— Откуда у вас это? — вновь спрашиваю я.
— Это не оригинал, — отвечает Дельта. — Это копия.
— Это не ответ, — говорю я, скрипя зубами.
— Какая разница, откуда она у нас, — заявляет Дельта.
— Это снимали Уоллисы, — говорю я, глядя на экран. — Выключите.
— Уоллисы? — переспрашивает кто-то.
— Да, — киваю я головой. — Уоллисы. Супружеская пара из Англии. Англичане. Я забыл, чем они занимаются. Они мне говорили, но я забыл. Она, по-моему, занимается ресторанами. Открывает их. Выключите, я же прошу вас, выключите!
— Как вы познакомились с ними? — спрашивает Палакон, и когда он нажимает на кнопку, экран телевизора вновь чернеет.
— Не знаю. Просто оказались на одном корабле. Они представились мне. Пригласили на ужин. — Я издаю стон и начинаю растирать лицо ладонями: — Они сказали, что знают моего отца…
Люди, сидящие напротив меня, немедленно приходят к какому-то выводу, который заставляет их вздрогнуть.
— Вот дерьмо! — восклицает Дельта. Одновременно Кратер начинает бубнить себе под нос:
— Блин, блин, блин.
Палакон продолжает непроизвольно кивать, приоткрыв рот так, чтобы в него попадало побольше воздуха.
Дельта яростно начинает что-то записывать в папку, лежащую у него на коленях.
— Блин, блин, блин, — все бубнит и бубнит Кратер.
Японец закуривает сигарету, и пламя спички на мгновение выхватывает его лицо из темноты. Что-то явно не так, поскольку он хмурится.
— Палакон? — взывает Рассел у меня из-за спины.
Палакон вздрагивает, выйдя из оцепенения. Я оборачиваюсь.
Рассел показывает пальцем на часы. Палакон раздраженно кивает головой.
— Задавала ли вам Марина Кэннон какие-нибудь вопросы? — быстро спрашивает Дельта, наклоняясь ко мне.
— Блин, да я не знаю, — бормочу я. — Какие вопросы?
— Не спрашивала ли она вас?.. — начинает Кратер.
Тут я вспоминаю и, перебив Кратера, тихо отвечаю:
— Она спрашивала, не просил ли меня кто-нибудь что-нибудь отвезти в Англию.
Ее поспешное бегство из «Queen's Grill», отчаянный телефонный звонок позднее, а я был пьян и улыбался собственному отражению в каюте и хихикал, а в её ванной повсюду была кровь, и кто еще, кроме Бобби Хьюза, мог знать, что она на корабле, а ты ехал в другую страну, а на плече у нее была татуировка — черная и бесформенная.
Я стираю пот со лба, и комната плывет у меня перед глазами, но затем останавливается.
— Что именно? — спрашивает Палакон.
Я пытаюсь ухватить какую-то мысль, и наконец это мне удается.
— Я думаю, что она имела в виду, — я смотрю на Палакона, — что она имела в виду шляпку.
Все начинают что-то записывать. Затем ждут, что я продолжу свой рассказ, но, поскольку я молчу, Палакон решает подтолкнуть меня, задав очередной вопрос:
— Но ведь шляпка исчезла на борту корабля, верно?
Я медленно киваю головой.
— Но может быть… мне кажется… может, это она взяла ее и… и передала ее… кому-нибудь?
— Нет, — бросает Дельта. — Наши источники утверждают, что она этого не делала.
— Ваши источники?— спрашиваю я. — Какие еще, мать вашу так, источники?
— Мистер Вард, — вступает Палакон. — Это вам разъяснят позднее, так что прошу вас…
— Что там было в этой шляпке? — спрашиваю я, не давая ему закончить. — Почему вы попросили меня отвезти ее? Почему она оказалась порванной, когда я нашел ее? Что было в шляпке, Палакон?
— Мистер Вард, Виктор, я обещаю вам, что все объясню при следующей встрече, — говорит Палакон. — У нас сейчас просто нет времени…
— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, начиная паниковать. — У тебя есть дела поважнее? Палакон, срань господня, я уже совсем перестаю понимать, что здесь происходит, и…
— Мы хотим показать вам еще несколько фотографий, — перебивает меня Палакон и протягивает мне три глянцевых снимка 8x10.
Парень и девушка в тропических костюмах на морском берегу возле линии прибоя. Море за спиной. Яркий солнечный свет, белый с лиловым оттенком. Судя по развевающимся волосам, дует ветер. Парень что-то пьет из скорлупы кокосового ореха. Девушка нюхает гавайский венок из лиловых цветов, надетый на шею. На другой фотографии она (неуместная смена декораций) кормит из рук лебедей. Бобби Хьюз стоит рядом с доброй улыбкой на лице (тоже неуместной). На последней фотографии Бобби Хьюз, наклонившись рядом с девушкой, помогает ей сорвать тюльпан.
Девушка на всех трех фотографиях — это Лорен Хайнд.
Я снова начинаю плакать.
— Это… это Лорен Хайнд.
Длинная пауза, а затем я слышу, как кто-то меня спрашивает:
— Когда вы в последний раз виделись с Лорен Хайнд, Виктор?
Я продолжаю плакать, не в силах взять себя в руки.
— Виктор? — зовет меня Палакон.
— Что она делает рядом с ним? — рыдаю я.
— По-моему, Виктор познакомился с ней, когда они учились вместе в Кэмдене, — тихо разъясняет Палакон своим коллегам — разъяснение, которое ничего не разъясняет, но я безмолвно качаю головой, не в силах поднять глаза.
— А потом? — спрашивает кто-то. — Когда вы в последний раз виделись с Лорен Хайнд?
Сквозь слезы мне удается выдавить:
— Я встретил ее в прошлом месяце…. на Манхэттене… в «Tower Records».
Звонит мобильник Рассела, заставив нас всех подпрыгнуть.
— Хорошо, — говорит он кому-то в трубку.
Завершив разговор, он начинает торопить Палакона.
— Нам пора, — говорит он. — Время ехать.
— Мистер Джонсон, — говорит Дельта, — мы выйдем с вами на связь.
Я засовываю одну руку в карман пиджака, вытирая слезы другой.
— Мы… мы узнали от вас много полезного, — не очень искренне произносит Кратер.
— Вот, возьмите, — говорю я, не обращая внимания на Кратера, и протягиваю Папакону распечатку файла WINGS. — Это я нашел в компьютере в том самом доме. Я не знаю, что все это значит.
Палакон берет распечатку у меня из рук.
— Спасибо, Виктор, — говорит он явно искренне и кладет распечатку в папку, даже не посмотрев на нее. — Виктор, я хочу, чтобы вы успокоились. Мы выйдем с вами на связь. Возможно, даже завтра…
— Но с тех пор как мы виделись в последний раз, Палакон, они взорвали этот гребаный отель, — кричу я. — Они убили сына французского премьера.
— Мистер Вард, — мягко говорит Палакон, — ответственность за взрыв в «Ritz» уже взяли на себя другие группировки.
— Какие еще другие группировки! — кричу я. — Это сделали они! Это Брюс Райнбек подложил бомбу в гребаный «Ritz»! He существует никаких других группировок! Во всем виноваты они!
— Мистер Вард, мы, разумеется…
— Мне начинает казаться, что вам глубоко наплевать на мою безопасность, Палакон! — говорю я, задыхаясь от гнева.
— Мистер Вард, это абсолютно не соответствует истине, — говорит Палакон, вставая, в связи с чем я тоже поднимаюсь со стула.
— Зачем вы послали меня искать ее? — кричу я. — Зачем вы послали меня искать Джейми Филдс?
Я уже готов наброситься на Палакона, но Рассел оттаскивает меня в сторону.
— Мистер Вард, прошу вас, — говорит Палакон. — Вам нужно идти. Мы выйдем с вами на связь.
Я валюсь на Рассела, который пытается не дать мне упасть.
— Мне уже на все наплевать, Палакон, абсолютно на все.
— Судя по всему, это так, мистер Вард.
— Но почему? — говорю я, глядя на него в изумлении. — Почему вы так решили?
— Потому что если бы вам было не наплевать на все, вы бы сюда не пришли.
Я перевариваю это заявление.
— Эй, Палакон, — говорю я, слегка ошеломленный, — я же не утверждал, что я при этом от страха чуть не обделался.
18
Рассел слетает вниз по лестнице здания на авеню Вердье, перескакивая через ступеньки, а я ковыляю за ним следом, хватаясь, чтобы не упасть, за мраморные поручни, которые закованы в толстый слой льда, так что я обжигаю пальцы, и, оказавшись на улице, я начинаю махать рукой в воздухе, умоляя Рассела идти помедленнее.
— Мы не можем, — говорит Рассел. — Нам нужно спешить. Пошли.
— Почему? Ну почему? — спрашиваю я в отчаянии, но не получаю никакого ответа.
Я собираюсь с силами, чтобы направиться к черному «ситроену», но Рассел внезапно застывает как вкопанный и пытается совладать с собой, чтобы не выдать своего волнения.
Растерявшись, я тоже останавливаюсь. Рассел незаметно слегка пихает меня локтем под бок.
Окончательно потеряв ориентировку, я смотрю на него. Он изображает на лице улыбку.
Джейми Филдс нерешительно направляется в нашу сторону, сжимая в руках маленький белый бумажный пакет, — она не накрашена, в тренировочных штанах, волосы заколоты заколкой, солнцезащитные очки от Gucci.
У нее за спиной французская съемочная группа складывает аппаратуру в голубой фургон, который стоит прямо посреди проезжей части на авеню Вердье.
— Что вы здесь делаете? — спрашивает она, сдвигая очки на кончик носа.
— Привет! — говорю я, сделав при этом руками какой-то невнятный жест.
— Что происходит, Виктор? — спрашивает она, слегка недоумевая.
— Да так, ничего такого, просто болтаемся, — говорю я рассеянно, в легком ступоре. — Я тут так… просто болтаюсь, зайка.
Пауза.
— Что? — переспрашивает она со смехом, словно не расслышала моих слов. — Болтаешься? — Она смолкает на некоторое время, а затем спрашивает: — С тобой все в порядке?
— Да, зайка, у меня все клево, просто зашибись, — говорю я и снова делаю руками невнятный жест. — Вроде бы дождь собирается, а, зайка?
— Ты весь белый, — говорит она. — Такое ощущение, словно ты плакал.
Она протягивает руку, чтобы потрогать мое лицо, и я инстинктивно отшатываюсь назад.
— Нет, ну что ты, — говорю я. — Нет, я не плакал. Все круто. Просто что-то все зевается. А так — все просто зашибись.
— Ах вот как, — говорит она, после чего надолго повисает молчание.
— Bay, — добавляю я для большей убедительности.
— Что ты делаешь здесь? — спрашивает она.
— Понимаешь, зайка, я здесь с… — я бросаю взгляд на Рассела, — с моим другом, и я… — тут меня наконец осеняет, — я беру у него уроки французского.