Я смотрю на ковер, разглядывая проступающий на нем узор, и продолжаю растирать руки, чтобы не замерзнуть.
— Я вижу, вы завели себе целую толпу знакомых, — говорит Палакон. — Я ничуть не удивлен. Такой модный, перспективный и симпатичный молодой человек, как вы, долго в Париже в одиночестве не останется. — Эту фразу он произнес так резко, что я вздрогнул и отвел глаза. — Я смотрю, вы загорели?
— Палакон, я…
— Мистер Вард, прошу вас, помолчите, — предупредил Палакон. — Пока по крайней мере.
— Палакон, ты ни разу не позвонил мне, пока я был в Англии, — поспешно выпалил я. — Что мне оставалось делать?
— Не позвонил, потому что мне сообщили, что вы так и не поселились в «Four Seasons», — резко парирует Палакон. — Как мы могли вам позвонить, если не имели ни малейшего представления о том, где вы находитесь?
— Но… но это неправда, — говорю я, выпрямляясь. — Кто это тебе сказал? То есть хочу сказать, о чем таком ты говоришь, Палакон?
— Я говорю о том, что не имеется никаких свидетельств того, что вы когда-либо останавливались в лондонских «Four Seasons», — отвечает Палакон. — Я говорю о том, что, когда мы попытались связаться с «Four Seasons», нам ответили, что ни мистер Виктор Вард, ни мистер Виктор Джонсон не останавливались там. — Ледяная пауза. — Что случилось с вами, Виктор?
— Но я поселился там, — протестую я. — Шофер, который встречал меня в Саутгемптоне, видел, как я поселился там.
— Нет, Виктор, — говорит Палакон. — Шофер видел, как вы вошли туда. Он не видел, поселились вы там или нет.
— Но это неправда, — бормочу я.
— Все попытки войти с вами в контакт в отеле Four Seasons оказались бесплодными, — говорит Палакон, испепеляя меня взглядом. — Когда мы в конце концов попытались установить с вами контакт физически, обыскав гостиницу, мы не нашли вас там.
— Спросите у него, — говорю я, показывая на двойника Кристиана Бэйла, стоящего рядом. — Он следовал за мной повсюду с того момента, как я появился в Лондоне.
— Не повсюду, — говорит Палакон. — Он потерял вас в ту ночь, когда вы отправились в «Pylos», и не мог вас найти вплоть до следующего вечера, когда вы объявились в опере. — Пауза. — В компании Джейми Филдс. — Я ничего не отвечаю. — В связи с вашим поведением мне пришлось существенно повысить его гонорар.
— Палакон, — начинаю я, — мне уже наплевать на деньги. Я просто хочу выбраться отсюда.
— Это очень благородно с вашей стороны, мистер Вард, но нам требовалось, чтобы вы увезли Джейми Филдс из Лондона и доставили ее обратно в Штаты, — говорит Палакон. — Никаких прогулок в Париж. Так что и мы сейчас говорим уже не о деньгах.
Снова опуская глаза, я бормочу:
— Да, я отправился в Париж, я отправился в Париж, я признаю это, признаю…
— Да, но почему вы… — Палакон вздыхает, смотрит на потолок, кривой и грязный, а затем, с поскучневшим лицом, вновь поворачивается ко мне: — Почему вы в Париже, мистер Вард?
Я продолжаю бормотать:
— Да, я отправился в Париж, я отправился в Париж…
— Мистер Вард, — рявкает Палакон. — Я прошу вас!
— Что вам еще обо мне известно? — спрашиваю я. — Как вы нашли меня?
Палакон вздыхает снова, гасит свою сигарету, приглаживает ладонями свой щегольский пиджак.
— Поскольку вы как-то упомянули, что собирались отправиться в Париж с девушкой, с которой вы познакомились на корабле, мы решили проверить и эту теорию.
— Кто такие эти «мы», Палакон? — нерешительно интересуюсь я.
— Вас смущает третье лицо?
— Какое… третье лицо?
— Мистер Вард, какова ситуация в настоящее время?
— Ситуация… ситуация в настоящее время… в настоящее время… — У меня перехватывает дыхание, я пытаюсь придумать что-нибудь и в конце концов сдаюсь: — Ситуация в настоящее время вышла из-под контроля.
Палакон обдумывает полученную информацию.
— Это очень плохо. — После минутной задумчивости он мягко интересуется: — Можно ли исправить положение дел?
— В каком… в каком смысле? — спрашиваю я. — Исправить положение дел? Я же сказал, что ситуация вышла из-под контроля.
Палакон проводит рукой по столу, за которым сидит, а затем, после долгой паузы, спрашивает:
— Можете ли вы как-то это исправить?
— Не знаю. — Я сижу на краю кровати, и мои руки и ноги немеют, и я уже почти их не чувствую. — Не уверен…
— Хорошо, начнем с вопроса, доверяет ли она вам, — интересуется он. — Хочет ли она поехать с вами? Хочет ли она вернуться в Штаты? — Еще одна пауза. — Любит ли она вас по-прежнему?
— Мы… мы были близки с ней, — говорю я глухим голосом.
— Итак, вы теперь вместе. Как мило. Как, — он наклоняет голову вбок, — как кстати.
— Палакон, по-моему, ты просто не в курсе происходящего, — говорю я, сглотнув слюну. — По-моему, мы снимаемся в разных фильмах, — добавляю я осторожно.
— Я всего лишь прошу увезти Джейми Филдс из Парижа. Я всего лишь прошу привезти ее в Нью-Йорк. Мне наплевать, как вы это сделаете. Пообещайте ей все, что захотите, пообещайте, что женитесь на ней, украдите ее — все, что угодно.
Я выдыхаю клубы пара.
— У нее есть… бойфренд.
— Что-то раньше это вам никогда не мешало, мистер Вард, — говорит Палакон. — Кто это? С кем она встречается? С кем-то из живущих в этом доме? Это не Брюс Райнбек. И это не может быть Бентли Харролдс.
— Это Бобби Хьюз, — глухо отзываюсь я.
— Ах да, разумеется, — говорит Палакон. — Его-то я и позабыл.
— Разве это возможно? — смущенно интересуюсь я.
— Это зависит от того, на какой планете кто живет, Виктор. Очень даже возможно.
Долгое молчание.
— Есть одна маленькая проблема, Палакон.
— Если маленькая, то это не проблема, мистер Вард.
— И все же я думаю, что это проблема, — говорю я еле слышно.
— Просто привезите Джейми Филдс обратно в Штаты, — говорит Палакон. — Это все, что от вас требуется.
— Есть одна маленькая проблема, — повторяю я.
— Мое терпение лопнуло в ту же минуту, когда я увидел вас, мистер Вард. Так что это за проблема?
— Дело в том, что, — говорю я, наклонившись поближе, чтобы подчеркнуть важность моих слов, непроизвольно улыбаюсь и шепчу, чувствуя, как замерло мое сердце, — дело в том, что они все убийцы.
Палакон устало вздыхает:
— Вечно у вас какие-то оправдания, мистер Вард. Вы ведь способны гораздо на большее. Ну почему вы такой ленивый?
Спокойно и внятно я пытаюсь объяснить ему все, что происходит: как они запоминают карты, пароли, предупреждающие сигналы, расписания самолетов, как они учатся разбирать, собирать и заряжать множество моделей легкого стрелкового оружия — М-16, «браунинги», «скорпионы», РПГ, «Калашниковы», отрываться от слежки, как в один день они уничтожили в компьютерных системах все, что могло пролить свет на их отношения с Ливией. Я рассказываю Палакону о детальных планах американских и израильских посольств, которые валяются по всему дому, о том, что в любое время в ящике рядом с тренажерным залом можно найти не менее трех миллионов долларов наличными, о том, что мы знаем некоторых людей только по кличкам и что посредники очень часто обедают у нас дома, а еще что мы устраиваем очень много вечеринок. Я рассказываю Палакону о том, как изготовляются фальшивые паспорта и о том, как эти паспорта постоянно уничтожаются и сжигаются, как Бобби постоянно путешествует то в Белград, то в Загреб, запрашивая визы в Вене, и как там протекают срочные переговоры, сопровождаемые визитами в различные пригородные виллы. Как меня постоянно знакомят то с тем, то с другим молодым палестинцем с «тяжелым прошлым» или с кем-нибудь, кто частично потерял зрение после взрыва израильской «почтовой бомбы», с заблудшими патриотами, с людьми, которые объясняют мотивы своего отказа идти на любые уступки, с красивыми мужчинами, которые хвастаются заключенными ими тайными союзами.
Я рассказываю Палакону о взрыве в Институте политических наук, о взрыве в кафе «Flore», о взрыве в поезде метро на Пон-Ройяль. Я рассказываю Палакону о машине, набитой сто двадцатью фунтами взрывчатки, которая скатилась с горы в Лионе и врезалась в здание полицейского участка, убив восьмерых, четверо из которых были детьми, и ранив пятьдесят шесть человек. Я рассказываю о попытке взорвать Лувр, о том, как Джейми Филдс отравила бассейн в отеле «Ritz», об обсуждениях шепотом номеров рейсов TWA, вылетающих из аэропорта имени Шарля де Голля, о том, как создаются новые номера социального страхования, как производят аэрофотосъемку интересующих объектов, как устраняют неугодных людей. Я рассказываю Палакону об одной хаотической вечеринке, затем еще об одной, и я тискаю в руках плед, и все, что я говорю, кажется мне таким несущественным, что я вспоминаю девиз баскского сепаратистского движения, который мне показал один из сценаристов, — он был записан у него в красном блокноте на спиральке:
«Действие объединяет. Слова разъединяют».
Палакон внимательно рассматривает меня. Он вздыхает, а затем вздыхает еще несколько раз в течение чуть ли не целой минуты.
— Если даже я поверю вам, мистер Вард, — а я от этого еще очень далек, какое отношение это все имеет к…
— Послушай, это правда, это не мои выдумки! — кричу я. — Я не настолько хороший актер.
— Я вовсе не говорю, что вы все это выдумали, Виктор, — говорит Палакон, пожимая плечами. — Однако я думаю, что у вас, похоже, оказалось более живое воображение, чем я предполагал вначале. Может быть, вы смотрели слишком много фильмов, мистер Вард.
И тут что-то внезапно озаряет меня. Мрачное воспоминание.
— Шляпка, — говорю я. — Шляпка оказалась у них.
Палакон бросает взгляд на двойника Кристиана Бэйла, затем вновь переводит его на меня.
— Что вы хотите сказать? — спрашивает он неуверенно.
— У них оказалась шляпка, — говорю я. — Та, что вы просили меня привезти.
— Да? — задумчиво переспрашивает Палакон. — Объясните, что вы, собственно говоря, имеете в виду?
— Я нашел шляпку, которую Лорен Хайнд дала мне, — говорю я. — Она оказалась в их ванной. В ванной Джейми и Бобби.