У тех, что сами были вне кассового зала, но предполагали, что их близкие находятся внутри него, реакция была иной - бежать к своим, чтобы спасать их. Казалось бы, как и кого они могли спасти? Но люди об этом обычно не задумываются...
В результате одна толпа ринулась из кассового зала, а другая - в зал. В узких местах проходов они столкнулись между собой. Барьерчики, поставленные никитинскими оперативниками, были отброшены. Но движение застопорилось, и встречные потоки начали выдавливать друг друга в свободное пространство, поскольку ни те ни другие не могли достичь своей цели. Оперативники, которые после первых выстрелов успели выскочить из облюбованных ими закоулков и попасть в эпицентр ситуации, могли продолжать активные действия. Остальные оказались плотно придавлены напирающими массами пассажиров к тем самым стенам, которые они весь день "ремонтировали".
Люди с улицы тоже ломанулись внутрь вокзала, окончательно заперев своими телами все входы и выходы... Четвертый, мотавшийся все время по перрону, одним из первых устремился внутрь и опять же одним из первых столкнулся со встречным движением. Троих или четверых ему удалось отшвырнуть со своего пути, но потом народ повалил сплошным потоком и затолкал его в какой-то небольшой промежуточный зальчик. Там он оказался сжат телами настолько плотно, что не мог пошевелить руками. Попробовал было брыкаться, но прижатый к нему толстый украинский дядька так врезал ему лбом в висок, что он на время потерял сознание и предпочел больше не рыпаться.
Торчащего на проходе Одиннадцатого, еще парализованного хитрым приемом Ивана, свалили с ног первые же выбежавшие из зала обезумевшие пассажиры, и он, не имея сил подняться, был просто затоптан.
От Ярославского и Ленинградского вокзалов по подземному переходу бежали к Казанскому многочисленные любопытные и обеспокоенные. Им тоже пришлось столкнуться с теми, кто стремился покинуть Казанский вокзал. И те и другие прочно застряли под землей.
Больше всего повезло тем, кто решил бежать через площадь поверху. Они сохранили оперативный простор для своих действий, полную свободу передвижения. Из них и составилась внушительная толпа любопытных, кружащих вокруг вокзала, но уже сообразивших, что соваться внутрь не стоит.
В двух местах внутри вокзала никитинские бойцы, стремясь остановить напирающих на них людей, выстрелили из пневмопушек ловчими сетями. Запутавшиеся в сетях люди - а их оказалось человек по десять в каждой сети свалились на пол и тем дали новый поворот событиям. Люди, как фишки домино, валились друг на друга и увлекали стоящих рядом с собой на пол... А дальше схватка происходила, как говорят спортсмены-борцы, уже в партере...
...Иван сумел вовремя оценить ситуацию и ее возможные последствия, совершенно нежелательные для него. После паники милиция обязательно начнет свои разборки, и выбраться отсюда будет уже чрезвычайно трудно... Иван накрыл голову форменной курткой и прыгнул прямо в высокое окно, рядом с которым стояли столики кафе. Вывалившись с осколками стекла на улицу, он покатился по тротуару. Иван показал дорогу многим другим - за ним устремилась часть толпы, и он немедленно и самым благополучным образом с ней смешался.
Не выбираясь из густой толпы, он незаметно переложил свои пистолеты, которых теперь стало уже три (вместе с двумя трофейными), в небольшую кожаную сумочку, приготовленную специально для этой цели. После этого Иван стянул с себя форменный китель и в дальнейшем просто "потерял" его на ходу.
Вырвавшись наконец из толпы, Иван прошел под железнодорожным мостом на Каланчевку и в первом же попавшемся аптечном киоске купил на оставшиеся у него заработанные монетки бинт и расческу. Прямо в скверике у железной дороги перебинтовал себе ногу, став объектом внимания прохожих: двух девушек, мужчины с дипломатом и старушки с объемистым пакетом, набитым продуктами...
Девушки, увидев, как Иван стягивает джинсы, подумали невесть что и ускорили шаг. Мужчина остановился, поскольку заметил, что голая нога Ивана в крови, и, засомневавшись, спросил:
- С вами все в порядке? Вам нужна помощь?
Иван покачал головой и ответил:
- Нет. Спасибо. Справлюсь сам.
Мужчина пожал плечами и пошел дальше, правда, все время оглядываясь.
От старушки не так-то легко оказалось отвязаться.
- Ох, милок, - всплеснула она руками, поставив свой пакет на асфальт, где ж тебя так?
Иван сразу понял, что так просто прогнать ее не удастся, но он кое-что придумал... Продолжая бинтовать ногу, он ответил срывающимся голосом:
- На Казанском сейчас кучу народа постреляли. Я еще легко отделался. Там трупы - десятками. Народу - толпа. Из автоматов били...
Последние слова он договаривал уже вслед устремившейся к вокзалу старухе, которая, подхватив тяжелый пакет, развила рекордную для себя скорость.
Иван усмехнулся. Он закончил с ногой, натянул окровавленные джинсы, причесался и захромал вверх по Каланчевской улице. Дойдя до ближайшего коммерческого ларька, купил себе новые джинсы, зашел за ларек и, морщась от боли в простреленной ноге, переоделся. Свернув свои старые джинсы, он сунул их в щель под ларьком... Теперь он мог привлечь внимание прохожих только тем, что немного хромал на левую ногу, да еще на локте у него была свежая царапина задел об осколок стекла, когда вылетал через окно.
Через двадцать минут он добрался до входа на станцию метро "Красные ворота" и спустился вниз. Доехав до станции "Чистые пруды", перешел на "Тургеневскую", вошел в вагон, сел и вздохнул с облегчением. Теперь можно было отдохнуть до самой "Октябрьской".
Глава 8
Илья был на площади, когда увидел, что от Казанского побежали люди... "Как тараканы от дихлофоса! Наконец-то", - процедил он сквозь зубы и верхом через площадь устремился к вокзалу, навстречу выскакивавшим из него пассажирам. Позади него бежали еще какие-то люди, в том числе, как Илья успел заметить, и в милицейской форме... Когда он пересек площадь, все входы в вокзал были уже забиты толпами народа. Проникнуть внутрь стало делом невозможным. Илья влился в группу, которая бестолково моталась вокруг вокзала, ведомая одним только острым любопытством. Илья вполне разделял их стремление вникнуть в суть происходящего внутри вокзала. Но его лично интересовали прежде всего ответы на два вопроса: убит ли Иван и кто из "охотников" остался жив?
Вообще-то он совсем не так представлял себе встречу с Иваном. Но что он мог сделать? Менты, того и гляди, Ивана перехватят. А живым им его отдавать нельзя... Волей-неволей придется стоять рядом с ними, следить за ситуацией... Да еще этот разброд в первой десятке...
Вокзал начал потихоньку освобождаться от толпы. Люди, выбиравшиеся из здания вокзала, тут же попадали в кольцо милиционеров, которых здесь неожиданно появилось не меньше сотни. Они стояли плотными заслонами на всех немногочисленных выходах из здания, понемногу выпускали народ, при этом обыскивали каждого на предмет наличия оружия и проверяли документы, задерживая всех, у кого таковых не оказывалось.
Илья видел, как проверяли Четвертого, но почти не беспокоился за него. Не дурак же тот, в конце концов, чтобы лезть в руки милиции с пистолетом! Как ни дорого личное оружие во время игры, но жизнь дороже... Милиционеры проверили Четвертого и отпустили его, как и всех остальных. Пистолета у него, естественно, не оказалось, а документы были в порядке.
Четвертый присоединился к толпе зевак. Илья сразу же подошел к нему, дернул за руку, вопросительно посмотрел в глаза... Тот лишь молча пожал плечами. Илья сплюнул, выматерился. Стали вдвоем наблюдать за дальнейшим развитием событий...
Примчались машины "скорой помощи" целой стаей. Все двенадцать прибывших машин выстроили в ряд, вплотную к выбитому высокому окну кассового зала, и через него стали выносить на носилках раненых и грузить в машины. Когда двенадцать носилок были вынесены, окно вновь перекрыли омоновцы. Илья рассматривал раненых настолько внимательно, насколько это было возможно издалека, но ни Ивана, ни кого-либо из своих среди них не увидел. Тогда он приказал Четвертому подогнать поближе "Жигули" девятой модели, завести их и быть наготове... Где-то через час вокзал был полностью очищен. Никто из киллеров первой десятки больше так и не появился.
Милиция взялась за толпу, скопившуюся около вокзала. Надо было расчистить место для проезда милицейских машин, чтобы погрузить в них тех, у кого не оказалось с собой документов. Таких насчитывалось больше сотни. Но погрузили и увезли их очень быстро. Милиция, как видно, вошла в ритм, действовала четко и эффективно.
Подошли еще пять машин "скорой помощи". В них погрузили целых четырнадцать носилок с телами, накрытыми брезентом... Илья не мог знать, сколько именно среди них было его людей, но пребывал в уверенности, что они там точно были.
Наконец Илья дождался того явления, из-за которого и торчал перед вокзалом столько времени... Из дверей вокзала вывели человека в наручниках и через плотный коридор милиционеров повели к машине... Это оказался не Иван, а Десятый. Следом за ним вывели еще одного - Шестого. Больше Илье ждать было нечего...
Мент у машины замешкался с дверцей, и Шестой с Десятым "застряли" перед ней, как мишени в тире. Снять две цели с угловой разницей в прицеле в двадцать секунд для Ильи труда не составляло. Он два раза нажал на спуск, с удовлетворением отметил, как завалился на спину Десятый и осел на колени Шестой, как вслед за этим попадали и раскатились в разные стороны милиционеры. Что будет дальше, он примерно знал, поэтому бросился к машине, стоявшей метрах в пяти от него, прыгнул на сиденье рядом с Четвертым, и их "девятка" резво взяла с места, разогнавшись сразу до восьмидесяти! Они вылетели на проспект Академика Сахарова и через двадцать секунд, свернув направо в скверик, быстро пересели в "ауди"... По Большому Палашевскому переулку выскочили на Каланчевку и вновь спустились на Комсомольскую площадь. Дорогу им преградила милицейская "канарейка". "Ауди" резко затормозила, Четвертый открыл дверцу, высунулся наружу: