Когда я оборачиваюсь, ассасинки уже за моей спиной нет.
***
— Неплохо, — кивает Мастер, глядя на то, какие финты я исполняю своим копьем. Пройдя через колею обычных тренировок, он заставил меня работать с копьем, и теперь искренне удивляется. — Весьма… интересная техника.
Я пытаюсь делать с копьем то же самое, что делал во сне. Эти знания будто напрочь уселись в моей голове, взявшись неизвестно откуда. Возможно, это воспоминание из прошлой жизни, а может, мое гениальное изобретение — Менделеев, как никак, тоже половину своей таблицы во сне открыл.
Мастер берет деревянный меч и подходит.
— А теперь показывай, чему ты еще научился, лоботряс.
Пара ударов — и я лежу на земле с поломанной рукой, глядя на торчащую из кожи кость. Боль пришла не сразу, но спустя несколько секунд. Хочу начать орать, но понимаю, что могу стерпеть эту боль.
— Как тебе Хейзелсмоук? — Мастер кладет меч обратно.
— Мне бы это… лекаря…
— Я думаю, — он наклоняется надо мной и смотрит на торчащую кость, — само заживет. Так что вставай.
— Ну, если Вы уверены… — пытаюсь встать, и вот тут начинаю кричать.
***
— Упал с лестницы? — спрашивает лекарша, водя по руке руками.
В ответ я уверенно киваю.
— Какой смысл постоянно его калечить? — она смотрит на Мастера. — Мистер Танней, Вы ведь можете бить хотя бы не так сильно. Зачем постоянно его калечить? Думаете, он привыкнет к боли? Станет более живучим? Чего вы добиваетесь?
— А может мне просто нравится видеть Вас в моем доме?
И лекарша смущенно заканчивает свой ритуал.
— Для этого… — она сглатывает, — существуют цветы… подарки… комплементы. Приглашения на чай, в конце концов.
И больше они не говорят друг другу ни слова.
Когда она уходит, я вопросительно смотрю на Мастера.
— Чего? — спрашивает он, заметив это.
— То есть все эти переломы… это все для того, чтобы склеить когда-нибудь эту докторшу?
— Как ты мог так подумать? — пожимает он плечами. — Я же пошутил.
И он вышел из комнаты.
И я вдруг понял, что ни хрена это была не шутка.
Шмыгая носом, я потихоньку шевелю рукой и глубоко вздыхаю.
— Медицина в этом мире что надо, однако… не перестаю радоваться…
***
Тренировки продолжались до позднего вечера, а когда солнце начало садиться, Мастер отправил меня домой, предупредив, что завтра я буду драться против одного опытного бойца на Малой Арене, так что должен хорошо выспаться — бой будет рано утром, а не после обеда. Также он порекомендовал не завтракать, но обязательно сходить в туалет, чтобы не обмочиться во время боя.
И я ушел… но не домой.
Мой путь лежал в общагу. В мой первый дом в этом мире.
И встретили меня восемь пар удивленных глаз.
— Чего тебе, Спенсер? — спрашивает Кармен, и я не могу не заметить, что они сидят с Бруно на противоположных концах стола.
— Оставь его, Мари, — парирует Морфи и встает. — Ты по делу?
Я киваю. Медленно иду к столу, отодвигаю стул, на котором сидел до того, как отправился в отшельничество, и сажусь.
— Нам нужно тренироваться, — произношу я, оглядывая всех присутствующих. — Всем нам, — мельком смотрю на Кармен, но тут же убираю взгляд от греха подальше. Задерживаюсь на грудастой Эбби, сидящей рядом с задроткой Корделией в другом углу комнаты на диване. — Иначе не выживем.
— Ты только после смерти Джимми это понял? — спрашивает Розалинд. Я смотрю ей в глаза. Невольно проносится в голове, что я частенько мечтал увидеть ее без одежды, разглядеть ее кожу цвета молочного шоколада во всех тех местах, куда-таки имел доступ Джимми. Пусть и недолго. Но он все же исполнил свою мечту…
— Нам нужно тренироваться вместе, — сглатываю, глядя на остальных: Анну, Жеральдин, Криса. — И у меня есть идея. Вернее, есть учитель. Мастер. Я попрошу его, чтобы он тренировал нас всех. Он быстро выявит, у кого какие способности, и будет тренировать в нужном направлении.
— Ты с ним уже разговаривал? — интересуется Бруно.
Я отрицательно качаю головой.
— Мисс Флауэрс, — вдруг выдает Анна, — она… так и не появлялась. Исчезла еще до похорон.
Я пытаюсь смотреть на нее, не отводя взгляд.
— Да, Маркус, — подтверждает Эбби. — Мы сегодня искали ее по городу, спрашивали в трактирах… никто ее не видел.
Я чешу голову, не зная, как быть.
— Нам нужно найти ее, — выдает очевидную для всех фразу Бруно. — Мне кажется, у нее нервы все же сдали, и она…
— Она у меня, — и наблюдаю, как глаза всех присутствующих округляются, а у Корделии и Криса и вовсе челюсти чуть на пол не падают.
— Мисс Флауэрс?.. — начинает Эбби, просто шокированная моими словами. Она встает с дивана и медленно идет к столу. — То есть, мисс Флауэрс?..
— Она попросила пожить у меня, — говорю я, глядя ей в глаза. Главное — не отводить взгляд. — Ей тяжело здесь жить. Слишком много учеников погибло, и она… попросилась ко мне.
Кажется, взгляд Эбби стал более спокойным, но я вижу, что она хочет спросить. Вопрос так и висит в ее взгляде.
— Да не трахался он с ней, Эб, — выдает неверное предположение Мария, но со стопроцентной уверенностью. — Думаешь, мисс Флауэрс раздвинула бы перед ним ноги?
Она издает смешок, и Эбби успокаивается. Я бы хотел улыбнуться, но не знаю, что теперь и думать.
— Ревнуешь, Эбби? — не сдерживаюсь я и наблюдаю, как ее лицо заливается румянцем прямо на моих глазах.
— Я? Я вовсе не… — она нервно улыбается, скрещивает руки на груди, пожимает плечами. — Что за глупость? С чего бы? Мы же не… мы не пара, да и я…
Я встаю и смотрю ей в глаза. Эбби, будто получив команду не двигаться, стоит и претворяется статуей. Мы стоим и смотрим друг на друга. Я хочу прямо сейчас предложить ей пожить у меня, но понимаю, что из-за мисс Флауэрс этого делать нельзя. Но Эбби… черт… как я мог променять ее на эту шлюху Марию? Почему я забыл все свои воздыхания, когда сидел за ее спиной и разглядывал ее нижнее белье, питаясь одними лишь иллюзиями?
— Эбби, если ты… — все же начинаю я, но все портит чертова Корделия Престон, хренова задротка, считающая себе лучшей подругой Эбби, и потому считающая, что обязана защищать ее от такого гада, как я.
— Как я поняла, он больше не детоубийца? — задает вопрос эта хренова сука, после чего взгляд Эбби меняется с молниеносной скоростью. Ее словно осеняет, и глаза опускаются к полу. — И не похотливый кобель, который перебежал от тебя к этой шлюхе Карденас, да?
— Эй, заткнись, шавка! — тут же реагирует на брошенное в свою сторону оскорбление Кармен.
— Эбби, — я не знаю, что я хочу сейчас сказать, но все равно не успеваю.
— Она права, Маркус, — загробным голосом произносит Эбигейл. — Ты мне нравишься, это правда… но ненавижу я тебя больше.
И она быстро удаляется в свою комнату.
— Ну и сука же ты, Престон! — встает на мою защиту Анна, набрасываясь на Корделию. Но я уже не хочу участвовать в этом споре. Я покидаю общагу, мысленно обещая себе, что больше сюда не вернусь.
Глава 23. Два одиночества
Водя пальцем по спине Элеонор, когда-то бывшей для меня мисс Флауэрс, я вкачиваю «Слияние с Кошмаром», «Регенерацию маны» и «Работу с маной» до второго уровня, а затем повышаю «Слияние с Кошмаром» еще на один пункт, после чего остаюсь с последним нераспределенным очком.
После этого листаю список навыков, поражаясь в очередной раз их колоссальному количеству. Листаю до усёру до тех самых пор, пока не встречаюсь с фразой «Повелитель клинков».
Чешу тыковку и удерживаю палец на этом скилле, чтобы появилось информационное меню. Нижние скиллы уплывают вниз, и прямо под этим навыком появляется его описание: «Позволяет управлять мечом\мечами с помощью силой мысли. На первом уровне возможно управлять только одним клинком. В автоматическом режиме уровень мастерства будет равен наименьшему из уровней „Повелитель клинков“ или „Бой с мечом“. Может функционировать в режиме „Слияния с Кошмаром“. При использовании расходуется мана».
Некоторое время я пялился на это описание с широко раскрытым ртом, не веря, что такое вообще возможно, и затем вкачиваю этот навык, тратя на него последнее оставшееся очко. Тут же решаю опробовать, и потому соскакиваю с кровати, гляжу на спящую Элеонор и хватаю меч, который прихватил с собой, уходя из той общаги, в которой жил. Когда-то он обошелся мне в десять золотых, что, в принципе, не так уж и много, но все равно было глупо оставлять его там без дела.
Я поднимаю его перед собой и отпускаю.
С раскрытым ртом пялюсь на то, как меч зависает передо мной. Пытаюсь развернуть его силой мысли, и он разворачивается.
Двигаю его влево, затем вправо, и все это время с лица не уходит широченная детская улыбка, прямо улыбка ребенка, получившего долгожданный подарок на Рождество.
— Это просто охрененно, — шепчу я, мысленно коря себя за то, что я вкачал чертову Тень, которой не особо в последнее время пользуюсь. И почти сразу же замечаю своего теневого друга, скрестившего на груди руки и стоящего в какой-то недовольной позе. — Ой да ладно, не дуйся.
«Думаешь, этот парящий клинок спасет тебя от серьезного соперника?»
— Может, и нет, но зато прикроет спину в автоматическом режиме. И я смогу вполне сражаться сразу против двоих, если один из соперников окажется чмошником. А в бою один на один, считай, я и вовсе буду теперь типа двумя сразу. Прикинь — бью я, а затем еще и летающий клинок в спину. Разве не читерство?
«Читерство — это призвать меня. Вот там будет читерство. А это… просто фокус. Только на сцене выступать».
— Ой, ничего ты не понимаешь, — шепчу я, мысленно заставляю клинок встать в угол, а сам ложусь в кровать. — Ты просто завидуешь.
«Ну-ну», — слышу в ответ и, довольный, засыпаю.
***
Второй после поединка день начался с утреннего секса и завтрака в виде бокала красного вина. От самой еды я отказался, так как помнил рекомендации Мастера. Сходив в туалет, я положил клинок на плечо, поцеловал Элеонор в засос, хлопнул Нину по заднице и вышел из дома.