Уоллисы «добродушно» смеются, а я начинаю срочно придумывать, какое такое неотложное дело может меня срочно ждать.
— Последний раз, когда я видел тебя, тебе было лет так… — Стивен останавливается, ища помощи у Лорри. — Девять? Десять?
— Нет, гораздо меньше, — говорит женщина, задрав голову к небу так, словно оно подскажет ей правильный ответ.
— В каком году твой отец переехал из Нью-Йорка в Вашингтон? — спрашивает Стивен.
— В тот год, когда умерла мама, — говорю я, приглаживая волосы и замечая краем глаза, что официант убирает полупустой Маринин кувшин с холодным чаем — реквизит, который я уже совсем собрался взять в руки, чтобы сосредоточиться.
— Верно, верно, — бормочет мужчина, печально склонив голову.
Лицо женщины расплывается в широкой сочувственной улыбке.
— Не беспокойтесь, — говорю я. — Я не зарубаюсь на прошлом, так что все в порядке.
— Это было, случайно, не после того, как?.. — Стивен снова спотыкается и останавливается. — Где ты учился?
— Ты же в Кэмден ходил, верно? — спрашивает женщина.
— Да, она умерла именно во время моей учебы в Кэмдене, — отвечаю я. — Но до этого она очень долго болела.
Я смотрю на них в упор — так, чтобы дать им понять, что теперь это уже действительно не имеет никакого значения. А значение имеет совсем другое: у меня полностью вылетели из головы фамилия Марины, номер ее каюты и на какой палубе она находится.
— В общем, когда мы тебя видели в последний раз, ты был еще практически ребенком, — закругляет беседу мужчина в явной надежде переменить тему. — Ты все равно не помнишь. Я пришел в дом твоих родителей на благотворительную вечеринку.
Я потираю ладонью лоб.
— Смутно припоминаю что-то такое.
— Мы видели твоего отца месяц назад в Вашингтоне, — сообщает Лорри.
— С ума сойти! — восклицаю я.
— Он ужинал в новом ресторане на Проспект-стрит в компании Сэма Нанна, Глена Лачфорда, Джерома Баннуврие и Катарин Грэхем, а также двух судмедэкспертов из команды О.Дж.Симпсона.
— Боже! — стенаю я. — Как жаль, что меня там не было. Звучит просто убойно! Извините, мне пора бежать!
— А как твоя сестра? — спрашивает Лорри.
— О, у нее все зашибись. Она ведь тоже в Вашингтоне, — говорю я наобум. — Извините, мне действительно пора бежать!
— А куда ты направляешься? — спрашивает Стивен.
— Прямо сейчас? К себе в каюту, — отвечаю я.
— Нет, я хотел сказать — в Европе, — уточняет он.
Лорри продолжает улыбаться и ласково смотреть на меня, но я чувствую, что от нее исходят какие-то нехорошие вибрации.
— Я думаю, что в Париж, — говорю я. — Ну, то есть, разумеется, сначала в Шербур, а затем в Париж.
Как только я это говорю, Лорри немедленно обменивается взглядами с мужем, но режиссеру приходится переснимать этот, в сущности, простой эпизод четырежды, перед тем как перейти к следующей сцене. Снова кричат: «Мотор!», и статисты на заднем плане занимают свои места: старцы ковыляют по палубе, японцы плещутся в бассейне.
— Неужели? — удивляется Стивен. — А почему в Париж?
— Ну-у, типа… хочу снять могилу Джима Моррисонадля для журнала «Us»… это-то уж наверняка… — Сделав глубокомысленную паузу, я добавляю: — Ну и, разумеется, я собираюсь подняться на Эйфелеву башню, потому что все говорят, что это просто обязательно, так что… (Я делаю еще одну глубокомысленную паузу.) Кроме того, готический евробит сейчас переживает период высочайшего расцвета, так что, возможно, я тоже уделю ему какое-то внимание.
Уоллисы смотрят на меня безучастно. Наконец Лорри прочищает горло и спрашивает:
— И где ты остановишься в Париже?
Я вспоминаю гостиницы, в которых мы с Хлое останавливались, и нахожу не самый очевидный вариант:
— В отеле «La Villa».
— А, это на улице Жакоб, неподалеку от бульвара Сен-Жермен-де-Пре? — уточняет Лорри.
— Да, тот самый, — говорю я, а затем повторяю вежливо: — Мне пора бежать.
— А это была твоя попутчица? — спрашивает Лорри, показывая на пустой шезлонг, в котором лежала Марина.
Не зная что ответить, я ограничиваюсь тем, что роняю:
— Да нет, не совсем, я тут сам по себе.
— Я думал, что вы, возможно, вместе, — добавляет с улыбкой Стивен.
— Ну, всякое может случиться, — смеюсь я, пытаясь принять красивую позу, но это у меня не получается, потому что я постоянно переминаюсь с одной ноги на другую.
— По-моему, довольно славная девушка, — одобрительно заявляет Лорри.
— Она модель, — сообщаю я, утвердительно кивая.
— Разумеется, — говорит Стивен. — И насколько мне известно, ты тоже.
— Да, я тоже, — неуклюже поддакиваю я. — Ну, мне пора бежать.
— Знаешь, Виктор, — начинает Лорри извиняющимся тоном, — мы ужасно сожалеем. Мы видели тебя три месяца назад в Лондоне на открытии «Хемпель-отеля», но тебя окружало столько людей, что это делало общение с тобой — ну, скажем так — очень проблематичным.
— Великолепно, Лорри, — говорю я, — но меня не было в Лондоне три месяца назад.
Лорри и Стивен снова обмениваются взглядами и хотя, на мой взгляд, они при этом несколько переигрывают, режиссер, как это ни странно, так не считает, и мы продолжаем снимать сцену без остановки.
— Ты уверен? — спрашивает Стивен. — Нам показалось, что это был именно ты.
— Нет, это был не я, — говорю я. — Но я привык, со мной это все время случается. Послушайте…
— Мы читали интервью с тобой в… Как называется этот журнал? — Стивен вновь сморит на Лорри.
— «Youth Quake»? — подсказывает Лорри.
— Да, да, «Youth Quake», — подхватывает Стивен. — Ты был на обложке.
— Да? — спрашиваю я, слегка воспрянув духом. — Ну и как вам?
— О, ты был великолепен! — восклицает Стивен. — Просто великолепен!
— Да, да, — добавляет Лорри. — Нам ужасно понравилось.
— Да, мне тоже показалось, что я вышел неплохо, — говорю я. — Папа, впрочем, был не особенно в восторге.
— Ну и что, ты должен быть самим собой, — говорит Стивен. — Я уверен, что твой отец это понимает.
— Не особенно.
— Виктор, — вмешивается Лорри, — нам будет очень приятно, если ты поужинаешь сегодня вечером с нами.
— Конечно, я уверен, что твой отец просто придет в бешенство, если узнает, что мы плыли на одном корабле и ни разу не поужинали вместе.
— И не встречались в Лондоне, — добавляет Лорри.
— Разумеется, разумеется, — говорю я. — Но я вовсе не еду в Лондон, я еду вначале в Париж. Ну, то есть, разумеется, сначала в Шербур, а затем в Париж.
После этой фразы Лорри вновь бросает на Стивена такой взгляд, словно то, что я сказал, ужасно ее огорчило.
— Мне пора бежать, — повторяю я.
— Прошу тебя, Виктор, давай поужинаем сегодня вместе, — настойчиво повторяет снова Стивен, словно это вовсе даже и не приглашение, а нечто вроде дружеской просьбы.
— Слушайте, я, типа, вас, ребята, совсем не хочу обламывать или что-нибудь в этом роде, но я жутко, просто жутко устал, — говорю я. — Эта фраза почему-то приводит их в такое волнение, что я поспешно добавляю: — Нет, нет, я, конечно же, постараюсь прийти, но я с некторых пор завязал со светской жизнью и уже несколько отвык от таких приглашений.
— Очень прошу тебя, — не отстает Стивен. — Мы ужинаем в «Queen's Grill», и столик у нас заказан на восемь.
— Мы просто настаиваем, Виктор, — вторит ему Лорри. — Ты должен поужинать с нами.
— Я чувствую себя просто незаменимым, ребята, — бросаю я уже на ходу. — Я ужасно рад. Обязательно постараюсь прийти, а пока бывайте, чао и привет.
Ускользнув, я мечусь по кораблю, пытаясь отыскать Марину во всех мыслимых местах, где она может оказаться. Исключив учебный компьютерный центр, я заскакиваю в разные художественные салоны, библиотеку, книжный магазин, «Королевский торговый променад», лифты, в каждый из образующих бесконечный лабиринт коридоров и даже в детскую комнату. С планом в руке я нахожу и обследую тренажерный зал на седьмой палубе — ряды велотренажеров, гребные тренажеры, беговые дорожки, зал для занятий аэробикой, битком забитый престарелыми японцами, машущими руками под слащавый британский синтетический поп под руководством мужчины-инструктора с кошмарными зубами, который делает мне знак рукой, приглашая присоединиться, отчего меня чуть не выворачивает наизнанку. Засыпая на ходу, я возвращаюсь в свою каюту и ложусь на кровать, отмечая равнодушно, что новые страницы сценария, присланные по факсу, лежат на подушке рядом с судовой ежедневной газетой, таможенными декларациями и приглашениями на вечеринки. Все это время небо выглядит как сплошное белое облако, под которым безразлично проплывает наш корабль.
11
Ф. Фред Палакон позвонил вскоре после того, как я закончил с заказанным в номер ужином. На маленьком телевизоре над кроватью — «Список Шиндлера» — фильм, который я не испытывал ни малейшего желания смотреть, когда он вышел, но здесь с пятницы я посмотрел его уже три раза от начала до конца, потому что он очень длинный и позволяет убить сразу очень много времени. Хотите знать мое мнение? Итак: во-первых, немцы недостаточно круты, во-вторых, Рейф Файнз ну такой толстый, а в-третьих, у меня скоро трава кончится. Связь, когда звонит Палакон, неожиданно оказывается просто великолепной, словно он звонит из другой каюты, но, поскольку мне пока что еще никто не звонил, сказать наверняка ничего нельзя.
— Ну наконец-то, — бормочу я.
— Как дела, Виктор? — спрашивает он. — Надеюсь, все в полном порядке?
— Только что роскошно поужинал у себя в каюте.
Пауза.
— Что было на ужин?
Пауза.
— Эээ… Недурная камбала.
Пауза.
— Звучит соблазнительно, — неуверенно замечает Палакон.
— Эй, Палакон — почему я не в пентхаусе?— спрашиваю я, внезапно вскакивая с кровати. — Где мой дворецкий? Где моя джакузи, чувак?
— Джентльмены не говорят о деньгах, — отвечает Палакон. — Особенно, когда это не их деньги.
— Ни фига себе! — восклицаю я, а затем интересуюсь: — А кто у нас тут джентльмен?