— Пап, — попросил я, — пожалуйста, не подавай в суд на школу Бичера. Я этого не хочу. Хорошо, пап? Пожалуйста?
Папа откинулся на стуле и издал тихий свист, как будто медленно-медленно задул свечу. Потом пощелкал языком по нёбу. Сидел так с минуту, которая длилась очень долго. А мы молча смотрели на него.
Наконец он снова выпрямился и поглядел на нас. Пожал плечами.
— Ладно, сдаюсь. — Он поднял руки вверх. — Я заберу иск. И мы просто подарим им наши деньги. Ты уверена, что хочешь этого, Мелисса?
Мама кивнула.
— Уверена.
Бабушка вздохнула.
— Победа. Наконец-то, — пробормотала она в бокал с вином.
Начать сначала
Мы вернулись домой через неделю, но перед этим бабушка отвезла нас в городок, в котором она выросла. Меня ошеломляло, что она никогда раньше не рассказывала папе всей истории Турто. Он знал только, что семья Бомье из Даннвилье очень помогла ей во время войны, — вот и все, никаких деталей.
Папа тоже недоумевал.
— Мама, почему же ты никогда ничего не говорила мне об этом? — спросил он, когда мы ехали в машине.
— О, ну ты же меня знаешь, Жюль. Не люблю жить прошлым. Жизнь впереди нас. Если оборачиваться назад слишком часто, не успеешь увидеть, куда идешь!
Городок очень изменился со времен бабушкиного детства. Слишком много бомбежек пришлось ему пережить. Большинство старых домов были разрушены войной, и на их месте построили новые. Не было и бабушкиной школы. Там и правда не особо было на что смотреть. Сплошные кофейни и обувные магазины.
Но потом мы отправились в Даннвилье, туда, где жил Жюлиан: и в этом городке все было как прежде. Бабушка отвела нас в сарай, в котором провела два года. Попросила фермера, жившего теперь в доме Бомье, позволить нам войти и посмотреть. Нашла свои инициалы, выцарапанные в уголке одного из лошадиных стойл, там, где она пряталась под кучей сена, когда нацисты были поблизости. Бабушка стояла посреди сарая, оглядывалась по сторонам, одну руку прижав к щеке. И казалась очень крошечной.
— Ты как, бабушка? — спросил я.
— Я? А! Хорошо, — улыбнулась она. Наклонила голову: — Тут я жила. Помню, как стояла тут и думала, что запах лошадиного навоза навсегда останется у меня в ноздрях. Но я жила. И выжила. И поэтому родился Жюль. И ты. По сравнению с этим запах лошадиного навоза — сущая ерунда. К тому же благодаря духам и времени всё проще вынести… А теперь есть еще одно место, куда я хочу вас отвезти…
Мы ехали минут десять и оказались на крошечном кладбище на окраине городка. Бабушка подвела нас к могиле.
На надгробии была маленькая белая керамическая табличка в форме сердца. Он гласила:
ICI REPOSENT
Vivienne Beaumier
née le 27 de avril 1905
décédée le 21 de novembre 1985
Jean-Paul Beaumier
né le 15 de mai 1901
décédé le 5 de juillet 1985
Mère et père de
Julian Auguste Beaumier
né le 10 de octobre 1930
tombé en juin 1944
Puisse-t-il toujours marcher le front haut dans le jardin de Dieu
Я глядел на бабушку, а она стояла, глядя на табличку. Поцеловала пальцы и потом дотронулась до нее. Она вся дрожала. По ее щекам текли слезы.
— Они любили меня как свою родную дочь.
Она начала рыдать. Я взял ее руку и поцеловал.
А мама взяла за руку папу.
— Что тут написано? — спросила она.
Папа прокашлялся.
— Здесь покоится Вивьен Бомье… И Жан-Поль Бомье. Мать и отец Жюлиана Огюста Бомье, родившегося 10 октября 1930 года и погибшего в июне 1944-го. Да ходит он по саду Божьему всегда с высоко поднятой головой.
Нью-Йорк
Мы вернулись в Нью-Йорк за неделю до начала школьных занятий. Я соскучился по дому и был рад снова оказаться в своей комнате, среди своих привычных вещей. Но при этом я чувствовал себя, не знаю, немного другим. Мне сложно это объяснить. Я чувствовал, будто и правда начинаю все сначала.
— Через минуту приду к тебе и помогу распаковаться! — сказала мама, как только мы переступили порог дома, и убежала в туалет.
— Да я сам, спасибо, — ответил я.
Папа в гостиной уже прослушивал сообщения на нашем автоответчике. Я начал разбирать чемодан. А потом услышал знакомый голос.
Я вернулся в гостиную. Папа увидел меня и поставил сообщение на паузу. А потом запустил его заново.
Это был Ави Пулман.
«Привет, Джулиан, — говорил он. — Ну, в общем… э-э-э… Я просто хотел сказать тебе, что я получил твое письмо. И, э-э-э… да, спасибо, что его написал. Не надо мне перезванивать. Я просто хотел сказать тебе „привет“. У нас все в порядке. Да, и, кстати, это не я сказал Попкинсу о записках, просто чтоб ты знал. И не Джек, и не Джун. Я правда не знаю, кто это обнаружил, ну и ладно, не так уж это и важно. Ну, хорошо. Вот. Надеюсь, тебе понравится в новой школе. Удачи. Пока!»
Щелк.
Папа смотрел, как я отреагирую.
— Ух ты, — сказал я. — Этого я не ожидал.
— Будешь ему перезванивать? — спросил папа.
Я покачал головой.
— Не-а. Я же такой трус.
Папа подошел ко мне и положил руку мне на плечо.
— Джулиан, ты доказал, что ты совсем не трус. Я горжусь тобой. Очень горжусь. — Он обнял меня. — Ты ходишь всегда с высоко поднятой головой.
Я улыбнулся.
— Я стараюсь, пап.
Я стараюсь.