Наконец Бадди снимает трубку. В его голосе нет ни капли удивления.
— Привет, Виктор. В чем дело? Подтверди мне эту сплетню: правда ли, что ты встречаешься со Стивеном Дорфом?
— Я тебя умоляю, Бадди! — рычу я. — Давай с тобой договоримся…
— Не мели чепуху, — вздыхает он.
После небольшой паузы я говорю:
— Погоди. Правда ли, что я до сих пор числюсь в списке парней, которых ты хотел бы трахнуть?
— Нет, ты же уже завел себе дружка.
— Гребаный Стивен Дорф вовсе не мой дружок! — кричу я.
Водитель смотрит на меня через зеркало заднего вида. Я наклоняюсь к нему и бью кулаком по спинке его сиденья:
— Здесь есть подъемное стекло или что-нибудь в этом роде, что бы могло разделить нас?
Водитель отрицательно качает головой.
— Ну, что тебе от меня нужно, Виктор? — вздыхает Бадди.
— Зайка, ходят слухи, что у тебя есть одна моя, эээ, фотография.
— Виктор, у меня есть миллион твоих фотографий.
— Я имею в виду несколько специфическую фотографию.
— Специфическую? Специфическую фотографию? Не думаю, мой котеночек.
— На ней я вместе с одной, эээ, девушкой.
— Какой девушкой? Гвинет Пэлтроу? Кристин Херольд? Чери Отери?
— Нет! — кричу я. — Черт тебя дери, я там вместе с Элисон Пул.
— Ты с Элисон Пул? И что вы, гмм, делаете?
— Пьем холодное латте, флиртуя при этом друг с другом по Интернету, козел!
— Элисон Пул… это та, которая подружка Дамьена Натчеса Росса? Ты говоришь об этой Элисон Пул?
— Она также трахается с доброй половиной состава «Никс», так что я не одинок.
— Гадкий мальчишка. Все время ходишь по краю пропасти. Нехорошо, нехорошо.
— Как там поется в самом известном хите Бон Джови? «Послушай…»
— Я полагаю, что фотография эта была сделана с одобрения и позволения мистера Росса и мисс Бирн — верно, безнравственный маленький негодник?
— Это я-то безнравственный? — задыхаюсь я от гнева. — Ну и дела! Кто бы мне это говорил! Ведь это ты продал фотографии со вскрытия Роберта Максвелла, ты, мерзавец! Ты раздобыл «поляроиды» с разнесенным пулей черепом гребаного Курта Кобейна! Ты напечатал снимки агонии Ривера Феникса на бульваре Сансет. Ты…
— А еще я первым помог тебе прорваться на страницы печатных изданий, неблагодарный засранец.
— Да, это верно, ты прав. Послушай, я вовсе не осуждаю тебя. Я хотел сказать, что я восхищаюсь тобой.
— Виктор, о тебе пишут в основном благодаря мне, хотя ты ровным счетом ничего собой не представляешь.
— Нет, чувак, я бы и так этого добился, все и сразу — это мой девиз, ты же знаешь…
— Для того чтобы успешно сосать у кого надо, тоже требуется талант. Или, по крайней мере, некоторый шарм, которого ты лишен.
— Мое последнее слово: что я могу тебе дать в обмен на эту фотографию?
— А что у тебя есть? И давай короче: у меня интервью.
— Ну а что, гмм, ты, типа, хочешь знать?
— Правда ли, что Хлое встречается с Бакстером Пристли и что ты вовлечен в какой-то грязный сексуальный треугольник?
— Блин, чувак, ничего подобного! В последний раз тебе говорю — ничего подобного! — рычу я, а затем, услышав, что Бадди недоверчиво молчит, выкрикиваю: — И я не встречаюсь со Стивеном Дорфом.
— Почему Хлое так часто выходит на подиум в этом сезоне?
— Ну, это простой вопрос. Потому что она выходит на подиум последний год. Это ее, так сказать, прощальный привет и все такое, — вздыхаю я с облегчением.
— Почему Бакстер Пристли посещает все ее показы?
Я резко выпрямляюсь и кричу в телефон:
— Кто это маленькое дерьмо? — Пытаясь взять себя в руки, я меняю тон: — Эй, Бадди, а как насчет Вайноны?
— Что насчет Вайноны?
— Ну, она приходит на открытие клуба сегодня.
— Что я могу сказать? Многообещающее начало, Виктор. О черт, у меня прямо в жопе екнуло! С кем она? — вздыхает он.
— Дейв Прайнер, наследница Wrigley's, и басист из группы Falafel Mafia.
— И что они делают? И где?
— В отеле «Four Seasons», обсуждают, почему не оправдало ожиданий Reality Bites.
— У меня снова екнуло!
Я молчу, пристально глядя в окно.
— Харли Томпсон, — говорю я наконец, надеясь, что он возьмет наживку.
— Я уже слегка заинтригован.
— Гмм, блин, Бадди… — Я осекаюсь. — Но запомни — ты этого от меня не слышал.
— Я никогда не раскрываю свои источники, так что просто расскажи своему повелителю все, что ты знаешь.
— Ну, короче, Харли в городе.
Пауза.
— Я начинаю возбуждаться.
Слышно постукивание по клавиатуре компьютера, затем:
— Где?
— В Paramount.
— Ты трогаешь меня за самые интимные места, — говорит Бадди. — Почему он не в Финиксе на съемочной площадке «Sun City 3» вместе со всеми остальными?
Пауза.
— Гмм, Шерри Гибсон…
— Я возбуждаюсь. Я возбуждаюсь все сильнее и сильнее, Виктор.
— Она… бросила его…
— У меня просто торчком стоит. Продолжай.
— Из-за… проблем с крэком. Его проблем.
— Я вот-вот кончу.
— И он, эээ, избил… Шерри.
— Виктор, я кончаю!
— Так что Шерри тоже пришлось уйти из «Вечеринок на пляже»…
— Брызги летят во все стороны…
— Потому что на ее лицо теперь просто смотреть нельзя…
— Я кончаю, я кончаю, я кончаю…
— И он теперь думает о том, чтобы лечь в нарколечебницу где-нибудь в Поконосских горах.[50]
— О Боже, все, я кончил…
— И Шерри теперь напоминает, эээ, «заплаканного енота»…
— Я кончил. Ты слышишь, как я постанываю?
— Ну и редкостный же ты козел, — шепчу я.
— Так уж у меня на роду написано.
— Бадди, я чувствую удивительную близость с тобой.
— А где же его братец, Керли?
— Он повесился.
— Кто был на похоронах?
— Джулия Робертс, Эрика Кейн, Мелисса Этеридж, Лорен Холли и, гмм, Сельма Хайек.
— Разве у нее не было романа с его отцом?
— Был.
— Значит, он старался ей особенно на глаза не попадаться?
— Так что, Бадди, фотографии больше нет?
— Фотография, на которой ты и Элисон Пул, исчезла.
— Для протокола, а что на ней было?
— Для протокола? Тебе не стоит даже и знать.
— Понимаешь, Бадди, Элисон только что потеряла роль в экранизации «Отражений», — добавил я, — чего бы это ни значило.
— А означает это ровным счетом nada . Спасибо тебе, Виктор. Приехали для интервью.
— Нет, это тебе спасибо, Бадди. И пожалуйста, я тебе ничего не говорил. — Я замолкаю на мгновение, затем до меня кое-что доходит, и я кричу: — Только не говори, что это я, не говори…
— Положись на меня, — говорит Бадди и вешает трубку.
21
Возле «Nobu» в полдень: я заглатываю половинку таблетки ксанакс, проходя мимо запаркованного у входа лимузина, который, очевидно, доставил сюда моего отца, и ныряю внутрь — толпа администраторов с MTV, а нового управляющего интервьюирует программа утренних новостей CBS, Хелена Кристенсен, Мила Йовович и французский дизайнер обуви Кристиан Лубутен за одним столом, за другим же — Трейси Росс, Саманта Клюге, Робби Кравиц и Козима фон Бюлов, а мой папа — худой образцовый англосакс в темно-синем костюме от Ralph Lauren — сидит во второй кабинке от входа, черкая что-то в желтом блокноте, а на столе рядом с миской с суномоно[51] лежит подозрительного вида толстая папка. Два его помощника сидят в первой кабинке. Ему полагалось бы выглядеть на средний возраст, но благодаря недавней подтяжке лица и тому, что, по словам моей сестры, он с апреля принимает прозак (секрет), выглядит он в общем-то блестяще. На досуге: охота на оленей, астролог, чтобы уладить дела с планетами, сквош. Диетолог рекомендовал ему сырую рыбу, коричневый рис, темпура абсолютно исключена, но хидзики[52] — пожалуйста, ну а я сюда пришел в основном ради торо-сашими[53], светской беседы и ненавязчивой просьбы одолжить немного наличных. Отец улыбается, сверкая зубами.
— Извини, папа, я заблудился.
— Какой-то ты худой.
— Это все наркотики, папа, — вздыхаю я, усаживаясь на скамью.
— Совсем не смешно, Виктор, — говорит он устало.
— Папа, я не употребляю наркотики. Я в великолепной форме.
— Да нет, я вижу. Как твои дела, Виктор?
— Я пользуюсь успехом, папа. Сногсшибательным успехом. Я в прорыве. Все идет по плану. Я контролирую все аспекты. Ты посмеиваешься как-то нехорошо, папа, но на самом деле я нахожусь в состоянии непрерывного движения.
— А толк-то от этого есть?
— Я осваиваю новую территорию, папа.
— Это какую же?
Я направляю взгляд в светлую даль.
— Будущее.
Папа глядит на меня хмуро, не выдерживает моего взгляда, смотрит по сторонам, смущенно улыбается.
— Ты стал намного изощреннее, Виктор, в формулировке своих, гмм, амбиций.
— Еще бы, папа. Я научился брать быка за рога.
— Ну и славненько.
Он жестом просит официанта, которого зовут Эветт, принести еще холодного чая.
— Итак, откуда ты сейчас?
— У меня была фотосессия.
— Надеюсь, ты больше не снимаешься голым для этого Вебстера или как там его, Господи!
— Почти голым. Для Брюса Веббера. Я стараюсь больше не злить тебя, папа.
— Вихлял задницей, словно…
— Это была реклама Obsession, папа, а ты ведешь себя так, словно я снялся в порнухе.
— Докажи мне это, Виктор.
— Сейчас докажу, папа. Говорю медленно: колонна — прикрывала — мои — гениталии.
Но он уже листает свое меню.
— Пока я не забыл, хочу поблагодарить тебя за, эээ, компакт Патти Лупоне, который ты прислал мне на день рождения. Это был очень удачный подарок.
Я тоже углубляюсь в меню.