вам, — обращаюсь я к двери и, разворачиваясь, удаляюсь прочь от особняка Мастера.
***
Возвращаться в тот дом, откуда я ушел почти неделю назад, я не собирался. Еще было не время, да и Мария устроила бы мне цирк, запрыгивая прямо на моих глазах в штаны Бруно. Нервничать из-за ничего я не хотел вовсе.
Выбор был не таким уж и сложным.
Денег мне хватало, чтобы исполнить маленькое желание. А раз свое золотишко я заработал честно и сам, претензий моей недотимы быть не могло и не будет.
— Мне нужен дом, — говорю я очкастому старикашке, сидящему за тяжелым деревянным столом. За его спиной стояли двое громил.
— На какую сумму Вы ориентируетесь, молодой человек? — к старикашке мне подсказала сходить Алиме несколько дней назад, когда заговорила о жилье, мол, не жить же мне в сарае вечно, когда в кармане есть золотишко.
— А от какой стоимости начинаются у Вас нормальные дома?
— Нормальные?
— Чтоб не разваливались… чтоб девок было не стыдно водить.
Старик ухмыляется.
— От сотни золотом и выше.
— Примерно… — оцениваю я свои финансовые возможности, — на такую стоимость я и ориентируюсь.
Мешок в сотню золотом я приготовил заранее.
Его и кладу на стол и ожидаю, пока старикашка пересчитает каждую монету.
— Ровно сто, — кивает он. — В каком районе хотите дом?
— Поближе к тренировочной площадке, — отвечаю я не задумываясь.
***
Место, где продаются рабы, я заприметил уже довольно давно, но тогда у меня не было возможности приобрести себе такого. А теперь… я свободен. А так как сам себе готовить и убирать свой новый дом я не собирался, раб (или еще лучше рабыня) был мне просто необходим.
Я шел вперед за фигуристой рыжеволосой красоткой, разглядывая мужчин и женщин, сидящих в клетках на цепях. Они выглядели изможденными и несчастными.
— Такие годятся лишь для тяжелой непринужденной работы — носить Вас на носилках, таскать камни…
— Стоить пирамиды, — добавляю я. — Мне нужна горничная.
— Красивая? — рыженькая подмигивает мне. — Прошу за мной.
Те, кого я видел сейчас, на рабов даже и не смахивали. Самые настоящие горничные и… горничные мужского пола.
— Обученные рабы из категории прислуги, — поясняет рыженькая. — Цены котируются от двух десятков золотых и выше.
— Что-то ни одной красивой, — честно говорю я, осмотрев абсолютно всех девушек. Были симпотные, но не более того.
— Красивые у нас подходят под совершенно другую категорию и, соответственно, имеют более высокую цену.